Веспер Хейг

Открыть профиль

Игровой персонаж

Полное имя:	Вéспер Хейг (Дéнвер)
Класс:	Вампир
Дата рождения:	31.10.1990 (8 хе́йма)
Город проживания:	Мунлайт Фоллз
Род деятельности:	Исполнительный директор антикварного салона

Предыстория

Веспер долгое время страдала тяжёлой формой диссоциативной амнезии — она ничего не помнила ни о своем прошлом, ни о жизни, ни о настоящей личности, поэтому в течение пяти лет создала себя новую. До потери памяти Веспер с рождения и до двадцати лет росла в экспериментальном центре по подготовке элитных убийц, именуемых «Ликвидаторами». Она совершенно не знала другой жизни и не покидала стен организации, если только это не было связано с заданием. У нее не было имени, только порядковый номер «Семнадцать», на который она и отзывалась. Ее оружием, помимо огнестрельного многообразия, всегда были колюще-режущие предметы, в обращении с которыми девушка была бесподобна. В двадцать лет Веспер получила свое судьбоносное задание — ее отправили устранить известного, но крайне скрытного скульптора. Гидеона Танатоса. Веспер едва не поплатилась жизнью за попытку его убить, так как целью оказался почти трехтысячелетний вампир. Избитая, едва не выпитая вампиром и одним из его «сыновей», который все же ее пощадил и полностью стер память, девушка поступила в клинику, где пробыла в состоянии клинической смерти целых 6 минут. Это, а также многократно проводимые в центре «Ликвидаторов» опыты над сознанием стали причиной постепенного развития у Веспер некроза головного мозга. Позднее, после реабилитации Вес, выйдя из больницы, сама выбрала себе новое имя и придумала фамилию, взяв в качестве нее название города, в котором началась ее самостоятельная жизнь. В процессе познания себя и своих способностей Веспер обнаружила неплохой талант к рисованию, позднее приведший ее к написанию графических романов. Первый из выпущенных романов оказался неудачным, зато второй, вышедший накануне событий, потрясших весь Иртмис остановкой часов, возымел успех, так как сюжет его очень походил на случившееся. На крупный гонорар, полученный от продажи книг, Веспер перебралась в Мунлайт Фоллз где и обосновалась. Именно там, спустя пять лет ее настигла судьба в лице Гидеона, решившего завершить столь интересный эксперимент по становлению выдрессированного убийцы обычным человеком, способным чувствовать, любить и сострадать. В результате жесточайшего насильственного обращения Веспер стала вампиром, при этом память о прошлом «Семнадцатой» вернулась, а воспоминания последних нескольких лет жизни перемешались между собой и частично стерлись. Сразу после того, как девушка пришла в себя после обращения, в приступе жажды она едва не убила своего лучшего друга и, шокированная этим, а также новой формой существования, ударилась в бега. Веспер была возвращена назад Ноэлем Тэйэром, младшим из «сыновей» Гидеона. При помощи Ноэля она стала осваиваться с сущностью вампира. Веспер решила вопреки всему никуда не уезжать из Мунлайт Фоллз, а лишь сменить квартиру в многолюдном доме на старый заброшенный дом над могильным курганом в глухом лесу.

1 год ЭЛ

Переезд в Мунлайт Фоллз и обретение дома

В поисках себя и стремясь сбежать от призраков Денвера, Веспер, скопив денег с гонораров за графические романы, перебралась в Мунлайт Фоллз.  Этот город-загадка, укрытый в горах, тянул ее к себе с необъяснимой силой.  Прибыв по новому адресу 23 ка́льда, она впервые вошла в квартиру, ставшую ее первым настоящим домом.  Дизайн, разработанный талантливой Мишель Бризз, почти идеально совпал с ее смутными представлениями об уюте, хотя и не обошлось без ее фирменного скепсиса: огромный обеденный стол на восемь персон казался насмешкой над ее одиночеством.

Первым делом она позаботилась о самом ценном: подарок покойного сэнсэя, Акайро Йошаро, был надежно спрятан в тайнике, который Мишель встроила в изголовье кровати.  Едва она успела это сделать, как ее уединение было нарушено визитом мастера-настройщика по имени Френк Нильджерсон, присланного все той же предусмотрительной Мишель для установки аудиосистемы.

Встреча с назойливым и бесцеремонным техником мгновенно вскрыла ее защитные механизмы.  На его попытки флиртовать Веспер отвечала ледяным презрением и плохо скрытой агрессией, используя свой шрам как оружие, чтобы сбить с него спесь.  Ее раздражение достигло пика, когда она заметила на его пальце свежий след от обручального кольца, после чего выставила незадачливого ухажера за дверь с недвусмысленной угрозой переломать ему кости.  Этот инцидент, хоть и закончившийся для нее победой, заставил ее в очередной раз задаться вопросом, что же за прошлое сделало ее такой недоверчивой и яростной стервой, готовой вцепиться в горло любому, кто пытается подойти слишком близко.

Оставшись наконец одна, Веспер вышла на балкон своей квартиры на пятнадцатом этаже.  Глядя на раскинувшийся внизу город, она размышляла о своей судьбе и проклятой амнезии, которая лишила ее корней.  Внезапно, ее взгляд сфокусировался на крыше соседней высотки, и ее разум, будто по щелчку тумблера, переключился в иной режим.  Она бессознательно, но с пугающей точностью профессионала, оценила здание как идеальную снайперскую позицию: обзор, укрытие, радиус поражения.  Эти мысли, отголоски жизни, которую она не помнила, оборвались лишь тогда, когда сигарета обожгла ей пальцы.  Вернувшись в реальность, Веспер решила, что лучший способ найти себя в этом городе — это окунуться в него с головой. Собрав рюкзак, она отправилась на свою первую вылазку по улицам Мунлайт Фоллз.

Случайная встреча в Царстве Мертвых

Первая же самостоятельная вылазка Веспер для знакомства с Мунлайт Фоллз обернулась совершенно не тем, чем она планировала. Пресловутая технофобия в очередной раз доказала свою состоятельность: сбой городского телепорта забросил её не домой с покупками, а на окраину города, прямо к воротам старого, заброшенного погоста под названием Кладбище блуждающих огней. Разумеется, первая реакция была полна сарказма и ругательств в адрес современных технологий , но судьба, видимо, имела на этот вечер свои, весьма ироничные планы.

Её внимание привлёк таинственный огонёк, мерцавший в глубине кладбища. Внутренняя борьба между здравым смыслом, вопящим об опасности, и врождённым любопытством, которое не вытравили даже Ликвидаторы, закончилась победой последнего. Вооружившись канцелярским ножом — оружие, достойное её нынешнего абсурдного положения, — она шагнула в туман. Погоня за призраком закончилась предсказуемо-комично: «блуждающий огонь» оказался всего лишь роем светлячков, круживших вокруг величественной статуи Смерти с косой.

Оставшись наедине с каменным изваянием, Веспер ощутила не страх, а странное, неуловимо знакомое чувство. Это вылилось в импровизированный и абсолютно безумный диалог, в ходе которого она припомнила Смерти их недолгую встречу пять лет назад, когда её сердце остановилось на шесть минут. Движимая непонятным порывом, она очистила статую от многолетних зарослей плюща, словно наводя порядок в собственном прошлом. Именно тогда под слоем листвы её пальцы наткнулись на старую медную табличку с именем: Гидеон Инганнаморте. Веспер тут же «нарекла» своего молчаливого собеседника Гидеоном, решив, что отныне у её личной Смерти будет именно это имя. Кульминацией этого ночного безумия стал поцелуй — она вскарабкалась на постамент и прикоснулась губами к холодным каменным губам под капюшоном. Этот жест, символизировавший то ли вызов, то ли принятие, прорвал плотину творческого застоя. В её голове родилась идея нового графического романа — история о Смерти и Жизни. Прямо там, на сырой земле, под начавшимся дождём, она лихорадочно делала наброски, впервые за долгое время чувствуя не пустоту, а азарт созидания. Покидая кладбище, Веспер уже не боялась — она нашла нечто большее, чем просто дорогу домой. Она нашла вдохновение и пообещала своему новому другу, Гидеону, вернуться.

Дом, где танцуют вампиры, или Незваные гости

Покинув сырую тишину кладбища, Веспер, промокшая под дождем и заблудившаяся, набрела на одинокий особняк, оказавшийся единственным островком света в ночной мгле. Судьба, очевидно, обладала весьма специфическим чувством юмора, так как попытка просто узнать дорогу и вызвать такси обернулась для нее полномасштабным погружением в совершенно безумную и незнакомую жизнь.

Дверь ей открыл хозяин дома, Мариус Мэйфер, и его реакция на нее была первой странностью в череде многих. В его глазах она увидела не просто удивление, а шок, узнавание и что-то еще, темное и притягательное, что заставило ее внутренне сжаться. Веспер, не помнящая прошлого, не могла знать, что Мариус уже встречал ее в своих снах, где она была известна как «Вечерняя Звезда».

Она оказалась в эпицентре новоселья, в компании ярких и необычных личностей, которые, казалось, приняли ее как свою. Здесь были молчаливый и сдержанный Матео Кьериччи, которого Веспер мысленно окрестила «античным юношей» и «снежным Каем» за его отстраненную красоту, и Вирджил Брамонд; а также другие их друзья. Объяснив свое появление сбоем телепорта, Веспер представилась как Веспер Денвер и попыталась держаться в тени, но хаотичная энергия дома и его хозяина не позволила ей этого.

Вся ночь превратилась в калейдоскоп событий: безумные танцы под оглушительную музыку, во время которых Мариус буквально притянул ее к себе, заставляя чувствовать то, чему она не знала названия; глубокий и неожиданно откровенный разговор с Матео, в котором она впервые поделилась болью своей амнезии и страхом небытия; и, наконец, предложение дружбы, скрепленное рукопожатием с этим мудрым не по годам «сильфом».

Ближе к утру дом снова ожил: сначала на пороге появилась еще одна промокшая «потеряшка», Ребекка Хилл, чье появление в точно такой же ситуации вызвало у Веспер приступ истерического смеха, а затем и другие знакомые Мариуса, включая Гвен Шепард. Этот дом, казалось, был магнитом для всех заблудших душ Мунлайт Фоллз. Кульминацией ночи стало паническое возвращение Вирджила, который утащил Мариуса на кладбище с лопатой наперевес. Оставшись в женской компании, Веспер с удовольствием поддержала шуточную идею забаррикадировать дверь, прежде чем вызвать такси и, наконец, отправиться в свою пустую квартиру, оставив на столе записку со своим адресом — безмолвное обещание вернуться.

Эта ночь стала для Веспер настоящим прорывом. Впервые за долгие годы она не просто наблюдала за жизнью со стороны, а стала ее частью, обретя за несколько часов больше знакомых, чем за все время в Денвере. Она уносила с собой смешанные чувства: смятение от загадки Мариуса, тепло от новой дружбы с Матео и робкую надежду на то, что ее личный бастион, ее новая квартира, больше не будет символом одиночества.

Затишье после бури и бой с самой собой

Вернувшись в свою новую квартиру после безумной ночи в гостях у Мариуса, Веспер впервые ощутила, что это место — ее личная крепость. Усталость от бессонной ночи и переизбытка впечатлений взяла свое, и, едва разобрав покупки, она рухнула в спасительные объятия сна. Однако отдых был недолгим и неспокойным. Сознание провалилось в тревожный сон, подбросив яркий и холодный осколок прошлого: детские руки, намертво въевшийся в кожу запах пороха и оружейной смазки, и доведенная до автоматизма разборка пистолета на время под безликий, требовательный голос из темноты. Воспоминание о тренировках в стане Ликвидаторов сменилось другим, не менее жутким — бархатным, вкрадчивым шепотом неизвестного, обещавшего ей новую жизнь в обмен на память и грехи.

Пробуждение принесло с собой не только облегчение, но и стальную решимость. Помня обещание, данное покойному сэнсэю Акайро Йошаро, Веспер вышла на балкон для изнурительной тренировки. Превозмогая боль и слабость в задеревеневших мышцах, она оттачивала удары деревянным дайто, вкладывая в каждое движение не только силу, но и волю. В ее сознании звучали слова наставника и забытое, но всплывшее в памяти имя, которым он ее называл — Хоси. Эта тренировка была не просто физическим упражнением, а актом самоутверждения, способом доказать себе, что она способна на большее, чем быть сломленным орудием в чужих руках.

Приведя себя в порядок, она позволила себе немного порефлексировать о событиях прошлой ночи. Мысли о новых знакомых — мудром «сильфе» Тео, загадочном  Мариусе и второй «потеряшке» Бекке — вызывали смешанные чувства неловкости и робкого интереса. Этот калейдоскоп событий подтолкнул ее к важному решению: пора кончать с технофобией. Осознав, что простейший телефон мог бы избавить ее от множества неловких ситуаций, Веспер, загоревшись идеей, собралась и покинула квартиру, готовая сделать первый шаг к покорению враждебных технологий — и начать она решила с городского телепорта.

Покорение технологий и искушение шпильками

Решение покончить с технофобией было принято, и Веспер, сжав зубы, шагнула в телепорт, надеясь на лучшее. К её удивлению, на этот раз обошлось без экскурсий на кладбище. Правда, вместо Мунлайт Фоллз её занесло в Бриджпорт, но это уже можно было считать прогрессом. Прогулявшись по торговому центру, который до боли напомнил ей суетливый Денвер, она выполнила главную задачу миссии — купила телефон.

Обосновавшись в ближайшем кафе, Веспер решила отпраздновать победу салатом и взяться за покорение враждебной техники. Параллельно с этим её мозг вёл ожесточенную внутреннюю борьбу с внезапно обнаруженными в витрине туфлями на убийственной шпильке. Голос разума, напоминавший о бесполезности покупки и её стоимости, едва не проиграл битву тщеславному желанию подчеркнуть длину собственных ног. Пока внутренний критик отчитывал её за транжирство, сама Веспер вела не менее эпичную битву с новой коробочкой. Телефон упорно не желал включаться, грозя превратить её триумф в очередное фиаско. Спасение пришло в лице официанта, который с тактичной улыбкой указал «опытному пользователю» на крошечную SIM-карту. Сгорая от стыда, но сияя от облегчения, Веспер наконец увидела светящийся экран. Первая технологическая высота была взята. Оставив щедрые чаевые спасшему её честь парню, она с гордо поднятой головой направилась обратно к телепорту, унося с собой маленькую победу над собой и твёрдое намерение разобраться, как занести в этот адский аппарат номер рассудительного «сильфа» Матео Кьериччи.

Последствия техно-триумфа и похмельный апокалипсис

Вернувшись в свою квартиру после успешной, хоть и незапланированной, вылазки в Бриджпорт, Веспер чувствовала себя почти победительницей. Враждебная технология в виде телефона была повержена, а значит, можно было вернуться к делам насущным — творчеству. Включив на полную громкость Lordi, чтобы соседи «били в ритм», она попыталась перенести на бумагу образ, преследовавший её со дня визита на кладбище. Однако Гидеон не желал появляться. Час за часом она комкала листы, но вместо величественного и холодного образа Смерти на бумаге появлялись лишь бездушные, пустые наброски.

Творческий кризис, по старой недоброй традиции, было решено топить в алкоголе. Начав с пива, Веспер, не заметив, как опустошила несколько бутылок, переключилась на безымянную бутылку вина со стеллажа, которую осушила прямо из горла, даже не почувствовав вкуса. Завороженная багряным закатом над горами, она, укутавшись в покрывало, уснула прямо в шезлонге на балконе.

Пробуждение было чудовищным. Предрассветный холод, гудящая голова и всепоглощающая тошнота стали её суровой реальностью. Именно в этот момент спасение пришло оттуда, откуда она не ждала — от светящегося экрана новоприобретенного телефона, на котором горело рекламное сообщение от службы доставки «Виртуалис». Превозмогая боль и отвращение к технике, Веспер сумела сделать заказ: аспирин и мороженое.

Вскоре раздался звонок в дверь. На пороге стояли два существа, которые, как ей сперва показалось, были плодом алкогольной горячки — фиолетовый и розовый пони с пакетами в «руках». Оказалось, это были курьеры из «Пониэкспресс» — Арман Дэ Гроу и Ирен Лаве. Этот сюрреалистичный визит, где она, завернутая в одно полотенце, вела светскую беседу с радужными лошадьми, стал апогеем её похмельного безумия. Получив спасительные лекарства и мороженое, она щедро расплатилась с «продавцами счастья» и, пожелав, чтобы их «подковки не стирались», захлопнула дверь.

«Животворящая мороженка» и аспирин сделали своё дело. Придя в себя и наведя в квартире порядок после творческо-алкогольного хаоса, Веспер поняла, что сидеть на месте больше не может. Образ Гидеона все так же ускользал, и в её голову пришла единственная верная мысль: нужно вернуться к источнику. Решив, что, возможно, повторный «акт вандализма с поцелуями» над статуей вернет ей вдохновение, она схватила рюкзак и отправилась на кладбище, на этот раз вооруженная не только карандашом, но и телефоном — на случай, если снова заблудится.

Поиски в Хранилище Мудрости и рыжая ведьма

Похмельный апокалипсис, увенчанный сюрреалистичным визитом курьеров в костюмах пони, окончательно убедил Веспер в том, что творческий кризис сам себя не излечит. Образ Гидеона ускользал, и единственным логичным решением было вернуться к источнику вдохновения. Однако вместо того, чтобы снова штурмовать кладбище с «актами вандализма и поцелуями», она решила зайти с другой стороны — с интеллектуальной. Так ее путь лег в Библиотеку "Манускрипт", величественное здание, которое вызвало у нее благоговейный трепет.

Вооружившись карандашом и блокнотом, она с головой ушла в исследование архитектуры и культуры Мунлайт Фоллз, перелопачивая фолианты в тщетной попытке найти хоть строчку о старой статуе с погоста. Поиски зашли в тупик, и, уже готовая переключиться на подшивки желтой прессы, Веспер заметила знакомую огненно-рыжую макушку. На стремянке, в обнимку с книгой, балансировала Ребекка Хилл — вторая «потеряшка» из дома Мариуса.

Встреча с «товарищем по несчастью» оказалась неожиданно приятной. Узнав о ее затруднениях, Ребекка с готовностью предложила помощь, упомянув, что выросла в этих краях и знает все местные байки. В этот момент что-то в голове Веспер щелкнуло, и вместо привычного сарказма наружу вырвалась поэзия. Сравнив волосы Бекки с жидким пламенем, она с бархатистой глубиной в голосе продекламировала стих о средневековых ведуньях, тут же мысленно отругав себя за неуместный порыв.

Несмотря на внутреннее смущение, она поняла, что упускать такой шанс нельзя. Сославшись на позднее время и голод, Веспер вырвала из блокнота листок и, аккуратно выведя цифры, протянула его девушке — свой первый, честно купленный и почти освоенный номер телефона. Договорившись о совместном обеде, она закинула рюкзак на плечо и, попрощавшись с новоиспеченной «Огневичкой», вышла на улицу. Заткнув уши наушниками под гитарные риффы «Highway to Hell», она бодрой походкой отправилась домой, унося с собой не разгадку тайны, но обещание новой встречи и смутную надежду, что в этом городе она, возможно, не так уж и одинока.

Ночной визит и дорога в хаос

Тихий домашний вечер, наполненный громким пением и ожиданием заказанной японской еды, был для Веспер почти идеальным завершением дня. Она только-только устроилась с ужином после того, как едва не проспала доставку, как в дверь настойчиво позвонили. Уверенная, что это очередной заблудившийся курьер или просто кто-то ошибся дверью, она с неохотой пошла открывать, но на пороге стоял Мариус Мэйфер. Его внезапное появление, растрепанный вид и горящие зеленым огнем глаза повергли ее в шок, заставив на мгновение забыть, как дышать.

Он объяснил свой визит просто: ему не спалось, и он вспомнил адрес, который она оставила в ту безумную ночь их знакомства. Так начался вечер, полный странного, почти электрического напряжения. Мариус, подобно дикому коту, устроился на ее ковре, Веспер же, пытаясь сохранить самообладание, то поддавалась его обаянию, то отвечала колкостями. Не удержавшись, она убрала из его волос паутинку, и мимолетное прикосновение к его шелковым прядям отозвалось в ней странной дрожью.

Их диалог был похож на танец на лезвии ножа: откровенные признания в творческом кризисе и пьянстве сменялись шутливыми перепалками, в ходе которых Веспер то называла его «Мур-Мур» , то грозилась сделать «Мокрого Вилли». Кульминацией стал момент, когда на его шутливое предложение поцеловать его вместо статуи она, поддавшись импульсу, подошла вплотную, но вместо поцелуя укусила его за нос. Этот жест, дерзкий и неожиданный, сломал лед окончательно.

Видимо, устав от хандры, Мариус предложил безумную авантюру — поехать в Твинбрук, чтобы встретить рассвет, попутно «разнеся полмира в щепки». К его удивлению, Веспер, вместо того чтобы счесть его сумасшедшим, с восторгом согласилась. Ей самой отчаянно хотелось вырваться из плена собственных мыслей и окунуться в хаос. Быстро переодевшись, она присоединилась к нему, и они вместе покинули квартиру, устроив гонки по лестнице. В его машине, под громкую музыку и клубы сигаретного дыма, он протянул ей бутылку с «зеленой феей» — абсентом. Ответив на его безумную улыбку своей, Веспер сделала глоток, и они рванули в ночь, навстречу разрушению и рассвету.

Рассвет в декорациях Сайлент Хилла

Дорога в никуда, подгоняемая алкоголем и ночным безумием, привела их к цели — заброшенной школе-интернату на окраине Твинбрука. Мрачное, окутанное туманом здание, казалось, было живой иллюстрацией к какому-нибудь фильму ужасов, что Веспер не преминула отметить с присущим ей сарказмом.  Атмосфера безнадеги и запустения идеально гармонировала с ее внутренним состоянием. Недолго думая, она приложилась к бутылке с «зеленой феей», из которой только что пил Мариус Мэйфер, и горький вкус полыни, смешанный с привкусом его сигарет, опалил горло, знаменуя полное погружение в хаос этой ночи.

Проникнув внутрь через выбитое окно, она оказалась в царстве пыли, темноты и скрипа битого стекла под ногами. Впервые за долгое время она позволила кому-то вести себя, доверчиво следуя за темным силуэтом Мариуса по гулким коридорам и внутренне задаваясь вопросом, какого василька она стала такой послушной. Эта странная покорность сменялась вспышками дерзости. Их перепалка напоминала танец хищников: она то мурлыкала его имя, то в шутку пела строчки из старой песни про войну, то обещала сделать из его шелковых волос черное платье, чтобы «ближе к телу было». Напряжение между ними можно было резать ножом, но оно не пугало, а пьянило, как и абсент.

Ночь, казалось, будет вечной, но ее очарование развеял безжалостный свет наступающего рассвета и писк телефона в кармане Мариуса, напомнивший ему о делах в реальном мире. Внезапное окончание их сумасшедшей вылазки вызвало в Веспер бурю противоречивых чувств: досаду на то, что он назвал ее «деткой», и неожиданный, импульсивный порыв нежности. Прежде чем покинуть здание, она приподнялась на носочки и оставила на его прохладной щеке легкий поцелуй — горьковато-сладкий, как полынь. Это был ее способ сказать «спасибо» за ночь, которая позволила ей выпустить на волю своих демонов. Всю дорогу домой она молчала, глядя в окно и давая себе клятву, что больше не поддастся этому зеленоглазому безумию. Клятву, в которую она сама не слишком верила.

Последствия зеленой феи и творческая лихорадка

Проводив взглядом исчезающую в утренних сумерках машину Мариуса, Веспер, победно сжимая в руке «трофей» — бутылку с остатками абсента, — наконец-то вернулась в свою крепость. Но стоило ей только закрыть за собой дверь, как адреналин схлынул, оставив после себя оглушительную усталость и хаос в мыслях. Эта ночь, этот зеленоглазый черт, свалившийся как снег на голову, — все это освежило, взбодрило и внесло смятение в ее едва устоявшийся мир.

Она опустилась на пол прямо у входа, прислонившись спиной к двери, и позволила мыслям метаться. Что она творит? Почему позволяет этому человеку с такой легкостью рушить ее защитные барьеры? Почему рядом с ним желание выплеснуть всю свою внутреннюю тьму и ярость становится почти невыносимым? Воспоминания о наставлениях мастера Акайро смешивались с горечью полыни на губах и образом смеющихся глаз, и эта гремучая смесь пугала и притягивала одновременно.

Из этого ступора ее вырвал взгляд, случайно упавший на рабочий стол, где лежал девственно-чистый лист бумаги. Внезапно, словно по щелчку, усталость испарилась, уступив место творческой лихорадке. Неведомая сила подняла ее на ноги и повлекла к столу. Карандаш сам лег в руку, и в следующую секунду рука с демонической одержимостью запорхала над бумагой.

Веспер потеряла счет времени. Мир сузился до размеров листа, на котором рождался Хаос. Руины мертвого мира, свинцовые облака, пепел, укрывающий кости. И в центре этого апокалипсиса — он. Не совсем Мариус, но его суть, его отражение в ее воспаленном сознании. Фигура со светлыми, как саван, волосами и смеющимися губами, упивающаяся последним мигом погибающего мира. Единственным ярким пятном на фоне всепоглощающей серости была бутылка абсента в его руке и его глаза — два нестерпимо пылающих изумруда, в которых плескалась ликующая смерть.

Когда последний мазок был сделан, силы оставили ее. Кисть выпала из ослабевших пальцев, и Веспер, выжатая до дна, рухнула на кровать, провалившись в сон без сновидений. Пробуждение принесло с собой ломоту во всем теле и вид собственного отражения в зеркале, перепачканного ядовито-зеленой краской, что вызвало у нее истерический смех. Приведя себя и квартиру в порядок, она еще раз взглянула на свой ночной шедевр. Демон-искуситель на фоне разрушения. Не зная, что с этим делать, но не желая выбрасывать, она убрала рисунок в папку, на которой вывела лаконичное: «Всякая бредятина». Сон как рукой сняло, а беспокойство снова начало точить изнутри. Сидеть в четырех стенах было невыносимо. Игнорируя мерзкую погоду за окном, она надела высокие каблуки, схватила куртку и вышла в ночь, направляясь в паб «Гармония».

Случайная встреча в "Гармонии" и незапланированная исповедь

Ночь, проведенная в творческой лихорадке, оставила после себя не только рисунок демона-искусителя с изумрудными глазами, но и звенящую пустоту. Сидеть в четырех стенах было невыносимо, и, поддавшись импульсу, Веспер отправилась в Твинбрук, где ее ноги сами привели ее в паб с ироничным названием «Гармония». Она надеялась утопить свои мысли в алкоголе, но у судьбы, как обычно, были свои планы. Едва она устроилась за стойкой с коктейлем, как знакомый мурлыкающий голос за спиной заставил ее замереть. Это был Мариус Мэйфер, но что-то в нем было не так. Когда он повернулся, Веспер едва не выронила бокал: его темные волосы стали светлыми, почти белыми, точь-в-точь как на том самом рисунке, что теперь лежал в папке «Всякая бредятина» в ее квартире.

Это совпадение выбило ее из колеи. Вечер, начавшийся с их обычной перепалки, наполненной колкостями и флиртом, неумолимо менял тон. Она, сама не понимая почему, чувствовала острое желание спровоцировать его, вывести из себя, словно пытаясь вернуть контроль над ситуацией, которую он с такой легкостью у нее отнимал. Однако неосторожная фраза Мариуса о том, что он частый гость в морге, потому что там работает его друг, пробила ее броню. Слово «морг» стало триггером, и Веспер, не в силах сдержаться, с ледяным спокойствием рассказала ему то, чем не делилась почти ни с кем: о своей клинической смерти.

Она говорила о шести минутах небытия, о пробуждении в мешке для трупов, о страхе и ненависти к собственной слабости, которая стала ее Ахиллесовой пятой. Впервые она вслух озвучила свою безумную теорию о том, что ее память могли стереть и с горечью призналась, что отчаянно хочет найти и покарать тех, кто оставил ее умирать. В этот момент Мариус повел себя совершенно неожиданно. Вместо насмешки или очередной шутки он с серьезностью и сочувствием посмотрел на нее, осторожно разжал ее пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в бокал, и просто обнял. Он пообещал помочь ей откопать ее прошлое, и в его объятиях Веспер, впервые за долгое время, позволила себе быть не язвительной стервой, а просто хрупкой девушкой, отчаянно нуждающейся в поддержке. Эта ночь в «Гармонии» не принесла ей покоя, но дала нечто большее — ощущение, что она больше не одна в своей борьбе. Увозя ее из паба к себе домой, Мариус увозил и осколки ее души, которые она неосознанно доверила ему.

Ночь в гостях у Люцифера и неожиданное откровение

Ночь в «Гармонии» закончилась предсказуемо — Веспер, опустошенная собственной исповедью, позволила Мариусу увести себя в его логово. Всю дорогу она молчала, и это молчание было тяжелее любых слов. Оказавшись в его доме, она, верная себе, тут же вознамерилась оккупировать ковер у кровати, но этот маленький бунт был пресечен на корню. Хозяин дома, проявив не свойственную ему заботу, уложил ее в свою постель, и Веспер, слишком уставшая, чтобы спорить, подчинилась. Однако перед тем, как окончательно провалиться в сон, ее воспаленное сознание подкинуло ему последнюю загадку. Она сонно пробормотала о своем рисунке — об образе одинокого путника с волосами белее снега, что с улыбкой смотрел на гибель мира. О Люцифере с его лицом. Сказав это, она не знала, насколько близка к истине и что сам Мариус теперь носил этот цвет волос.

Её сон не был отдыхом. Это было падение в ледяную бездну прошлого, о котором она не должна была помнить. Холодный, сырой пол пещеры, безмолвная темнота и десятки таких же, как она, безликих фигур в черном. Ожидание. А затем — прикосновение к плечу и выход на арену, залитую сперва белым, а затем кроваво-красным светом — знаком боя насмерть. Противник, «Номер 23», был силен, но она знала, что холодное оружие — ее стихия. Но едва ее пальцы коснулись рукояти кортика, как тьма взорвалась, и бархатный, вкрадчивый шепот поставил точку в ее прежней жизни: «Я заберу твою память, заберу все… Ты – чистый лист… Живи дитя… Выживи…»

Пробуждение было резким и горьким. Она была одна в чужой спальне, в оглушительной тишине пустого дома. Он снова сбежал. Ощущение, что ее в очередной раз бросили, неприятно царапнуло изнутри, но долго рефлексировать не пришлось — настойчивый звонок в дверь возвестил о новом госте. На пороге стоял Вирджил Брамонд, еще один знакомый с той безумной вечеринки. Чувствуя себя «бритым кактусом», застигнутым врасплох в чужом доме, Веспер впустила его. Их разговор оказался неожиданно легким. Вирджил, узнав, в какой ситуации она очутилась, лишь посмеялся над «электровеником» Мариусом и посоветовал быть с ним осторожнее. А потом, между делом, он упомянул, что Мариус по природе своей блондин, просто недавно перекрасился. Это известие ошеломило Веспер. Значит, ее рисунок не был простым совпадением. Это было что-то иное. Что-то, от чего по спине пробежал холодок.

Остаток утра прошел в странном, но забавном союзе. Пожаловавшись на свою технофобию, Веспер получила от Вирджила экспресс-курс по отправке смс. Недолго думая, она тут же применила знания на практике, отправив отсутствующему хозяину дома ехидное сообщение с благодарностью за гостеприимство и упоминанием некоего принца, который уже разорвал на ней все бикини. Решив не дожидаться реакции «Мур-Мура», они провернули небольшую операцию «эвакуация», прихватив с кухни бутылку «зеленой феи» в качестве моральной компенсации. Покидая дом, Веспер уже не чувствовала себя брошенной. Наоборот, она уходила с трофеем и новым, неожиданным союзником, готовая к новым приключениям, которые этот город подкидывал ей с завидным постоянством.

Трофей, союзник и телепорт в никуда

Союз, выкованный в логове «Мур-Мура» заговором и ехидными смс-сообщениями, требовал немедленного закрепления. Покинув дом Мариуса, Веспер и её новый, неожиданный сообщник Вирджил Брамонд направились к его высотке, победно унося с собой трофей — бутылку «зеленой феи». Пока Вирджил заносил домой какие-то мешки, она осталась ждать его на улице, прислонившись к стене. В голове все еще царил сумбур, а в кармане лежал телефон с бесполезной, как оказалось, функцией отправки сообщений тому, кто с такой легкостью выбивал у нее почву из-под ног. Мысль о фишке с бикини показалась откровенно глупой, и Веспер, откупорив бутылку, сделала большой глоток. Абсент полыхнул в горле знакомым пожаром, пробирая до костей и на мгновение заглушая все мысли.

Вернувшийся Вирджил застал её в самом разгаре дегустации, что его, кажется, ничуть не удивило. После этой безумной ночи расходиться по домам казалось верхом скуки. Поэтому, обменявшись парой фраз, они приняли единственно верное решение — продолжить приключения, доверив свои судьбы непредсказуемому городскому телепорту. Шаг в неизвестность в компании того, кто, кажется, не только не боялся её хаоса, но и был готов с радостью в него окунуться, стал идеальным завершением этого странного дня.

Рассвет на пляже и осколки прошлого

Союз, выкованный абсентом и побегом из дома Мэйфера, требовал продолжения банкета. Доверив свои судьбы городскому телепорту, Веспер и ее новый сообщник Вирджил Брамонд шагнули в неизвестность, которая материализовалась в виде залитого солнцем пляжа. Такой резкий диссонанс с недавними ночными приключениями застал врасплох: наряд явно не соответствовал сезону, а каблуки беспомощно тонули в песке. Недолгий обмен любезностями с Вирджилом был прерван появлением Ребекки — «Огневички», вооруженной светящимся воздушным змеем. Но настоящее безумие началось с приходом смс от «Мур-Мура», которое, словно маяк, привело его прямо к ним.

Появление Мариуса, а следом и молчаливого, как всегда отстраненного Тео, который, увидев их, предпочел удалиться, окончательно превратило пляжную идиллию в театр абсурда. Вирджил, смущенный собственными «рыжими» демонами, которых в нем разбудила Ребекка, ретировался, оставив Веспер наедине с ее главным источником хаоса. Их разговор у кромки воды превратился в исповедь на лезвии ножа. Веспер, пьяная от усталости, алкоголя и его присутствия, впервые озвучила то, что сама боялась признать: его общество было ей до невозможности комфортно, оно снимало все замки, заставляя желать то покоя, то ярости. Этот эмоциональный всплеск нашел выход в дерзком и отчаянном поступке — купании в холодных волнах рассветного моря.

Этот акт освобождения был жестоко прерван. Мариус, забравший ее из воды в свою куртку, между делом достал из кармана латунную гильзу. Один взгляд, одно прикосновение — и плотина рухнула. Память, которой не должно было быть, взорвалась в голове запахом пороха и оружейной смазки. Руки сами вспомнили холод металла, а разум безошибочно выдал: «Beretta... 92FS. Девятый калибр». За этим знанием пришел ужас. Паническая атака, дрожь и непреодолимое желание смыть с себя этот въевшийся в кожу фантомный запах привели ее в уборную ближайшего кафе, где единственным способом заглушить внутренний крик стал удар кулаком в стену.

Вернувшись к Мариусу, мрачному и подавленному запахом ее крови, она оказалась в эпицентре нового вихря знакомств. Здесь были и новые лица, вроде галантного Реймонда, и те, кого она никак не ожидала увидеть: Хельги, чье лицо показалось ей идеальным для образа Гидеона, и даже «поняши»-курьеры Ирен Лаве и Арман Дэ Гроу, на этот раз без костюмов. Вечер, начавшийся с безрассудства, закончился капитуляцией. Полностью выжатая и опустошенная, она позволила Мариусу забрать ее. Подхватив ее на руки, словно добычу, он понес ее к телепорту, унося прочь от моря, песка и только что вскрывшейся, кровоточащей раны ее прошлого. Дорога в его логово была дорогой в неизбежность.

Короткая передышка в логове Хаоса

Дорога в логово Мариуса была дорогой в неизбежность, но вместо ожидаемого хаоса Веспер встретила тишину и спящих гостей. Он принес ее сюда, чтобы она могла прийти в себя, но ее собственный разум отказывался дать ей покой. Желание смыть с себя липкий песок, соль и, главное, фантомный запах пороха, было почти невыносимым.

Прокравшись в ванную, она с наслаждением встала под горячие струи воды, надеясь, что они смоют не только грязь, но и обрывки воспоминаний, которые рвали сознание на части. Упершись ладонями в холодный кафель, она пыталась восстановить цепочку событий. Разговор с Хельги... а потом... потом Мариус что-то достал из кармана. Что-то маленькое, блеснувшее в его пальцах. Но что? Память предательски молчала, оставляя лишь звенящую пустоту и ощущение упущенной, жизненно важной детали.

Выйдя из душа и натянув на себя все ту же влажную одежду, она тихо спустилась на кухню ждать своего зеленоглазого демона. Он появился вскоре, свежий, переодетый и с неизменной насмешкой в голосе предложил переместиться «к ее коврикам». Веспер молча согласилась. Сейчас ей хотелось только одного — оказаться в своей крепости, даже если эта крепость больше не казалась такой уж неприступной. Они вышли из дома и шагнули к телепорту, унося с собой невысказанные вопросы и тяжесть только что вскрывшейся раны ее прошлого.

Поцелуй со вкусом ярости

Вернувшись в свою квартиру, ставшую на удивление тихой гаванью после всего пережитого хаоса, Веспер привела сюда того, кто был его главной причиной — Мариус Мэйфер. Пока он, словно у себя дома, развалился на ее диване под аккорды «Metallica», она поднялась наверх, чтобы сменить одежду и смыть с себя остатки еще одного безумного дня. Мельком отметив про себя, что любимые аксессуары остались в его ванной, она достала из папки недавний рисунок. Люцифер с его лицом и смеющимися изумрудными глазами смотрел на нее с листа, и в голове промелькнула упрямая, собственническая мысль: «Нет. Этот Мэйфер будет только моим».

Спустившись вниз, она нашла Мариуса все там же, погруженного в свои мысли. Их разговор, начавшийся с ее шутливых попыток подбодрить его перед туром, быстро свернул в опасное русло. Его тихое, почти шепотом произнесенное признание — «не хочу оставлять тебя, Вес…» — стало той самой искрой, что подожгла пороховую бочку. Все слова, колкости и защитные механизмы оказались бесполезны. Внутри что-то взорвалось, и с возмущенным «Достал!» она сама сделала первый шаг в бездну.

Это был не поцелуй — это был вызов, приговор и исповедь одновременно. Яростный, болезненный, глубокий, в который она вложила всю свою невысказанную боль, растерянность и отчаянное, непонятное ей самой желание. Его ответ был не менее сокрушительным, и на мгновение мир сузился до его рук, сжимающих ее запястья, и вкуса полыни на губах. В ее голове билась лишь одна мысль, сотканная из ненависти и чего-то еще, чему она не знала имени: «Ненавижу… Я… Тебя… не…». Безжалостный писк телефона разорвал этот порочный круг, вернув их в реальность, где существовали репетиции и обязательства. Не глядя на него, боясь увидеть в его глазах собственное отражение, она молча последовала за ним из квартиры, снова уносимая потоком его безумной, всепоглощающей жизни.

Хаос в законе и шампанское на развалинах

Возвращение в дом Мариуса после репетиции обернулось погружением в очередной акт абсурдной пьесы, которую, казалось, неустанно ставила сама судьба. На пороге их встречала сладкая парочка, достойная третьесортного водевиля: нервный усатый коп Антонио Гонсалес и его нагловатый бритый спутник Рональд Шульц, которые, размахивая значком, требовали немедленно выдать им весь наличный алкоголь. Разумеется, Мариус, чье терпение в принципе было величиной мифической, отреагировал предсказуемо — взрывом. То, что последовало дальше, напоминало дурной сон: крики, потасовка, оглушающая музыка «Metallica», вызванная на подмогу группа захвата в полной амуниции и Мариус, впавший в состояние берсерка с револьвером в руках. Веспер, разрываясь между саркастическим желанием засудить «усатого томата» за профнепригодность и животным страхом за своего белобрысого идиота, металась между ними, пытаясь апеллировать то к закону, то к остаткам его разума.

К этому балагану присоединилась и выскочившая из дома Кэт, чей испуг был вполне осязаем, особенно после того, как коп случайно разрядил пистолет в ее сторону. Безумие достигло апогея, когда Мариус, недолго подержав в заложниках бритого, все же бросил оружие и сдался. Выяснилось, что это был официальный рейд по изъятию нелицензированного алкоголя, и, забрав три бутылки, «стражи порядка» удалились, оставив за собой шлейф хаоса и разбитое стекло. Однако напряжение никуда не делось. Оно вылилось в короткую, но яростную вспышку, когда Веспер, не в силах больше сдерживать эмоции, со всей силы врезала Мариусу в живот, сбив с него дыхание и едва слышно прошипев, как сильно за него волновалась.

Казалось, вечер окончательно скатился в пучину взаимных упреков и битья посуды, но тут Кэт, словно фокусник, вытащила из рукава главный козырь: со смехом она призналась, что этой ночью ограбила того самого Рональда. Это известие подействовало на Мариуса как эликсир счастья. С диким хохотом он объявил произошедшее победой, достал из багажника ящик шампанского, и вечер плавно перетек в празднование на руинах гостиной. В разгар этого веселья в доме появился Тео, ставший молчаливым и, как всегда, рассудительным зрителем их безумия. Пока остальные шумели, Веспер нашла в его компании тихую гавань. Они уединились, и она впервые рассказала ему о своем наставнике, мастере Акайро Йошаро, и о том, как кэндо помогает ей держать себя в руках. Тео же, проявив заботу, обработал ее поврежденные костяшки, и они договорились вместе отправиться в библиотеку. Позже из своей комнаты вышла и проспавшая все веселье Терри О`Дрейн. Ночь подходила к концу, и Веспер, переполненная событиями и уставшая до предела, поняла, что ей необходимо вернуться в свою крепость. Попрощавшись со всеми, она покинула этот дом, где за один вечер успела пережить весь спектр эмоций — от ледяной ярости до робкой нежности, в очередной раз убедившись, что ее жизнь в Мунлайт Фоллз никогда не будет скучной.

Затишье после бури или Диалоги с Дьяволом по смс

Вернувшись в свою квартиру после очередного безумного вечера в доме Мариуса, Веспер наконец ощутила спасительную тишину. Но адреналин от стычки с полицией и его безрассудства не отпускал, требуя выхода.  Этим выходом стала бутылка «зеленой феи», трофеем унесенная из его дома. В порыве горького удовлетворения она вылила остатки абсента с балкона пятнадцатого этажа и отправила следом саму бутылку, со звоном разбившуюся внизу. Этот жест, однако, принес лишь кратковременное облегчение, сменившееся звенящей пустотой.

Утро 5-го хе́йма принесло с собой осознание, что она уснула в одежде, пропитанной его парфюмом и сигаретным дымом. Смыв с себя все следы минувшего дня, она с досадой вспомнила, что забыла в его ванной свои любимые кольца, и это стало еще одним поводом для раздражения. Не находя себе места, она бесцельно бродила по квартире, пока ее вынужденное безделье не было прервано серией смс-сообщений от Мариуса.

Так началась их безумная перепалка, полная флирта, взаимных уколов и провокаций. Мариус называл Веспер «деткой», и она, ведя счет этим обращениям, мысленно готовила сковородку. Она дразнила его выдуманным крепким соседом, с которым собиралась «наладить тесный контакт», и с удовольствием отмечала его плохо скрываемую ревность. Эта странная игра, балансирующая на грани ненависти и притяжения, вымотала ее окончательно, и, не выдержав, она взорвалась сообщением, что он ее «бесит» и пить она с ним больше не будет.

К счастью, хаос в ее телефоне был прерван вполне реальным и приятным событием.  Написавшая ей Гвен Шепард — «баба с рыже-синими волосами» с той самой вечеринки — оказалась отличной собеседницей.  За чашкой кофе Веспер, неожиданно для самой себя, открылась новой знакомой. Она рассказала о своих татуировках, которые служили ей своего рода «штрих-кодом» на случай, если она снова потеряется, и даже поделилась главной тайной — историей о шести минутах клинической смерти и амнезии, с которой началась ее нынешняя жизнь.

Визит Гвен стал глотком свежего воздуха. Впервые за долгое время Веспер почувствовала, что ее крепость может быть не только убежищем, но и местом для дружеских встреч. Проводив гостью, она поняла, что, несмотря на ураган по имени Мариус, ее жизнь в Мунлайт Фоллз становится все менее одинокой.  И это было достаточной причиной, чтобы снова переодеться и отправиться навстречу этому странному городу.

Месть — это блюдо, которое подают в бикини и с клюшкой для гольфа

После смс-баталии с Мариусом, оставившей после себя звенящее в ушах раздражение и странное предвкушение, сидеть в четырех стенах было невыносимо. Внутренний бес требовал движения, и Веспер, поддавшись импульсу, отправилась в Бриджпорт, в Торговый центр "1000 ламьих мелочей", сперва с вполне невинной целью — пополнить запасы художественных принадлежностей. Закупившись всем необходимым, она по привычке устроилась в небольшом уличном кафе, где ее уже успел запомнить услужливый официант.

Там, за чашкой чая и книгой, она на мгновение позволила себе погрузиться в размышления. Строки из «Божественной комедии» Данте о том, что значит не быть ни мертвым, ни живым, отозвались в ней с пугающей точностью. «Девушка из ниоткуда» — эта мысль, ставшая ее вечной спутницей, снова напомнила о себе, заставив в очередной раз задуматься: стоит ли так отчаянно цепляться за прошлое, которое, вернувшись, может разрушить хрупкое настоящее? В этот момент ее взгляд выцепил из толпы знакомую фигуру — за окном кафе сидел Реймонд Венцель. Они обменялись безмолвными приветствиями, и этот мимолетный контакт лишь усилил ощущение, что мир в Мунлайт Фоллз и его окрестностях до смешного тесен.

Однако философское настроение было безжалостно сметено одной-единственной мыслью, занозой засевшей в голове: их будущая «игра» с Мариусом.  Мысль о том, что она может ему проиграть, была невыносима. И в этот момент в ее голове родился план. Дерзкий, безумный и абсолютно в ее стиле. Сиреневато-голубые глаза загорелись азартом.  Отложив книгу, Веспер стремительно направилась в бутик, на витрине которого красовался провокационный комплект нижнего белья.  Это была первая часть ее будущего костюма. Но для полной картины не хватало главного — аргумента. За ним она отправилась в магазин спортивных товаров, где, с невинным видом «начинающего игрока», приобрела клюшку для гольфа, мысленно прикидывая, насколько удобно той выбивать челюсти.  Покинув торговый центр с пакетами, в которых лежали ее «доспехи» и «оружие», Веспер хищно улыбалась.  Уж она-то отыграется. Эта партия будет за ней.

Краткая передышка и снова в путь

Вернувшись в свою крепость после весьма продуктивной вылазки в Бриджпорт, Веспер первым делом позаботилась о главном трофее. Новенькая клюшка для гольфа — или, как она ее уже мысленно окрестила, «аргумент» в их будущей игре с Мариусом — была надежно спрятана в кладовой, рядом с дайто покойного мастера. «Побудь пока здесь, моя преееелесть. Твое время придет. Уж не сомневайся», — с хищной усмешкой подумала она, прикрывая дверь. Разобрав остальные, куда более невинные покупки, она рухнула на кровать. Однако адреналин от предвкушения будущей мести не давал покоя. Мысли о том, как и когда лучше «шарахнуть побольнее этому смс-террористу», не отпускали, но она решила отложить планирование на потом. Сидеть в четырех стенах было решительно невозможно. Поняв, что день еще в самом разгаре, Веспер снова вскочила на ноги, ведомая неутомимым шилом беспокойства. Сменив туфли на более удобные, она бросила в рюкзак новый блокнот, пару карандашей, бутылку воды и, не задерживаясь, покинула квартиру, направившись к телепорту. Пункт назначения — Центральная площадь. Одиночество в этом городе ей, очевидно, пока не грозило, даже если создавать приключения приходилось в компании самой себя.

Случайная встреча на Центральной площади и новые союзники

Одиночество в этом городе ей, очевидно, пока не грозило, даже если создавать приключения приходилось в компании самой себя. Очередная вылазка, целью которой было просто посидеть в тишине и сделать пару набросков, обернулась совершенно неожиданным знакомством. Прибыв на Центральная площадь, Веспер едва успела устроиться на скамейке, как ее взгляд выцепил из толпы знакомую светлую голову. Мир, как оказалось, был чертовски тесен, потому что в компании двух хрупких на вид девушек и застенчивого парня стоял Матео Кьериччи. Оказалось, эта разношерстная компания во главе с девушкой по имени Ю Янь и совсем юной, пугливой Джессика Доллс устроила акцию по кормлению бездомных животных. Веспер, с ее вечным внутренним хаосом, не могла не проникнуться этим порывом чистого добра и с готовностью присоединилась. Вечер прошел в череде событий: она помогла прикрепить трогательный плакат, нарисованный Джессикой, чей талант и робость напомнили Веспер о самой себе много лет назад; обменялась уважительными поклонами с Ю Янь, вспомнив уроки мастера Акайро Йошаро; и познакомилась с Заком, ответственным парнем, спасшим двух кошек, что вызвало у нее искреннее уважение. Разговор с Тео, как всегда, стал глотком здравомыслия. Они успели обменяться шутками про Мариуса и обсудить ее неожиданное желание завести собаку, прежде чем он, проявив заботу, ушел провожать домой совсем растерявшуюся Джессику. Этот день, наполненный проказами енота, стащившего сосиски, и тихим умиротворением от общения с бездомной собакой, которая не почувствовала в ней угрозы, закончился обменом номерами телефонов со всей компанией. Покидая площадь, Веспер поймала себя на мысли, что ее коллекция странных, но по-своему прекрасных знакомых продолжает пополняться.

Ночь, когда пали бастионы

День, начавшийся с болезненного погружения в собственную слабость, должен был закончиться тихим вечером в компании заказанной еды и мыслей. Но у судьбы, как всегда, были свои планы, и звали их Мариус Мэйфер. После изнурительной, почти мазохистской тренировки, которой она пыталась выбить из себя призрак жалкой девочки со старой фотографии, Веспер была готова к чему угодно, но не к его появлению на пороге. Его наглый визит стал вызовом, и она ответила на него так, как умела — агрессией, выплеснув на него ледяную воду из вазы. Это был ее способ сказать: «Держись подальше». Но он не ушел. Вместо этого он разбил вазу, ее любимую вазу, и остался, принеся с собой свой хаос, запах бурбона и пронзительный взгляд зеленых глаз, от которого хотелось одновременно спрятаться и сгореть дотла. Их ночь превратилась в странный поединок, игру в «верю-не-верю», где ставки росли с каждым словом. Она, сама от себя того не ожидая, позволила ему увидеть то, что прятала ото всех — свои синяки, свою боль, свою отчаянную попытку стать сильнее. Это было безрассудным актом доверия, криком о помощи, который он, на удивление, услышал. Его реакция — не насмешка, а боль в глазах — обезоружила ее окончательно. А его тихое, почти сорвавшееся на шепот признание в том, что он любит ее, стало тем последним ударом, после которого рухнули все ее бастионы. В эту ночь она проиграла. Проиграла ему, себе, своей войне. Но это поражение было сладким, как вкус его губ, и обжигающим, как его прикосновения к ее израненной коже. Она позволила этому светловолосому дьяволу забрать ее, растворить в себе, и впервые за долгое время почувствовала не пустоту, а что-то иное — пугающее, но живое. Рассвет принес с собой неловкость, аромат кофе и тихое желание остановить время. Их прощание у подъезда, отмеченное вызывающе-страстными поцелуями на глазах у ошарашенной соседки, стало идеальным финалом этого безумия. Уходя под холодные капли дождя, Веспер знала — игра окончена. Теперь она была его. И от этого было одновременно и страшно, и дьявольски хорошо.

Осколки под дождем и выбор доспехов

Ночь, когда пали последние бастионы, оставила после себя не только горько-сладкий привкус губ Мариуса, но и звенящую пустоту, которую не мог заглушить даже непрекращающийся дождь за окном. В попытке сбежать от самой себя и хаоса, который принес в её жизнь Мариус Мэйфер, Веспер отправилась в Бриджпорт, в Торговый центр "1000 ламьих мелочей". Устроившись в небольшом кафе, она, глядя на причудливые узоры дождя на стекле, вела безмолвный диалог с собственным отражением. Верить или нет его словам? Что будет, когда от синяков на теле боль перейдет к сердцу? Ответ был пугающе прост, и она тихо пропела его себе под нос: «И не знает боли в груди осколок льда».

Ну что ж, Королевство Боли само себя не построит. Решив, что лучший способ защиты — это нападение, или в её случае — правильные доспехи, она оставила размышления и отправилась на поиски образа для хэллоуинского конкурса. Судьба, как всегда, обладала отменным чувством иронии, и в небольшом фотоателье Веспер нашла то, что искала. Не паранджу, конечно, но тяжелое, закрытое платье из другой эпохи показалось ей идеальным символом. «Ему понравится», — с долей яда подумала она, тут же добавив, что, возможно, это оценит и Матео Кьериччи. Фотосессия стала отдельным испытанием. Пока визажисты пытались «прикрыть» её боевой шрам, а фотограф требовал сделать «лицо попроще», потому что для кадра она была «недостаточно мила», Веспер вела свою внутреннюю войну, сжимая кулаки под складками тяжелой ткани. Тем не менее, покинула она салон с чувством выполненного долга и в неожиданно приподнятом настроении. Договорившись о доставке «доспехов» на дом, она вышла под всё тот же дождь, который, впрочем, уже не казался таким враждебным. Впереди был новый день, а значит, и новые сражения. И для начала стоило запастись травяным чаем.

Блошиный рынок, слезы и неожиданный спаситель

Очередная вылазка за припасами, на этот раз за травяным чаем, обернулась для Веспер совершенно незапланированным подвигом с весьма плачевными последствиями. Прибыв на Блошиный рынок в Исла, она с привычным сарказмом лавировала под моросящим дождем между прохожими, укрытыми под огромными зонтами, которых мысленно окрестила «грибами на двух ножках». Ее внимание привлекла рыжеволосая девушка, прятавшаяся под навесом и легкомысленно сжимавшая в руках рюкзак. «Бельчонок, — подумала Веспер, — тут же рынок, царство карманников».

Ее внутренний циник не ошибся. Не прошло и минуты, как подозрительный тип в спортивном костюме выхватил у девушки рюкзак и бросился бежать. И тут произошло самое странное. Вместо того чтобы с пофигистичным равнодушием продолжить свой путь, Веспер, подчиняясь неведомому импульсу, сорвалась с места в погоню. Мышцы, истерзанные недавними тренировками, взвыли от протеста, но она, стиснув зубы, нагнала воришку у самой платформы телепорта.

Расплата за несвойственный ей героизм наступила мгновенно. Неудачливый вор, не желая расставаться с добычей, прыснул ей в лицо какой-то гипер едучей дрянью из баллончика. Мир взорвался болью и утонул в темноте. Ужас, липкий и холодный, парализовал волю — страх снова стать беспомощной, слепой и слабой оказался сильнее физической боли. Рухнув на колени в грязную лужу, она могла только материться, проклиная и вора, и собственную глупость. Спасение пришло оттуда, откуда не ждали. Парень, который до этого тоже безуспешно пытался телепортироваться, вмешался в последний момент, сумев вырвать у вора рюкзак. Увидев двух корчащихся от боли девушек (досталось и «бельчонку»), он подошел и с нескрываемым раздражением поинтересовался, целы ли «безмозглые». Это было так грубо и нелепо, что на секунду вырвало Веспер из пучины паники. Вцепившись мертвой хваткой в его штанину, она, давясь слезами и болью, прохрипела просьбу о помощи. К ее удивлению, этот странный, хамоватый тип не отмахнулся. Он представился как Элиот Хилл, рывком поднял ее на ноги и, подхватив вторую пострадавшую, Оверли Свотт, потащил обеих к телепорту, направляясь в НМЦ. «Дьявольски приятное знакомство… Веспер я…» — сумела выдавить она, прежде чем окончательно довериться своему неожиданному спасителю. Похоже, ее жизнь в этом городе продолжала подкидывать знакомства одно другого чудеснее.

Два слепых котенка в беде

Похоже, ее жизнь в этом городе продолжала подкидывать знакомства одно другого чудеснее. Перемещение через телепорт в компании двух покалеченных девиц и одного крайне ворчливого спасителя прошло на удивление гладко, если не считать того, что мир по-прежнему представлял собой мешанину из боли, темноты и саркастичных комментариев их провожатого. Элиот Хилл, как он представился, оказался обладателем не только спасительной хватки, но и богатого словарного запаса, тут же окрестив Веспер «длинной черноволосой скелетиной» и «умирающей лебедью». В другой ситуации она бы с радостью щелкнула его по носу за такую фамильярность, но сейчас могла лишь крепче цепляться за его руку, ставшую единственной нитью Ариадны в этом болезненном лабиринте.

Путь до НМЦ показался вечностью. Ведомая твердой рукой Элиота, она шагала в абсолютную неизвестность, то и дело спотыкаясь и мысленно прощаясь со зрением. Рядом так же неуверенно ковыляла вторая бедолага, Оверли Свотт, которую их спаситель без затей величал «одноклеточным». Веспер невольно усмехнулась — сначала «скелетина», а потом и «телепузик» — этот парень определенно заслуживал того, чтобы она увидела его лицо и высказала все, что думает. Оказавшись наконец в стерильном холле больницы, она услышала, как Элиот, не стесняясь в выражениях, требует у «дармоедов» помощи для «двух с ожогами от перцового баллончика».

Последовавшие за этим экзекуции с промыванием глаз и выворачиванием век были не столько болезненными, сколько унизительными. Вердикт врачей прозвучал как приговор: остаться на ночь под наблюдением. Мысль о том, что ее куртка со всеми ключами и телефоном осталась у Элиота, добавляла ситуации пикантности. К счастью, в палате она оказалась не одна. Голос второй «счастливицы», Оверли, прозвучал совсем рядом, и остаток вечера они провели в тихой беседе, пытаясь придумать, как отблагодарить своего странного, но такого надежного спасителя. Идея испечь торт была с негодованием отвергнута обеими, так как их кулинарные таланты могли отправить Элиота на соседнюю больничную койку.

Их уединение было прервано появлением целой делегации. Шум за дверью материализовался в фигуры Мариуса, Кэт, а следом и самого Элиота. Услышав до боли знакомый голос, Веспер внутренне похолодела. «Белладонны мне в компот… Кто меня сдал?» — пронеслось в голове. Отвечая на его расспросы, она, не моргнув глазом (что было нетрудно с повязкой), сочинила историю, где каждое ее действие было «случайным»: случайно оказалась рядом, случайно догнала вора, и тот случайно брызнул ей в лицо. Мариус, разумеется, не поверил, но его тихое ворчание о безрассудстве было скорее проявлением беспокойства, чем гнева.

Вечер превратился в калейдоскоп голосов: Кэт с присущей ей прямотой пыталась выяснить, что же на самом деле происходит между Веспер и Мариусом, а позже в палате появилась еще одна гостья — Терри О`Дрейн. Именно Терри, сговорившись с Мариусом, предложила им «экспериментальное лечение». Таблетки, принесенные Мариусом, оказались банальным снотворным, и, едва проглотив их, Веспер провалилась в тяжелый, вязкий сон без сновидений.

Пробуждение было… странным. Повязки на глазах не было, а мир, хоть и слегка расплывчатый, снова обрел краски и очертания. Она снова видела. Рядом на своей кровати так же растерянно хлопала глазами Оверли. А у окна стоял он — Элиот, оказавшийся высоким, худощавым и огненно-рыжим. «Да, он поярче подсолнуха будет…» — мысленно согласилась Веспер с Оверли. Не вдаваясь в подробности «чудо-таблеток», она просто наслаждалась вернувшимся зрением. Вечер закончился обменом адресами и телефонами, возвращением рюкзака Оверли и поспешным бегством из больничных стен, пока персонал не спохватился. У выхода Веспер, поддавшись импульсу, крепко обняла своего спасителя, еще раз поблагодарив его. Бал ее безумия в этом городе, похоже, только начинался.

Ночь, когда пали все защиты

Бал безумия, похоже, только набирал обороты. Вернувшись из НМЦ в свою квартиру, ставшую на время последним оплотом тишины, Веспер ощущала лишь звенящую пустоту. Радость от чудесного исцеления, подаренного Терри О`Дрейн, утонула в ледяном безразличии ко всему, что еще вчера казалось важным. Словно заведенный механизм, она убрала осколки разбитой вазы и увядшие тюльпаны — жалкие остатки той ночи, когда ее бастионы впервые дали трещину. Но тишина была недолгой. В дверь позвонили, и на пороге, словно единственный призрак, которого здесь ждали, стоял Мариус Мэйфер.

Его визит, продиктованный душевными метаниями из-за ссоры с подругой, стал катализатором для их собственного взрыва. Вечер, начавшийся с утешений и советов от «шикарного советчика»-одиночки, быстро свернул на минное поле их собственных отношений. Разговор, подогретый сирийской водкой, петлял от ее недавней травмы к его страхам, от взаимных упреков к ее пугающе спокойному рассказу о Смерти, у которой, как она знала, были «холодные мужские руки». Напряжение, которое можно было резать ножом, нашло выход в совершенно идиотской, почти детской выходке — потасовке с кубиками льда, которые полетели за шиворот сначала ей, а потом и ему. Этот ледяной шок обрушил последние плотины. Хаос, который они оба так старательно то сдерживали, то провоцировали, выплеснулся наружу, сметая все на своем пути — стол, посуду, остатки самообладания — и бросая их в объятия друг друга на многострадальный белый ковер.

Но даже это было лишь прелюдией. Когда измотанный событиями Мариус наконец уснул в ее постели, в голове Веспер созрел план «маленькой мести» за все те разы, что она просыпалась в одиночестве. Вооружившись парой шелковых чулок, она с хмельной улыбкой и хирургической точностью привязала его к кровати, наслаждаясь моментом абсолютной власти над своим личным демоном. Впрочем, его пробуждение принесло не панику, а смех, окончательно стирая границы их безумной игры. Эта ночь стала ночью полной и безоговорочной капитуляции. Капитуляции перед собственными чувствами, вылившимися в тихое, почти выстраданное «люблю» с обеих сторон.

Утро принесло с собой неловкую нежность, запах кофе и твердое намерение продлить этот момент. Они решили вместе отправиться по магазинам в Бриджпорт, а затем на репетицию его группы. И, стоя у порога, готовая снова шагнуть в мир, Веспер сделала то, чего сама от себя не ожидала. Она молча протянула ему второй комплект ключей от своей квартиры. Ключи от крепости, которая только что пала. Игра была окончена. Или, может, только начиналась.

Шоппинг с Дьяволом или Ключи от Крепости

Утро после ночи, когда пали все защиты, принесло с собой неловкую нежность, запах чужого парфюма на ее подушке и твердое решение продлить это странное, пьянящее безумие. Идея совместной поездки по магазинам в Бриджпорт, предложенная Мариусом, показалась идеальным способом проверить на прочность их новый, неофициальный статус. Так, подгоняемые дождем и желанием сбежать от тишины, они оказались в Торговый центр "1000 ламьих мелочей".

Завтрак в одном из кафе быстро превратился в очередную словесную дуэль. Веспер, с аппетитом расправляясь с мясом, не упустила случая поддеть Мариуса по поводу шелковых чулок, порванных в пылу страсти еще до того, как она успела их надеть. Разговор, однако, быстро свернул на минное поле ее прошлого. Его неосторожная фраза о «папе-директоре землетрясения» заставила ее ощетиниться, и она с несвойственной ей откровенностью призналась, что он — первый, кому ее жизнь оказалась небезразлична. Эта уязвимость, просочившаяся сквозь броню сарказма, кажется, тронула даже Мариуса.

Сам шоппинг прошел на удивление быстро и слаженно, словно они занимались этим всю жизнь. Она выбрала себе новый рюкзак, он — пару футболок и кожаную куртку, после чего они вместе отправились в художественный магазин. Там, в книжном отделе, Веспер наткнулась на собственные графические романы, с кривой усмешкой отметив, что ее второй, более циничный труд о ценности времени, разошелся куда лучше наивного первенца. Эта мимолетная встреча с собственным успехом лишь подчеркнула сюрреалистичность момента: вот она, успешный автор, стоит рядом с белобрысым хаосом во плоти и пытается понять, как ее угораздило отдать ему ключи от своей крепости.

Весь день прошел в этом странном танце — то она подныривала под его руку, по-свойски обнимая за спину, потому что держаться за руки «слишком ванильно», то в шутку предлагала исцарапать его на память перед туром. Даже случайное столкновение с каким-то парнем в коридоре, Мэтью, на которого Веспер налетела, засмотревшись на своего «лося», не смогло нарушить этой странной гармонии. Покинув торговый центр с покупками и ощущением, что день прожит не зря, они, не сговариваясь, решили, что трезвыми на репетицию его группы не пойдут. Впереди ждал паб, а значит, и продолжение их личной, не поддающейся логике пьесы.

Алкогольный марафон в «Гармонии» и дорога в Ад

Покупки — это, конечно, хорошо, но трезвость на репетиции группы Мэйфера в планы не входила. Их путь предсказуемо пролегал через паб с до тошноты ироничным названием «Гармония». Именно там, за стойкой, заливая пивом тоску, сидел их недавний спаситель, «пламенный герой» Элиот Хилл. Разумеется, Веспер не могла пройти мимо.

Вечер стремительно катился по наклонной, щедро смазанной абсентом. Выяснилось, что у Элиота, оказывается, день рождения, который он встречал с энтузиазмом человека, идущего на эшафот. Это немедленно превратило его в объект всеобщего внимания и пьяных тостов. К их компании присоединилась и еще одна грустная «унылая гортензия» по имени Зои Тельман, которую Веспер тут же решила спасти от меланхолии при помощи «черной феи».

Мариус, как всегда, был в своем репертуаре: объявив себя то Гудвином, то пьяным эльфом, он предложил безумную игру, суть которой сводилась к тому, чтобы пить, пока кто-то не свалится под стол. Веспер, чей внутренний кендоист твердил о превосходстве разума над телом, с азартом приняла вызов. Она в шутку прикидывала, пойдет ли Элиоту борода как у Дамблдора, и обещала научиться у него кулинарным изыскам, пока тот в ответ величал ее «телепузиком». Хаос нарастал, стопки с абсентом сменяли друг друга, и в какой-то момент Элиот предложил сменить дислокацию на более подходящую их настроению — заброшенную школу. Идея была встречена всеобщим пьяным восторгом. Схватив пару бутылок в качестве дорожного запаса, Мариус повел свою нетрезвую армию навстречу новым приключениям, а Веспер, нетвердо ступая, двинулась следом, унося с собой предвкушение чего-то грандиозного и опасного. Игра только начиналась.

Зеленая фея, рыжие демоны и пляски на костях

Путь в Ад, как известно, вымощен благими намерениями, но в случае Веспер он был щедро сдобрен абсентом. Ночная вылазка в компании Мариуса и его нетрезвой свиты в Твинбрук закончилась именно там, где и положено было заканчиваться подобному безумию — у ворот заброшенной школы-интерната, чей готический силуэт обещал не меньше острых ощущений, чем бутылка «зеленой феи». Впрочем, при свете дня место оказалось куда прозаичнее, вызвав у Веспер лишь легкое разочарование. Настоящий хаос, как водится, таился не в обветшалых стенах, а в душах.

Разговор Мариуса и Веспер у старых качелей, начавшийся как очередная словесная дуэль, быстро превратился в хождение по минному полю их зарождающихся чувств. Его усталость от разочарований, ее упрямое желание понять, сможет ли она стать для него той самой, единственной, и отчаянное стихотворение, брошенное ему в лицо как вызов — все это было лишь прелюдией. Веспер разрывалась между эгоистичным желанием приковать этот хаос в человеческом обличье к своей кровати и пугающим осознанием, что без свободы он — не он.

Развязка наступила с появлением полоумной Катрин Монтес. Ее безумный, эйфорический монолог и последовавшая за ним уродливая сцена с пощечиной и издевательскими признаниями ударили по Веспер сильнее, чем любой физический удар. Это был тот самый резонанс от камня, брошенного в воду ее собственных желаний, и круги от него разошлись, больно задев. Охваченная острым, почти невыносимым чувством вины, Веспер отстранилась, посоветовав Мариусу позаботиться о своей шлюховатой подруге, и сбежала в спасительную тишину пустых коридоров. Там, в одной из заброшенных комнат, она наконец дала волю ярости, превратив в щепки пару старых стульев и опрокинув стол — жалкая попытка заглушить бурю внутри, круша то, что было снаружи.

Спасение, как это часто бывает в ее новой жизни, пришло в лице еще одного рыжего демона. Элиот Хилл, нашедший ее посреди этого разгрома, оказался не просто «пламенным героем», а родственной душой, чей цинизм был лишь броней для собственной боли. Их тихий, выстуженный диалог о потерях и нежелании привязываться неожиданно всколыхнул в ее памяти что-то давно забытое: мимолетное, но пронзительное чувство маленького, теплого, но уже не дышащего тельца в ее руках. Этот осколок прошлого, такой непохожий на привычные флешбэки с запахом пороха, потряс ее до глубины души.

Их уединение было прервано шумом — оказалось, что в школе собралась целая компания, чтобы отпраздновать день рождения Элиота и его сестры-близнеца, Ребекки. Вечер превратился в сюрреалистичный балаган, где среди знакомых лиц вроде Каны и Зои мелькали и новые, вроде милой Рины с праздничным тортом. Веспер, поздравив обоих именинников, на какое-то время растворилась в этом хаосе, пока не воссоединилась с Мариусом в темных подвалах школы, где вечеринка уже набирала обороты. Игра, полная взаимных провокаций и невысказанных обещаний, продолжилась, уводя их прочь от шумной компании навстречу новому безумию — на кладбище.

Полночные игры на погосте и тайны подземелья

Ночь, начавшаяся с плясок на костях в заброшенной школе, плавно перетекла в еще более абсурдное действо. Видимо, решив, что для полного счастья им не хватает лишь готической атмосферы, Мариус Мэйфер потащил Веспер и примкнувшего к ним Матео Кьериччи на Кладбище блуждающих огней. Идея выпить шартрез среди могил показалась Веспер верхом идиотизма, но спорить с этим сгустком хаоса было бесполезно, да и, по правде говоря, не хотелось.

Приключение тут же превратилось в шпионский триллер местечкового разлива: заметив новых сторожей, которыми оказались Джейкоб Кельн и Ганс Гюнше, Мариус устроил игру в прятки. Веспер, к собственному удивлению, обнаружила, что ее тело помнит, как двигаться бесшумно, как тенью скользить между надгробиями. Эти навыки, отголоски прошлого, которое она не помнила, вызывали одновременно и гордость, и глухое раздражение. Пока Тео, ее личный «снежный Кай», с немым укором взирал на их безумства, она с азартом давала Мариусу тактические советы, чувствуя себя героиней паршивого боевика.

Их прятки привели их к статуе Гидеона, где Веспер небрежно бросила его имя в ночную тишину, заставив Мариуса на мгновение замереть. Стало ясно: он знал что-то, чего не говорила она. Но откровения пришлось отложить, потому что их неугомонный предводитель уже тащил всех вглубь кладбища, к древнему склепу, который, как оказалось, скрывал нечто большее, чем просто пыль и забвение.

Под склепом их ждал настоящий подземный собор. Огромный, величественный зал, в центре которого на фоне идеально вычерченной из канделябров пентаграммы стоял саркофаг. Разумеется, он оказался пуст. Ни гроба, ни костей — лишь гулкая пустота и тайна. Пока мужчины ломали голову над этим ребусом, Веспер, повинуясь чутью, провела рукой по пыльной крышке и нащупала почти стершийся рисунок — гранат с семью зернышками. Это открытие, а также блестящая лекция Тео о Персефоне и Древе Жизни, подействовали на Мариуса как разряд тока. С бормотанием о том, что «тайны подождут», он потащил всех наверх, обратно под дождь.

Напряжение требовало выхода, и оно его нашло. Мариус, словно обезумевший ребенок, измазал ее щеку грязью из лужи. Это стало сигналом. В следующую минуту они уже гонялись друг за другом, превращая свои и без того не самые чистые наряды в нечто непотребное, под растерянным взглядом Тео. Выпустив пар, неугомонная троица направилась к сторожке — вершить месть за прерванные танцы. Завывая, скребясь в окна и изображая голодных зомби, они довели свой перформанс до логического завершения: Мариус с победным кличем запустил бутылкой в окно, и под звон разбитого стекла они со смехом бросились прочь, растворяясь в предрассветных сумерках.

Затишье после бури в гостеприимном хаосе

Ночное безумие на Кладбище блуждающих огней, увенчанное вандализмом и побегом, предсказуемо нашло свое продолжение в логове главного зачинщика. Дом Мариуса, куда он притащил измотанных Веспер и Тео, стал временным убежищем — местом, где можно было смыть с себя грязь и усталость. Впрочем, о покое можно было только мечтать. Хозяин дома, порхая по комнатам, раздавал указания: Веспер была без церемоний отправлена в его ванную и шкаф, а для завтрака были заказаны ее любимые сладкие роллы — факт, который она отметила с кривой усмешкой. Этот зеленоглазый черт, оказывается, был еще и наблюдательным.

Утро в компании этих двоих напоминало театр абсурда. Пока Тео, ее личный «снежный Кай», молчаливо страдал в углу, источая меланхолию, Мариус устроил собственное представление. Его выход из душа, прикрытого одним лишь полотенцем, и последовавший за этим стриптиз поневоле, заставили Веспер поперхнуться только что сваренным кофе и окатить «Аполлона» горячим напитком. Этот инцидент, как ни странно, лишь добавил легкости в гнетущую атмосферу его экзистенциальных терзаний о невозможности питаться «консервами».

Пока мужчины приходили в себя, Веспер, воспользовавшись моментом, решила последовать их примеру и поспать. Однако мысль о том, что ее вещи, ключи и телефон заперты в его машине, превращала ее из гостьи в заложницу. Не доверяя этому миру и его обитателям, она устроилась в кресле в его спальне, вооружившись ремнем, снятым с его же брюк. Пробуждение было неожиданным: она оказалась в его постели, а сам Мариус, сидевший за столом, самозабвенно рисовал. Вид этого сосредоточенного, почти безмятежного творца заставил что-то внутри предательски дрогнуть. Их тихий разговор, его рассказ о скорых гастролях и почти детская просьба к Вирджилу «присмотреть» за ней вызвали в ней бурю противоречивых чувств — от раздражения до непонятной нежности.

Но самое страшное ждало ее в тишине, пока он ходил за машиной. Мысли о том, как слаженно и бесшумно они двигались по кладбищу, всколыхнули в глубине ее памяти что-то темное и ледяное. Перед ее внутренним взором с фотографической точностью возникла картина: чужая спина, ее рука, сжимающая кинжал, и единственно верный, выверенный удар под ребра, проворачивающий лезвие в сердце. А следом — липкое, теплое чувство вытекающей жизни, согревающей ее пальцы. Ужас, захлестнувший ее, был почти материальным. Что это было? Чья-то чужая смерть или ее собственное, забытое прошлое, которое с такой жестокостью напомнило о себе? Ответа не было. Вернувшемуся Мариусу она улыбнулась преувеличенно бодро, пряча за этой улыбкой ледяной страх. Она снова была одна в своей войне, и враг на этот раз таился внутри нее самой.

Прощание со вкусом ариземы и стали

Дорога домой после очередного безумства была на удивление короткой. Выскочив из машины Мариуса, Веспер, на ходу расстегивая верхние пуговицы рубашки и подмигивая ошарашенной консьержке, пулей взлетела на свой этаж. Впрочем, уединение продлилось недолго. Не успела она вставить ключ в замок, как ее настиг ее личный белокурый хаос и, без лишних слов, вжал в стену, затыкая рот поцелуем, в котором смешались горечь никотина и сладость «зеленой феи».

Их прощание превратилось в очередной акт пьесы абсурда. Пока она, стащив его рубашку, пыталась найти что-то приличное в своем гардеробе, он изображал пафосный паровоз на ее балконе. Разумеется, оставить его в покое она не могла. Выйдя на балкон, Веспер с вызывающей усмешкой перекинула ногу через его и устроилась верхом, посылая воздушные поцелуи лысине любопытного соседа напротив. Игра в провокации стремительно перенеслась на диван, где его тихое «не хочу оставлять тебя» пробило ее броню. Слова застряли в горле. Все, на что ее хватило — это выплеснуть всю свою ярость, нежность и отчаяние в одном-единственном, почти карающем поцелуе.

— Аризему твою! Беги… Отсюда… Беги как никогда не бегал, иначе твой концерт накроется медным тазом, потому что у меня есть еще одна пара чулок… и я крайне хорошо знаю, что с ними надо делать, — прошипела она, отталкивая его.

Он ушел. Ушел с диким хохотом и победным кличем «я свободен!», оставив ее одну на растерзание собственным мыслям. «Сволочь ты белокурая. Завел и сбежал. Василек…» — пронеслось в голове. Ощутив на шее легкое жжение от его прощальных укусов, она невесело улыбнулась. Нужно было срочно что-то делать с этим ураганом в голове. А для этого, как минимум, требовались успокоительные травки. Схватив рюкзак, Веспер покинула квартиру, направляясь на рынок. Бал безумия, очевидно, требовал антракта.

Блошиный рынок, верблюды и неожиданный альтруизм

Очередная вылазка за припасами, на этот раз за успокоительными травками в Исла, обернулась для Веспер совершенно незапланированным подвигом с весьма комичными последствиями. Прибыв на Блошиный рынок, она с привычным сарказмом лавировала между палатками, когда ее внимание привлекло сюрреалистичное зрелище: растерянная девушка по имени Джей Аткинс пыталась пристроить в добрые руки самого настоящего верблюда. Мысль о том, что из этой «экзотики» мог бы получиться неплохой шашлык, была куда более привлекательной, чем перспектива ввязываться в чужие проблемы, но судьба, как обычно, имела свои планы.

Вопреки внутреннему голосу, вопившему «вали отсюда, пока не поздно», Веспер оказалась втянута в это безумие. К ним присоединилась и ее знакомая, Ю Янь, которая с энтузиазмом принялась опекать животное, тут же окрестив его Яковом и пытаясь накормить сдобой, на что верблюд ответил смачным плевком в ближайшего старичка. Наблюдая за этим цирком, Веспер, чей мозг всегда работал в сторону прагматичного цинизма, выдвинула гениальную бизнес-идею: разрекламировать Якова как мини-фабрику по производству экологически чистых удобрений для местных садоводов.

Пока она и Джей пытались найти хоть одного огородника, готового к такому эксклюзивному предложению, Ю Янь решила, что негоже верблюду стоять без дела, и устроила на нем родео по торговым рядам, едва не вызвав массовые инфаркты у продавцов. Веспер, чье терпение уже подходило к концу — ее вообще-то ждала Ребекка Хилл в заброшке, — пришлось ловить беглецов и применять свои скрытые таланты укротительницы, заставляя животное лечь.

Развязка наступила с появлением еще одной знакомой — Рины. Эта девушка, которую Веспер помнила по дню рождения близнецов Хилл, с обезоруживающей простотой решила проблему, просто купив верблюда, чтобы отправить его в зоопарк. «Доброе сердце и, очевидно, бездонный кошелек», — с кривой усмешкой подумала Веспер, наблюдая, как счастливая Джей получает деньги, а Ю Янь радостно планирует визиты к своему новому другу Якову. Убедившись, что приключения на сегодня закончились, Веспер наконец смогла заняться своими делами, купив по пути наряд для Хэллоуина и в очередной раз подивившись тому, насколько абсурдна и непредсказуема ее новая жизнь.

Шпионские игры

День, начавшийся с верблюдов и абсурда на рынке, очевидно, не собирался заканчиваться тихо. Вернувшись в свою квартиру, Веспер не позволила себе даже минуты покоя. В голове уже зрел новый план, новая «затея», в которую она собиралась втянуть Ребекку Хилл.

Сбросив у входа покупки, она пулей взлетела наверх, начав стремительное перевоплощение. На смену обычной одежде пришел наряд, купленный несколько дней назад, дополненный парой грубых ботинок, длинным плащом и кепкой, под которой она спрятала волосы. «Ну ни дать, ни взять - шпионка! Осталось только наган за пояс заткнуть!» — с кривой усмешкой подумала она, разглядывая свое отражение. Образ был завершен после того, как она извлекла из кладовой загадочный черный чехол и повесила его на плечо.

Однако даже самые продуманные шпионские операции требуют провизии. Помня, что ее «цель» может быть голодна, Веспер почти бегом рванула в ближайшую пиццерию, где основательно закупилась едой и напитками. С пакетами в одной руке и рюкзаком за плечами, она поспешила к телепорту, мысленно отправляя своей «Саламадрочке» весточку: «Я бегуууу». Пунктом назначения была Заброшенная школа-интернат — место, которое, очевидно, идеально подходило для того безумия, что она задумала.

Месть в бикини и с клюшкой для гольфа

Бал безумия, очевидно, требовал антракта, но никак не завершения. В голове Веспер, уставшей от чужих игр и смс-терроризма, созрел план. План дерзкий, наглый и абсолютно в ее стиле. Раз уж ее так настойчиво втягивали в игру по чужим правилам, она собиралась устроить свою, где главным призом будет разинутая от удивления челюсть одного зеленоглазого блондина. Для этого, однако, требовались сообщница и подходящий реквизит.

Роль сообщницы с готовностью согласилась исполнить Ребекка Хилл — ее «Огневичка» и товарищ по несчастьям. Веспер, чувствуя себя виноватой за то, что выдернула девушку ради своей авантюры, встретила ее во дворе заброшенной школы-интерната с коробкой горячей пиццы и извинениями. Пока Ребекка перекусывала, Веспер успела обменяться парой язвительных смс с самим объектом будущей провокации, Мариусом, мысленно пообещав ему конфеты с таким вкусом, что он надолго запомнит.

План был приведен в исполнение в одном из пыльных классов. На глазах у удивленной, но явно заинтригованной Ребекки, Веспер без тени смущения разделась до нижнего белья, натянула кепку и, вооружившись клюшкой для гольфа, превратилась в живое воплощение провокации. «Чтоб тебе повылазило, Мэйфер!» — с мстительным удовольствием думала она, самозабвенно позируя на фоне обшарпанных стен. Ребекка, давясь смехом, щелкала камерой телефона, пообещав сделать все, чтобы их «принц кусал локти».

Впрочем, за бравадой и показной дерзостью скрывалось нечто иное. Когда фотосессия была окончена, Веспер, одеваясь, неожиданно откровенно призналась Ребекке, что этот «принц» — совсем не ее. Что он — штормовой ветер, который пугает и восхищает, и что заключать его в банку — значит убить, превратив в безвольный воздух. Это было ее первое, почти бессознательное признание в том, насколько сильно этот человек ворвался в ее жизнь и насколько отчаянно она не хотела его менять.

Попрощавшись с Ребеккой и договорившись встретиться позже, Веспер поспешила прочь. Впереди ее ждал Хэллоуин, который она собиралась встретить в образе феи. Вот только фея эта, судя по всему, доброй быть не собиралась.

Бал Сатаны

Казалось, этот безумный день, начавшийся с верблюдов и закончившийся провокационной фотосессией в декорациях заброшенной школы, должен был наконец исчерпать себя. Но у хаоса, очевидно, были свои планы на вечер. Едва успев вернуться в свою крепость, Веспер снова ринулась в бой — на этот раз с собственным гардеробом и временем.

В квартиру она влетела смерчем, на ходу отправляя рюкзак в полет на кресло. Душ был единственным способом смыть с себя не только пыль старых парт, но и остатки здравого смысла. Спешно высушив волосы и кое-как скрутив их в некое подобие пучка, она принялась за грим. Последним штрихом к образу стали рога, прилаженные к голове с мыслью, что на балу у Сатаны они будут как нельзя кстати. Натянув костюм и прихватив со стеллажа пару бутылок вина в качестве подношения хозяину вечера или для личной анестезии, она выскочила за дверь. «Главное не заплутать…» — с иронией подумала Веспер, направляясь в дом к Виру. Дорога в Ад, как известно, всегда полна неожиданностей.

Бал у Леденца, или Как не стать героем страшилки

Ночь на Хэллоуин, которую всякий уважающий себя обыватель проводит, пугая детей и выпрашивая конфеты, для Веспер обернулась очередной вылазкой в самое сердце абсурда. Пунктом назначения был дом Вирджила в твинбрукских дебрях — место, идеально подходящее для шабаша нечисти, коей там собралось в избытке. Нацепив на себя нелепый костюм «рогатой гераниевой феи», который, по ее мнению, больше подходил для бала у Сатаны, и вооружившись парой бутылок виски в качестве взноса, она шагнула навстречу празднику.

Вечеринка с самого начала задала нужный тон: хозяин дома, выскочив из-за чучела, попытался напугать ее, на что получил лишь пинок в бок и порцию сарказма. Внутри ее ждала пестрая компания: уже знакомые по новоселью Мэйфера Терри О`Дрейн, Натан Моро и Анна Коффи, а также новые лица — милая «мумия» Мелоди Лайтхарт, забавный парень в костюме Супер-Ламы Дилан Паркер, эффектная пиратка Маргрет и самый страшный гость вечера — Эйдан Брукс в костюме Понедельника. Пока Веспер вела смс-перестрелку с отсутствующим, но вездесущим Мариусом, отправляя ему в качестве «конфетки» весьма провокационное фото, вечер катился своим чередом.

Все изменилось, когда в доме погас свет, и со второго этажа раздался пронзительный детский визг. В этот момент в Веспер проснулось что-то, далекое от привычного цинизма. Пока Вирджил успокаивал свою напуганную сестренку Каролину, Веспер подошла к девочке и, представившись не-доброй феей, попыталась ее утешить, пообещав «заколдовать» всех монстров. Этот неожиданный порыв эмпатии сменился привычным развлечением — компания, усевшись на пледе в полумраке, принялась травить байки. Веспер, сославшись на амнезию, от рассказов отказалась, но с интересом выслушала историю Мелоди о призраке-домушнике, грустную и романтичную страшилку Гретты о девочке и мальчике-вампире и весьма поучительную притчу Вирджила о дружбе мальчика и зомби. Сама же она, не удержавшись, поведала мрачную городскую легенду о послушной дочке и голове отца на пороге — история, идеально вписавшаяся в общую атмосферу.

Кульминацией вечера стал ритуал по вызову Пиковой Дамы, организованный неугомонным Натаном. Веспер, внутренне посмеиваясь над этим детским садом, с азартом включилась в игру, крепко сжимая руки соседей по кругу и загадывая свое, совершенно недетское желание: «К черту память! Его. Сейчас и навсегда». Разумеется, вместо Дамы на пороге материализовалась опоздавшая на шабаш Ребекка Хилл, чье появление в роли незваного духа вызвало всеобщий восторг.

А затем появился и он. Мариус Мэйфер, сбежавший с концерта, ворвался в дом, чтобы исполнить роль ее личной «совести». Ночь плавно перетекала в утро, гости начали расходиться, а на крыльце разыгрывалась последняя сцена этой пьесы. Появление у дома таинственной фигуры в черном балахоне, Модегара, спровоцировало у Веспер приступ иррационального ужаса: ей показалось, что это Гидеон пришел забрать душу Мариуса. Паника отступила так же внезапно, как и нахлынула, оставив после себя лишь звенящую пустоту и усталость. Забрав с собой Веспер и примкнувшую к ним Кэт, Мариус покинул гостеприимный дом, унося свою «рогатую фею» навстречу рассвету и новым безумствам. Бал окончился. Занавес.

О том, что в эту ночь через Гретту у Веспер состоялось заочное знакомство с ее будущим мужем, она даже не подозревала.

Дом, где танцуют на костях

Казалось, бал у Сатаны должен был закончиться рассветом, но у хаоса, как выяснилось, были свои, далеко идущие планы. Прибыв следом за Мариусом в его логово, Веспер ощутила себя лишней на этом празднике чужой боли. Мрачный, опустошенный хозяин дома и его рыжеволосая спутница Катрин Монтес, терзаемая чувством вины, — эта сцена была настолько пропитана страданием, что Веспер невольно задалась вопросом: не пора ли ей вступить в этот «клуб идиотов», раз уж она все равно оказалась у его дверей.

Она молча наблюдала за их надрывным диалогом со стороны, грея руки у камина и чувствуя себя неуютно в роли невольного зрителя. Однако, оставшись с Мариусом наедине, она неожиданно для самой себя проявила не сарказм, а мудрость, приняв его сложные отношения с Кэт и заверив, что не собирается ничего рушить. Этот разговор, тихий и напряженный, обнажил и ее собственные страхи. Глядя на него, она впервые призналась, пусть и иносказательно, в самом большом своем ужасе — страхе его потерять, который оказался сильнее боязни самой Смерти. Это откровение, сорвавшееся с губ почти случайно, разрушило последние преграды, и ночь закончилась в его объятиях, в тишине общей спальни, где слова были уже не нужны.

Утро принесло с собой не только неловкость, но и новую волну безумия с возвращением Матео Кьериччи. Предложение Мариуса научить Веспер и Кэт стрип-дэнсу стало той искрой, что разожгла пламя. Веспер, не оставшись в долгу, тут же предложила поставить к шесту самого Мэйфера, сравнив его худобу с самим снарядом. Шуточная перепалка стремительно переросла в полномасштабную войну подушками. В этом хаосе Веспер и Кэт действовали как единый механизм, азартно пытаясь «завалить мамонта» и оседлать «лося Трандуила».

Но игра прекратилась в тот миг, когда Мариус, отбиваясь, плеснул в них абсентом. Что-то внутри Веспер щелкнуло. Веселье испарилось, уступив место ледяной, отточенной годами тренировок сосредоточенности. Ее тело сработало на рефлексах, которых не должно было быть: захват запястья, нечеловеческая сила в пальцах, хруст костей. Она пришла в себя лишь тогда, когда его рука сжалась на ее горле, а в глазах потемнело от боли и нехватки воздуха. А затем был ужас. Осознание того, что она только что сделала, на что способна ее ярость, захлестнуло ее с головой. «Что на меня нашло!? Какого кедра я вытворяю!? С какой пихты я слетела!!!?» — билось в голове, пока она, дрожа, пыталась смыть с рук его кровь.

Развязка наступила неожиданно. Мариус, вместо гнева, проявил заботу. Превозмогая собственную боль, он усадил ее у раковины и принялся извлекать осколки из ее ладони, а затем, несмотря на ее протесты, вколол обезболивающее. Эта странная, болезненная нежность обезоруживала сильнее любой агрессии. Вечер, начавшийся с чужой драмы и закончившийся их собственной, завершился единственно возможным способом: они вместе покинули этот дом, унося с собой не только физические раны, но и новую, пугающую тайну, которая теперь связывала их еще крепче.

Затишье перед Денвером или Ревность со вкусом рома

Возвращение в свою квартиру в Мунлайт Фоллз после побоища в доме Мариуса ощущалось как отступление в бомбоубежище после ядерного взрыва. Вот только эпицентр этого взрыва, в виде его самого, без тени смущения последовал за ней, принеся с собой свой хаос, запах абсента и невысказанное напряжение. Воздух был настолько густым от ее чувства вины и его нечитаемых эмоций, что его можно было резать ножом. Чувствуя себя взведенным пистолетом со сбоящим предохранителем, Веспер холодно бросила ему, что зря он не довел дело до конца в ту их первую встречу. Этот светловолосый идиот, разумеется, лишь ухмыльнулся своей самой раздражающей ухмылкой и заявил, что ее скелеты в шкафу его ничуть не пугают.

Чтобы хоть как-то сбежать из собственной головы, она ушла в единственное доступное ей убежище — творчество. Пальцы сами вспомнили почти стершийся узор на холодной каменной плите — плод граната с семью зернами внутри. Ее больное воображение тут же превратило его в эскиз медальона, который она с лихорадочной одержимостью перенесла на бумагу. Пока Мариус изображал из себя «земноводное» в ее душе, наступила редкая минута покоя. Но покой и Мэйфер — понятия несовместимые. Его искреннее беспокойство по поводу ее порезанной руки сменилось приступом первобытной ревности, когда его взгляд наткнулся на случайно утекшее в сеть фото, где она позировала в бикини. Потребовалось все ее терпение, чтобы объяснить этому собственнику, что «счастливчиком»-фотографом была ее подруга Ребекка Хилл, а предназначались эти снимки исключительно для его зеленых глаз.

Буря утихла так же внезапно, как и началась, оставив после себя привычные обломки их саркастичных перепалок и хрупкое перемирие. С сумками наперевес они покинули ее крепость, променяв ее тишину на обещание нового хаоса в Денвере. Игра была далека от завершения.

Возвращение в Мунлайт Фоллз

Короткая вылазка в Денвер обернулась для Веспер и Мариуса очередным погружением в пучину хаоса, сдобренного алкоголем и воспоминаниями. Прощальная пьянка с его группой, судя по компрометирующим фото, присланным неугомонным Лексом, удалась на славу, оставив после себя не только головную боль, но и странное чувство завершенности одного этапа и начала другого. Возвращение в квартиру в Мунлайт Фоллз стало для Веспер логическим завершением этой поездки — тихой гаванью после шторма, где можно было наконец выдохнуть и… снова вдохнуть полной грудью его запах.

Их прощание с Мариусом, растянувшееся на несколько часов, напоминало танец на лезвии ножа, где сарказм граничил с нежностью, а колкости — с откровенными признаниями. Веспер, верная себе, тут же выдвинула ультиматум для будущих поездок: либо она идет с ними в стрип-бар, либо никакой совместной работы. Этот зеленоглазый черт, разумеется, отнесся к ее требованиям с плохо скрываемой паникой, но спорить не стал, ловко переведя тему на проблемы их общего друга Тео.

Кульминацией этого долгого прощания, наполненного воспоминаниями о загадочном Гийоме и пьяных серенадах под гитару, стало то, чего Веспер боялась и желала одновременно. В какой-то момент слова закончились, и их место заняли поцелуи — долгие, глубокие, почти отчаянные. В тишине ее гостиной, под равнодушным взглядом темного экрана телевизора, прозвучали три главных слова, сорвавшиеся с ее губ почти против воли: «Я. Тебя. Люблю». И его тихое, выдохнутое в ответ: «Люблю… больше вечности».

Казалось, после этого он не уйдет уже никогда. Но дела звали, и Веспер, собрав в кулак остатки своей язвительности, практически выпнула его за дверь, пригрозив тотальным баном на все коврики в доме. Впрочем, их прощание на этом не закончилось, а лишь перетекло в цифровое пространство, где в череде смс-сообщений они успели обсудить и пошлость фотографий, и цвет тазика для его будущего похмелья, и весьма недвусмысленные фантазии о красных туфлях и цепях.

Оставшись наконец одна, в оглушительной тишине собственной квартиры, Веспер поняла, что эта поездка изменила все. Пазл, который она так долго и безуспешно пыталась собрать, кажется, сложился. И пусть этот рисунок был до безумия хаотичным и пугающим, он был живым. И ей, черт возьми, это нравилось. Решив, что вечер определенно требует продолжения банкета, она, отбросив меланхолию, отправилась в торговый центр. За туфлями. Возможно, даже за красными.

Искушение шпильками и новый ход в игре

Оставшись в оглушительной тишине собственной квартиры после отъезда Мариуса, Веспер поняла, что долго так не выдержит. Пустота, которую он оставил после себя, требовала немедленного заполнения, и лучшим лекарством от хандры, как известно, является шоппинг. Идея, зародившаяся накануне, вспыхнула с новой силой, и вот она уже мчится под холодными струями дождя в Торговый центр "1000 ламьих мелочей", мысленно проклиная себя за отсутствие зонта.

Скинув мокрый плащ и приведя в порядок растрепавшиеся волосы, она, не размениваясь на мелочи, целенаправленно двинулась в обувной магазин. Ее манила пара туфель на убийственной шпильке, которые она заприметила ранее. Мысль о том, чтобы ухнуть на свою маленькую слабость внушительную сумму, казалась на редкость удачной, особенно если ей удастся выполнить новый заказ. «Главное, чтобы работать никто не мешал, — с кривой усмешкой подумала она, — а с этим уже проблемы, потому как я буду только рада этому мешальщику…».

Покупка была совершена. Выйдя из магазина с пакетом в руках, довольная, как «обожравшийся кроликов питон», она на мгновение замерла. А затем, повинуясь внезапному импульсу, достала телефон. Пара быстрых движений пальцами по экрану, и короткое сообщение, полное яда и вызова, улетело адресату: «Твой ход, Мэйфер…».

Почувствовав, как напряжение отступает, Веспер направилась к телепорту. В голове уже зрел новый план — воспоминание о том, как Гвен Шепард расхваливала ночной клуб, показалось весьма заманчивым. Что ж, похоже, вечер перестает быть томным. Впереди ждал НК "Лабиринтум".

Творческий поиск в "Лабиринтуме" и пьяные танцы под дождем

Идея, зародившаяся после покупки красных туфель, нашла свое логическое продолжение. Вечер перестал быть томным и привел Веспер прямиком в неоновые объятия ночного клуба «Лабиринтум». Впрочем, целью был не столько разгул, сколько поиск вдохновения. Устроившись с коктейлем в самом темном углу, откуда, однако, открывался прекрасный обзор на всеобщее веселье, она достала блокнот. После недавнего визита на кладбище ее не отпускала идея нового графического романа, но если с образом Смерти все было почти решено, то Жизнь ускользала.

Неожиданно для самой себя, ее рука начала выводить на бумаге до боли знакомые черты. Гийом. Тот самый парень из Денвера. Его лицо, его глаза — это было идеальное попадание. Так, под гул музыки и короткую смс-перепалку с вездесущим Мариусом, на страницах блокнота родился образ Смерти — холодный, совершенный и незабываемый. С Жизнью все было сложнее. Она представлялась ей чем-то по-детски наивным, капризным и ветреным, но неизменно прекрасным.

Череда коктейлей и внутренний монолог о природе танца, в котором всплыли воспоминания о безумствах с Мариусом и Лексом, сделали свое дело. Сидеть на месте стало решительно невозможно. «Давай, девочка, двигайся… засиделась ты уже. Танцуй, жимолость твою!» — подбодрила она себя и шагнула в эпицентр пьянящей музыки и неонового света. Это был полный отрыв, выплеск всей скопившейся энергии, танец на грани безумия, в ходе которого пришлось даже отбиваться от особо назойливого кавалера, решившего проверить, что у нее под платьем.

Вылетев из клуба на улицу, она с наслаждением подставила разгоряченное лицо холодному дождю. Босиком, размахивая туфлями и хохоча в голос, она кружилась в лужах под ошарашенными взглядами охраны. «Да я ж эта! Дороти! Точноооо!!!» — осенило ее при взгляде на свои красные туфли. Эта мысль привела ее в неописуемый восторг. Щелкая каблуками и распевая на всю улицу переделанную песню про «город Изумрудный» и «Великого и Ужасного», которым, судя по всему, снова был назначен Мэйфер, она, пошатываясь, двинулась в сторону телепорта, унося с собой ощущение пьянящей, безрассудной и такой необходимой ей свободы.

Возвращение блудной Дороти

Пьянящая свобода, обретенная в неоновых огнях «Лабиринтума» и омытая холодным дождем, закончилась предсказуемо — у порога собственного дома. Промокшая до нитки, но с улыбкой до ушей, Веспер ввалилась в подъезд, горланя на всю округу что-то про дорогу из желтого кирпича, которой в Мунлайт Фоллз отродясь не было. Первой на ее пути встретилась пожилая консьержка, чей неодобрительный взгляд был встречен взрывом хохота. «А я тебя узналааа!» — ткнула в нее пальцем новоиспеченная Дороти. — «Ты злая ведьма с Запада! Вот ты кто! И туфли я тебе не отдам!»

Проигнорировав ошарашенную «ведьму», она начала свое восхождение. Бедные соседи в полной мере оценили не только ее вокальные данные, но и прослушали развернутую лекцию о коварстве всех волшебников, придумавших бесконечные лестницы. Душевная беседа с дверью и ключами на пятнадцатом этаже стала финальным аккордом этого перформанса, после которого Веспер рухнула на диван и провалилась в небытие.

Пробуждение было чудовищным. Голова гудела, словно внутри поселился дятел-радист, отбивающий азбуку Морзе, а комната угрожающе качалась. «Уууу славно я вчера... набралась…» — простонала она, припоминая неравный бой одного салата против целой армии «Дайкири» и какого-то подозрительного парня, которому она едва не сломала пальцы за излишнее любопытство. Взгляд упал на телефон, и ледяной ужас на мгновение отрезвил ее. Мысль о том, что она могла в таком состоянии кому-то позвонить, была страшнее любого похмелья. К счастью, обошлось. В списке исходящих была тишина, а во входящих — лишь короткое сообщение от Вира. Она с облегчением вспомнила, как, ничего не поняв, нацарапала ему какой-то бессвязный ответ и снова уснула. «Ох, Вир, как хорошо, что это был ты…» — с улыбкой подумала она.

Воспоминания о вчерашней ночи, где она, щелкая красными каблуками, искала своего железного Страшилу-Льва и обзывала консьержку ведьмой, вызвали новый приступ стона, смешанного со смехом. «Дороти, мать его…» Преодолев силу коврового притяжения, Веспер кое-как доволокла свое бренное тело до душа, а затем столкнулась с новой трагедией вселенского масштаба — пустым холодильником. «Вот же одуванчик полевой... лекарственный.. Есть то нечего», — с тоской заключила она, осознав, что холодильник, увы, самонаполняющейся функцией не обладал.

Делать было нечего. Нужно было снова выходить в мир в поисках мяса и кофе. Схватив со стола папку с рабочими материалами, чтобы хотя бы сделать вид полезной деятельности, она снова поплелась покорять лестницу, на этот раз вниз, направляясь в паб. Приключения, очевидно, не собирались заканчиваться.

Кофе, свинина и ярость в сети

Приключения, очевидно, не собирались заканчиваться, но похмелье требовало к себе уважения. Вернувшись в цивилизацию после пьяных странствий по чертогам собственного разума, Веспер, как и подобает существу с инстинктом самосохранения, отправилась на поиски еды. Выбор пал на уже знакомый паб «Гармония», где, укрывшись от мира за темными очками, она заказала себе ударную дозу калорий и кофеина. Попытка сделать вид, что она — серьезный человек, занятый важной работой над персонажами, с треском провалилась в тот самый момент, когда телефон пискнул в первый раз. Короткая и до нелепого бессвязная переписка с Вирджилом лишь подтвердила старую истину: Веспер и техника в состоянии «после вчерашнего» — вещи несовместимые.

Однако настоящий взрыв, предсказуемый, как восход солнца, случился чуть позже. Случайная ссылка, подброшенная «Виртуалисом», вела на новостную статью о гастрольном туре Мэйфера в Денвер. И все бы ничего, если бы текст не был так щедро сдобрен фотографиями, от вида которых внутри Веспер что-то взорвалось. «Какая фиалковая морда слила ЭТО в сеть!???» — этот вопль, полный праведного гнева, распугал немногочисленных посетителей и заставил присесть от страха подбежавшего официанта. Следом в деревянный забор полетела кофейная кружка. Ярость, холодная и острая, как лезвие ее канцелярского ножа, требовала отмщения. Швырнув на стол деньги за причиненный ущерб, Веспер, сжав в руке телефон, набрала короткое смс своему белобрысому мучителю и, не дожидаясь ответа, рванула к телепорту. Куда — она и сама не знала. Подальше отсюда. Туда, где можно было спланировать, как именно она будет четвертовать автора этой статьи.

Очищение ливнем и вызов судьбе

Акт безумия, разгоревшийся в пабе «Гармония», требовал не продолжения, а эвакуации. Ярость, вскипевшая от вида грязной статейки, выплеснулась наружу, и Веспер, не разбирая дороги, шагнула в телепорт, который выбросил ее в совершенно случайном месте — в безымянном городском парке под аккомпанемент проливного дождя. Впрочем, ей было уже все равно. «Какая к василям разница!» — пронеслось в голове.

Она опустилась на мокрую землю, позволяя ледяным каплям смешиваться с ее собственными, невыплаканными слезами. Чувство омерзения было почти физическим. Это было хуже, чем разгромные отзывы критиков — это было вторжение. Ее личную, запутанную, болезненную связь с этим белобрысым хаосом выполоскали, как грязное белье, и вывесили на всеобщее обозрение. Но страшнее всего было не это. Страшнее было признаться себе, что ярость вызвана не самим фактом огласки, а тем, что эта огласка касалась отношений, в будущее которых она отчаянно боялась поверить. «Потому что иначе начну в него верить…» — прошептала она в пустоту.

Этот проблеск уязвимости тут же сменился привычной злостью. Вскочив на ноги, она с вызовом посмотрела в затянутое тучами небо. — Давай! Лей! Лей еще сильней! — прокричала она, широко раскинув руки. — Прочисти мне карму или что там обычно прочищают от всякой дури! В ответ на очередной порыв ветра она лишь фыркнула и, оттопырив средний палец, показала его небесам. «Вот где я вас всех вертела!». Подхватив с земли рюкзак, Веспер, стряхнув с лица воду и остатки сомнений, решительно направилась обратно к телепорту. Пункт назначения — Бриджпорт. Сидеть и жалеть себя она не собиралась.

Публичный позор, философские беседы и странствия по ТЦ

Очередной день в новой жизни начался с привычного привкуса горечи и раздражения. Похоже, вселенная решила, что ее полуголая задница, красующаяся на полстраницы в какой-то дрянной газетенке, — это именно то, чего ей не хватало для полного счастья. Довершением к картине вселенской несправедливости стали темные очки, с хрустом раздавленные по неосторожности у входа в Торговый центр "1000 ламьих мелочей". Именно туда она и сбежала, спасаясь от четырех стен собственной квартиры, которые грозили стать свидетелями очередного акта вандализма. Впрочем, у судьбы, как водится, были свои, куда более интересные планы, чем просто дать ей побродить среди витрин.

Спасение от хандры пришло в лице Матео Кьериччи. Заметив его светлую голову в толпе, Веспер ощутила почти детскую радость и, не раздумывая, направилась к своему «снежному Каю», который, казалось, был единственным островком здравомыслия в этом безумном мире. Их встреча, начавшаяся с ее жалоб на жизнь, быстро переросла в долгую, почти интимную беседу, петляющую от ее творческих планов и нежелания возвращаться домой к вечным вопросам бытия. Они бродили по гулким коридорам торгового центра, рассуждая о смысле жизни, человечности и свободе воли, пока ноги сами не привели их в книжный магазин. Там, среди пыльных полок, Веспер неожиданно для самой себя поделилась с Тео тем, как ее амнезия превращает каждую книгу в уникальное приключение, и с азартом ухватилась за учебник по физиогномике, надеясь, что он поможет ей лучше «читать» двуногих, населяющих этот странный мир.

Разумеется, идиллия не могла длиться вечно. Бесцеремонно ворвавшись в их философские дебри коротким смс, о себе напомнил Мариус Мэйфер. Его очередное «детка» заставило Веспер скрипнуть зубами и мысленно возобновить подсчет для будущей расправы. После короткой и язвительной переписки она, попрощавшись с Тео, который мудро решил не ввязываться в очередной виток ее хаоса, решительно направилась к телепорту. В конце концов, если уж и гореть в аду, то в хорошей компании. А ее личный белокурый Дьявол, судя по всему, уже заждался.

Дом, где лечат гнев абсентом и подушками

Публичный позор, как оказалось, был лишь прелюдией к очередному акту пьесы абсурда, которую судьба неустанно ставила в жизни Веспер. Разговор со «снежным Каем» Матео Кьериччи в стенах торгового центра принес лишь временное облегчение, но не избавил от главной проблемы — желания выплеснуть ярость на что-то живое. И поскольку под рукой не оказалось ни одного подходящего объекта для четвертования, она, поддавшись смс-провокации, отправилась в единственное место, где ее гнев могли не только понять, но и разделить — в логово Хаоса, более известное как дом Мариуса.

Ее личный белокурый Дьявол встретил ее в подобающем состоянии — пьяный, вдохновленный и окруженный оглушительной музыкой. Этот вечер стал для Веспер своего рода терапией. Вместо того чтобы крушить мебель в собственной квартире, она выплеснула все на него: рассказала о своем желании пустить на кровавые ленточки автора гнусной статьи, о том, как ясно видит эту картину, и о том, как ей омерзительно от самой себя. Он, как ни странно, слушал. Слушал, а потом просто обнял, и в его объятиях, пропитанных запахом дорогого алкоголя и безрассудства, ее ярость начала медленно таять, уступая место звенящей усталости.

Их вечер, полный флирта на грани фола, бредовых фантазий о Геральте и Йеннифер на единороге , и шуток про жертвоприношения Ктулху, был прерван появлением новых действующих лиц. Сначала на пороге материализовалась Терри О`Дрейн — яркая, как синька для волос, и такая же неиссякаемая на энергию. Затем из своих странствий вернулся и Матео, а следом за ним, словно испуганная тень, в дом вошла Джессика Доллс. Вечер стремительно превращался в филиал сумасшедшего дома, где кофе мешали с «зеленой феей», а философские беседы о сверхъестественном сменялись предложением Мариуса научить всех танцевать вальс.

Разумеется, танцевать никто не стал. Вместо этого Матео, решив, что лучший способ поднять другу настроение — это хорошая драка, инициировал «дуэль». В следующую минуту подушки летели во все стороны, Веспер, войдя в роль амазонки, азартно «штурмовала» диван, на котором окопался «мамонт», а Тео, выступая в роли ее генерала, прикрывал тылы. Битва закончилась безоговорочной капитуляцией Мэйфера, который, помахав белым флагом в виде собственных джинсов, рухнул на пол. Этот взрыв чистого, незамутненного безумия оказался лучшим лекарством.

Ночь принесла с собой тишину и сон, который Веспер разделила с хозяином дома, безмолвно делясь теплом под одним одеялом и засыпая под его тихое дыхание. А утро — новую встречу. Проснувшись в уже пустом доме, она собиралась уходить, когда на пороге появилась Джессика. Вид этой напуганной, похожей на фарфоровую статуэтку девушки, вызвал в Веспер неожиданный приступ эмпатии. Поняв, что оставлять ее одну в таком состоянии было бы верхом свинства, она, отправив Матео короткое смс, пригласила новую знакомую к себе — на чай и, возможно, на еще одну главу этой странной книги под названием «Жизнь в Мунлайт Фоллз».

Визит к разбитому сердцу или Чизкейк как средство психотерапии

Хаос, как известно, имеет свойство расползаться, заражая все вокруг. Не успела Веспер вырваться из одного водоворота безумия в доме Мэйфера, как ее тут же затянуло в другой. Звонок от Терри О`Дрейн, полный плохо скрываемой боли, стал сигналом к действию. Захватив с собой своего нового, до смешного хрупкого союзника — Джессика Доллс, — Веспер отправилась в Бриджпорт, на территорию чужой драмы, смутно ощущая себя крестоносцем, идущим в поход без малейшего понятия о том, с каким драконом предстоит сражаться.

Путь на тридцатый этаж высотки стал отдельным испытанием. Лифт, эта дьявольская коробка, внушал ей суеверный ужас, и она с куда большим удовольствием преодолела бы этот путь пешком, но вид фарфоровой статуэтки-Джессики заставил ее внутреннюю садистку заткнуться и нажать на кнопку. Разговор с «малышкой» (мысленно Веспер тут же отвесила себе подзатыльник за мэйферовские замашки) о страхах и технике был лишь прелюдией. Настоящий кошмар ждал за дверью квартиры номер 238.

Терри была похожа на птицу с подбитым крылом — растрепанная, опустошенная, с рваной раной на руке, которая выглядела так, словно ее пытались оторвать. Внутренний Ликвидатор тут же оценил обстановку: тактично изолировать гражданских, оказать первую помощь, выяснить причину. С первым пунктом проблем не возникло — Джессика с коробкой чизкейка была отправлена на кухню в качестве авангарда. А вот со вторым вышла заминка. Терри, упрямая, как все творческие натуры, пыталась хорохориться, пряча рану под водолазкой и уверяя, что все «заживет как на собаке».

Развязка наступила на кухне, за чаем и тем самым чизкейком. Поддавшись то ли дружеской атмосфере, то ли полному истощению, Терри выложила все. История была банальна и трагична одновременно: подарок от всей души — машина мечты для любимого мужчины, Вира, — был отвергнут. Не просто отвергнут, а возвращен с холодной запиской на шоколадке, словно пощечина. В ее глазах это было предательством, обесцениванием ее чувств, которые он променял на свои чертовы принципы. Алкоголь, состояние аффекта, безрассудная поездка в никуда и закономерный финал — авария.

Веспер слушала и молчала. Что она, девушка из ниоткуда, потерявшая собственное прошлое и не имевшая ни единых здоровых отношений, могла посоветовать? Она лишь отметила про себя, что дареному коню в зубы не смотрят, а уж тем более не швыряют его обратно в лицо дарителю.

Пока Терри, выжатая до дна, ушла прилечь, вечер плавно перетек в сеанс психотерапии для Джессики. Эта девушка, казалось, была соткана из страхов и неуверенности, но в ее тихом голосе, когда она говорила о Тео, звучала такая неподдельная теплота, что Веспер невольно смягчилась. Пришлось даже прибегнуть к высокопарным метафорам о пламени свечи, которое он бережно хранит в ладонях, и от этого поэтического порыва ее едва не стошнило радугой. Но, кажется, это сработало. Как и ее признание в том, что эта пугливая художница с глазами олененка уже успела занять свое место в ее коротком списке важных людей.

Покидая квартиру, они с Джессикой неожиданно выяснили, что являются соседками. «Что ж, — с кривой усмешкой подумала Веспер, шагая к телепорту, — похоже, мой личный зоопарк странных, но симпатичных созданий продолжает пополняться. И от этого, как ни странно, уже не хочется бежать».

Тишина в четырех стенах и отголоски стали

Вернувшись в свою квартиру после очередного витка чужого безумия, Веспер впервые за долгое время столкнулась с оглушительной тишиной. «Дом! Милый дом! Ты мне рад, гвоздичка драная?!» — бросила она в пустоту, но ответом ей было лишь молчание. Острое, почти физическое ощущение одиночества заставило задуматься о том, чтобы завести собаку — хоть кто-то будет радоваться ее возвращению. Впрочем, горячий душ и громкая музыка сделали свое дело: тревоги по поводу скандальной статьи, сфабрикованной на основе фотографий из денверского отеля, остались где-то позади, в пыли вчерашнего дня.

С чистой совестью и не менее чистой головой она решила посвятить время тому, что действительно имело значение. Переодевшись и туго обмотав руки эластичными бинтами , Веспер достала из кладовой дайто — бесценный подарок покойного сэнсэя, Акайро Йошаро. Тренировка на балконе была не просто упражнением, а диалогом с прошлым и самой собой. Она с удовлетворением отметила, что правая рука почти не беспокоила , и в очередной раз убедилась, что леворукость — отличный сюрприз для любого противника. «Он бы мной гордился», — с толикой грусти подумала она, закончив серию кат и чувствуя приятную усталость в мышцах. Мысли мимолетно коснулись и Матео Кьериччи — интересно, понял бы он философию кэндо, где в искусстве владения мечом познается истинная ценность жизни?

Этот вопрос так и остался без ответа, потому что сам Тео напомнил о себе коротким смс. Улыбнувшись сообщению, Веспер тут же в свойственной ей манере «сводницы» ответила, что они с Джессика Доллс уже разбежались по норкам, не забыв намекнуть, что ее новая пугливая знакомая была бы рада его видеть.

Вечер продолжился в компании яичницы с беконом и тяжелой музыки. Именно тогда, на кухне, ее прошлое снова напомнило о себе самым неожиданным образом. Взяв в руки обычный кухонный нож, она, сама того не осознавая, с пугающей ловкостью и точностью заставила его вращаться на пальце, выполняя серию хитрых перехватов, достойных профессионального наемника. Мысль о том, откуда в ее руках взялась эта смертоносная грация, так и не возникла в голове, списанная на внезапно проснувшееся желание полихачить.

Закончив с ужином, она уже собиралась покинуть квартиру, чтобы отправиться в Торговый центр "1000 ламьих мелочей", когда осознала, что забыла свой блокнот в доме Мариуса. «А ну это не страшно. Потом заберу…» — с удивительным для себя спокойствием решила она, в очередной раз доказывая, что ее личная крепость, похоже, больше не была такой уж неприступной.

Бумажные пирамиды, вампиры-алкоголики и неожиданные союзники

Очередной день в новой жизни начался с привычного привкуса горечи и раздражения. Сбежав от четырех стен собственной квартиры, которые грозили стать свидетелями очередного акта вандализма, она отправилась в Торговый центр "1000 ламьих мелочей", смутно надеясь разыскать там своего «пламенного героя» Элиота.

Мир, как оказалось, был до смешного тесен. Она нашла его в эпицентре очередного абсурдного перформанса: в компании незнакомого громилы Джека и «мумии», в которой она не сразу, но все же опознала Вирджила, он строил пирамиду из туалетной бумаги. Разумеется, Веспер, не удержавшись, по-дружески пнула «Огнеедушку» под зад, за что тут же была окрещена «телепузиком» и втянута в это безумие. Пришлось даже толкать речь на камеру для дочери Джека, уверяя невидимую Вайлет в том, что она не крокодил.

Разумеется, идиллия не могла длиться вечно. Бесцеремонно ворвавшись в их бумажное царство, о себе напомнил Мариус Мэйфер. Его появление, как всегда, было сродни взрыву: страстный, почти собственнический поцелуй на глазах у всех присутствующих заставил ее ноги предательски подкоситься. А следом подтянулись и другие действующие лица: сначала Кана Адамсон, которая с видом оскорбленной гордости увела Элиота на разборки, а затем и совершенно новая персона — девушка по имени Эльга Роу в компании двух настоящих волков.

Вечер плавно переместился в кафе, где за ромом и колой Веспер пришлось выслушать самую нелепую исповедь в своей жизни. Эльга, их новая знакомая, на полном серьезе пыталась убедить всех, что она — профессиональный киллер и, по совместительству, оборотень. Это было настолько абсурдно, что Веспер, давясь смехом, заявила, что в таком случае она — рогатая фея, а Мариус, соответственно, «вооомпир». Впрочем, веселье быстро закончилось, когда телефонный звонок от Вирджила вверг Мэйфера в пучину мрачной рефлексии. Видя его подавленное состояние, Веспер поняла, что вечер требует смены декораций. Подхватив своего белобрысого демона под руку, она повела его прочь, навстречу морю, чайкам и новому витку их личного, не поддающегося логике хаоса.

Море, чайки и осколки прошлого

Очередной день в новой жизни, начавшийся с абсурдного перформанса в торговом центре и закончившийся тяжелым телефонным разговором с Вирджилом, предсказуемо вверг Мариуса в пучину мрачной рефлексии. Решив, что лучший способ справиться с хаосом — это возглавить его, он потащил Веспер прочь от цивилизации, к морю, чтобы «поорать на чаек».

Их бегство привело их на пустынный Пляж "Прикосновение солнца". Здесь, наедине с шумом волн и садящимся солнцем, напряжение, висевшее между ними, нашло выход в долгом, почти отчаянном поцелуе. Впервые за долгое время Веспер позволила себе расслабиться и просто быть. Она даже не заметила, как ее белобрысый демон, утомленный событиями, уснул у нее на плече, доверчиво и безмятежно, как ребенок. Пока он спал, она, перебирая его шелковые волосы, тихо читала ему стихи, охраняя его покой, и впервые ощутила не желание обладать, а отчаянную потребность защитить.

Пробуждение принесло с собой не неловкость, а разговор, который оказался глубже и откровеннее всех их предыдущих перепалок. Он говорил о своих снах, о страхе потерять ее, о том, что она стала для него единственной константой в этом безумном мире. Она же, поддавшись этой волне откровенности, решилась задать вопрос, который давно точил ее изнутри: что он будет делать, если ее прошлое, о котором она ничего не помнит, окажется по-настоящему ужасным? Его ответ был до смешного прост и обезоруживающ: они просто сожгут это прошлое в его камине, ведь главное — то, кем она стала сейчас.

Впрочем, он был не так прост, как хотел казаться. Его неожиданный вопрос о том, кто учил ее владеть оружием, застал Веспер врасплох. Этот зеленоглазый черт был куда наблюдательнее, чем она думала. Ей пришлось солгать, списав свои навыки на уроки самообороны от покойного мастера Акайро Йошаро, но холодок, пробежавший по спине, напомнил ей о том, что ее тело помнит куда больше, чем разум.

Они покинули пляж, когда звезды уже начали зажигать свои огни на индиговом небе, унося с собой не только песок в ботинках, но и новое, более глубокое понимание друг друга. Хаос никуда не делся, но теперь в нем появилась своя, пугающая и притягательная гармония.

Шоколадный балаган и столкновение полов

Казалось, после эмоциональных качелей на пляже судьба должна была дать ей передышку, но слово «передышка» в лексиконе Мунлайт Фоллз, видимо, отсутствовало. Едва успев стряхнуть с себя песок, Веспер в компании своего личного белокурого Хаоса оказалась в кафе «Телескоп», которое в этот вечер больше напоминало приемную в сумасшедшем доме. Поводом для всеобщего сбора стала дегустация шоколада, но Мариус Мэйфер, разумеется, не мог упустить шанс превратить мирное мероприятие в очередной фарс.

Не успела Веспер и глазом моргнуть, как ее уже представили новому лицу в их паноптикуме — мужчине со шрамом по имени Скиннер Джонс, которого Мариус тут же попытался втянуть в пьянку. Вскоре подтянулись и старые знакомые: писатель-хоррорист Зак Фланниган и его муза Ю Янь, а также Катрин Монтес, явившаяся с виноватым видом и ворохом невысказанных извинений. Этот зоопарк разношерстных личностей стал идеальной аудиторией для нового перформанса Мэйфера. Вооружившись блокнотом, который он всучил смущенной Ю Янь, он затеял идиотский соцопрос на тему «можно ли есть мясо с шоколадом», с серьезным видом собирая мнения и заставляя свою «секретаршу» вести протокол.

Веспер, с удовольствием наблюдая за этим цирком, подыгрывала, как могла: объединившись с Кэт, они в два голоса подкалывали Мариуса на тему его аристократической худобы и необходимости срочного «перевоспитания», а его угрозу сделать из нее «роллы с Денвер» парировала обещанием побрить его налысо. Пока внутри кафе царил этот управляемый хаос, снаружи разворачивалось представление похлеще. Какие-то активисты, ведомые неугомонной девицей Лисбет Лунд и ее мрачным спутником Джейкобом, устроили стихийный митинг на тему «кто круче, мальчики или девочки», с кричалками и взаимными оскорблениями. Веспер, попивая горячий шоколад, с ленивым сарказмом следила за этой «битвой пестиков и тычинок», в очередной раз убеждаясь, что этот город притягивает фриков всех мастей.

Вечер, полный абсурда, закончился предсказуемо. Когда шум и гам достигли своего апогея, а ее личный демон окончательно выдохся, они приняли обоюдное решение сбежать. Попрощавшись с компанией, Веспер, привычно обхватив Мариуса за пояс, покинула кафе, унося с собой не только вкус шоколада на губах, но и четкое понимание, что ее жизнь, похоже, окончательно и бесповоротно переплелась с этим безумным, невыносимым, но до дьявола притягательным человеком. Дорога вела домой — в их общую, пусть и временную, тишину.

Уборка, публичность и лилии с трупным запахом

Ночь 13-го хейма принесла с собой не сон, а беспокойство. Вместо того чтобы провалиться в спасительное небытие, Веспер, ощущая прилив сил, решила направить свою неуемную энергию в мирное русло. А именно — на генеральную уборку, занятие, которое она ненавидела всей душой, но к которому ее вынуждало полное отсутствие горничных. «Все сама, все сама», — с тяжким вздохом констатировала она, вооружаясь тряпками и метелками.

Приведя квартиру в состояние, близкое к жилому, она столкнулась с новой проблемой: телефон, ее недавнее и сомнительное приобретение, требовал подзарядки, а желудок — еды. Мысль о блинчиках оказалась настолько навязчивой, что Веспер, презрев поздний час, отправилась на поиски круглосуточного магазина в Мунлайт Фоллз. Эта вылазка обернулась очередным доказательством того, что ее жизнь окончательно перестала быть частной. Две кумушки в магазине не только узнали ее по скандальной статье о похождениях в Денвере, но и не постеснялись задать пару вопросов такой степени интимности, что Веспер едва сдержалась, чтобы не применить свои боевые навыки прямо между полок с консервами.

Вернувшись домой, злая, как тысяча чертей, и выместив гнев на ни в чем не повинной стене, она столкнулась с новым сюрпризом. На ее лестничной площадке топтался курьер, державший в руках чудовищных размеров букет белых лилий. Приторно-сладкий, «трупный», как она его тут же окрестила, запах ударил в нос, вызвав волну омерзения. Оказалось, этот кошмар предназначался ей. Сцепив зубы и натянув самую ядовитую из своих улыбок, Веспер приняла «подарок», к которому, как сообщил обрадованный курьер, прилагалась записка. Сгорая от любопытства и подозревая, что это очередной фортель Мэйфера, она, едва дождавшись ухода посыльного, вскрыла конверт. Содержимое оказалось не менее загадочным, чем сам факт доставки. Кто и зачем решил напомнить ей о запахе смерти, оставалось только гадать.

Ад в отдельно взятой квартире

Казалось, хуже трупного запаха лилий, заполнившего квартиру, и быть не может. Оказалось — может. Не успела Веспер дочитать загадочную записку от таинственного Гийома, как в дверь заколотили с такой силой, что она едва не слетела с петель. На пороге стоял ее личный белокурый Апокалипсис, Мариус Мэйфер, и в его зеленых глазах плескалось чистое, незамутненное безумие.

Причиной послужили все те же проклятые цветы и записка, которые он, очевидно, счел неопровержимым доказательством ее измены. Все попытки объясниться были сметены волной его ярости. Этот вечер превратился в ад. Словесная перепалка стремительно переросла в жестокую драку, где в ход шло все: кулаки, мебель, осколки разбитой вазы и слова, ранящие больнее любого оружия.

Веспер, доведенная до предела его недоверием и агрессией, ответила с той же звериной жестокостью, на которую, как она думала, способна только в своих кошмарах. Она лгала, чтобы сделать ему больнее, нападала, чтобы защититься, и в какой-то момент, с осколком стекла в руке, была готова убить. Развязка наступила, когда он, пытаясь ее остановить, с хрустом сломал ей плечо. Нечеловеческая боль на мгновение отрезвила, выжигая все, кроме звенящей, всепоглощающей ненависти.

«ВОН!» — этот крик, вырвавшийся из самой глубины ее души, был адресован не только ему, но и всему тому, что их связывало. Он ушел, хлопнув дверью и оставив ее одну в разгромленной квартире, в луже собственной крови и обломков их так и не случившейся истории. Потеряв сознание от боли, она очнулась лишь спустя время, понимая, что в этом городе у нее остался лишь один человек, которому она могла позвонить. Этим человеком был Матео Кьериччи.

Ее «снежный Кай» прибыл незамедлительно, и, несмотря на ее протесты, вызвал скорую, взяв на себя роль ее молчаливого, но надежного хранителя. Увозимая на носилках из своей разрушенной крепости, Веспер смотрела в потолок и понимала, что только что закончилась еще одна глава ее жизни. И глава эта была написана кровью.

Последствия предательства

Ад, который разверзся в ее квартире, предсказуемо закончился в стерильной белизне больничной палаты Научно-медицинского центра. Доставленная туда своим верным «снежным Каем», Матео Кьериччи, Веспер столкнулась не только с физической болью от вывихнутого плеча и треснувших ребер, но и с куда более глубокой раной — раной от предательства. Мысль о том, как дешево оказались оценены ее чувства, как легко Мариус поверил в ложь, перевесив на весах все, что было между ними, сжигала изнутри похлеще любого яда. Это было так мелко и унизительно, что хотелось смеяться, давясь болью в груди, и молить о новой амнезии, которая стерла бы не прошлое, а только его.

Визит Матео стал единственным просветом в этом сером мареве. Он принес с собой не только чувство вины за то, что не остановил Мэйфера, но и единственное, что могло сейчас отвлечь — свои карты Таро. Выслушав ее сбивчивый, полный обиды рассказ о проклятом рисунке Гийома и нелепом стечении обстоятельств, он предложил спросить совета у карт. Расклад оказался до жестокого точным. Перевернутые «Влюбленные» говорили о неверном выборе, сделанном когда-то давно; «Император» — о необходимости заглянуть в себя и вспомнить свою истинную суть; а перевернутая «Звезда» — о поспешности и потерянной надежде, которая, однако, еще может вернуться. Эта беседа с мудрым «сильфом» и его картами, полная сказок и метафор, дала ей больше, чем все обезболивающие, — она дала пищу для размышлений.

Внешнему миру она продолжала транслировать привычный сарказм. На обеспокоенное смс от Вирджила она ответила, что «постигает дзен», а на веселое приглашение Эйдана в паб сочинила небылицу о коварном нападении «лысого карлика с табуреткой». Этот черный юмор был ее единственным щитом, последним бастионом, который еще не пал.

Но сидеть в четырех стенах, где даже воздух, казалось, был пропитан воспоминаниями о нем, было невыносимо. Решение пришло само собой. Смирение — это не про нее. Она не жертва и не собиралась ей быть. Стиснув зубы от боли, Веспер начала свой побег. Закрыв палату изнутри, она канцелярским ножом превратила больничную рубаху в подобие майки, с трудом натянула джинсы и, не зашнуровывая ботинок, накинула сверху свою же окровавленную рубашку. Спрятав лицо за распущенными волосами, чтобы скрыть синяки, она выскользнула из палаты и, держась за стену, медленно, но неотвратимо двинулась к выходу. Она молилась лишь об одном — не встретить Матео. Он бы не понял. Он бы попытался остановить. А останавливаться она не собиралась. Выйдя на улицу, она рухнула на скамейку и, набрав по памяти номер с найденного в сети объявления, сделала короткий звонок, договариваясь о какой-то услуге и обещая двойную плату за скорость. Игра еще не была окончена. Она просто меняла правила. Собрав остатки сил, Веспер поднялась и, прихрамывая, побрела к телепорту. Навстречу неизвестности. Подальше отсюда. Подальше от него.

Крепость в осаде

Возвращение в свою квартиру ощущалось как отступление в последнюю цитадель. Первым делом были вызваны слесари, которые под покровом ночи сменили все замки на более надежные, превратив дверь в неприступный бастион. Заперевшись и для верности подперев дверь креслом, Веспер, отключив телефон, наконец позволила себе провалиться в спасительное небытие, из которого ее вырывала лишь боль. Дни превратились в тягучую череду сна, обезболивающих и тяжелых мыслей. Она пыталась анализировать произошедшее, перенося на бумагу сцены недавней драки, но раз за разом упиралась в стену из собственной ярости и его предательства. Ненависть, разочарование, обида и что-то еще, чему она боялась дать имя, сплелись в тугой, удушающий узел.

Ее добровольное затворничество было нарушено визитом Матео и Джессики.  Веспер, разрываясь между желанием прогнать их и подсознательной потребностью в участии, все же впустила незваных гостей. Для Джессики, напуганной ее видом и погромом в гостиной, была сочинена нелепая история про «маленьких вредных карликов с большими табуретками», в которую та, впрочем, не слишком поверила. Разговор с Матео, как всегда, стал глотком здравомыслия, но даже его спокойствие не могло унять ее внутреннюю бурю. Единственное, на что она согласилась — это принять от него помощь в покупке лекарств и еды.

Позже Джессика вернулась одна, принеся с собой не только продукты, но и свою робкую, трогательную заботу. Их вечер за чаем превратился в сеанс психотерапии для обеих. Веспер, неожиданно для себя, примерила роль старшей, мудрой подруги, пытаясь развеять страхи Джессики и вселить в нее уверенность, в то время как сама тонула в собственных сомнениях. Этот хрупкий мир был разрушен звонком. Джессика, не сумев дозвониться до Матео, в панике набрала номер Мариуса, чтобы передать, где находится, и спросить о его самочувствии. Реакция Веспер была предсказуемой — смесь ярости и унижения от того, что он теперь будет думать, будто она подослала к нему «разведчицу».

Финал этого безумного дня оказался еще более абсурдным. На рассвете в ее дверь заколотила Линн — ее бывший издатель из Денвера, платиновая бестия в малиновом платье, ураган на шпильках. Увидев состояние своей «золотоносной девочки», Линн впала в праведный гнев и, после серии допросов с пристрастием и шантажа, поставила ультиматум: либо Веспер летит с ней и ее новой пассией на виллу в Монте Виста, где ей обеспечат должный уход в частной клинике, либо она остается здесь и будет подвергаться неустанным домогательствам со стороны Линн до скончания времен. Выбрав из двух зол меньшее, Веспер, скрепя сердце, согласилась.Побег в никуда получил вполне конкретный пункт назначения.

Спасение от самой себя

Побег в никуда получил вполне конкретный пункт назначения — вилла в Монте Виста.

Перелет прошел в тумане из виски и обрывков сна. Веспер отчаянно пыталась сбежать от собственных мыслей, но даже в полузабытьи ее преследовал призрак с глазами цвета весенней травы. Пробуждение было под стать всему этому безумию: бархатный шепот Линн, полной пошлых нежностей, на ухо и ее губы, надутые, как вареник, в ответ на предсказуемый отказ. Этот фарс, впрочем, быстро сменился деловым тоном. Линн, размахивая своей платиновой кредиткой и связями, везла ее в лучшую клинику по ортопедии, потому что ее «золотоносная девочка» и «первый романист в штате» должна была быть в идеальной форме для покорения новых литературных вершин. «Тонкий расчет, как всегда!» — с кривой усмешкой бросила Веспер, на что ее личный рабовладелец в юбке лишь лукаво подмигнул, напомнив про пожизненный контракт, в котором, очевидно, мелким шрифтом было прописано и спасение заблудших душ.

У трапа их уже ждала Барбара — очередная пассия Линн — в вишневом кабриолете, и этот штрих окончательно превратил их эвакуацию в сцену из дурного глянцевого журнала. Усевшись на заднее сиденье, Веспер отстраненно наблюдала за проносящимися мимо пальмами и думала лишь о том, что даже здесь, за тысячи километров от дома, она не может убежать от главного своего врага — самой себя. Впрочем, на какое-то время она была готова передать бразды правления в чужие руки. Хотя бы до тех пор, пока ее собственное тело не перестанет быть одним сплошным синяком.

Передышка со вкусом обезболивающих

Побег в Монте Виста, устроенный неугомонной Линн, оказался не просто сменой декораций, а принудительной капитуляцией перед благами цивилизации. Той самой цивилизации, где за звонкую монету творят настоящие чудеса. Выйдя из дверей элитной клиники, Веспер на мгновение замерла, подставив лицо редким солнечным лучам и ощущая в теле и в мозгах непривычную, почти забытую эйфорию. Определенно, местные эскулапы не поскупились на «веселящие» лекарства, настоянные на смеси плюща с забористым шалфеем, иначе чем еще объяснить это дурацкое желание летать.

Впрочем, от реальности было не сбежать. Тело, все еще помнившее жестокость Мэйфера, теперь было заковано в новые доспехи. Вместо эластичных бинтов ребра стягивал жесткий и плотный корсет, мешавший нормально дышать, но надежно фиксирующий корпус. Правое плечо, пострадавшее в той злополучной драке, украшала странная конструкция, напоминающая наплечник от рыцарского доспеха из ткани телесного цвета, который затягивался на несколько липучек-ремней. «Дааа, — с кривой усмешкой подумала она, осторожно сжимая и разжимая пальцы на пострадавшей руке, — из всей возможной в нашем мире магии существует, пожалуй, лишь одна – платная медицина».

В этом состоянии приятной одурманенности в голову лезли на удивление трезвые мысли. За последний месяц она едва не лишилась двух главных в своей жизни способностей — видеть и созидать. Или все же разрушать? Вопрос оставался открытым, но слова Тео и покойного сэнсэя Акайро Йошаро звучали в голове набатом: «Мы — это принятые нами решения». А значит, только ей решать, каким будет этот путь.

Линн и ее очередная пассия Барбара должны были забрать ее только вечером, а это означало несколько часов свободы в живописном городе. Время, которое грех было не потратить на знаменитую на весь мир пиццу и прогулку. Было в этом какое-то странное чувство — будто она клинок, засидевшийся в ножнах и истосковавшийся по действию. «Что ж, — пробормотала она, нацепляя на нос очки, — в таком случае, не следует дать себе заржаветь окончательно». И, все еще слегка прихрамывая, Веспер бодрой походкой направилась на поиски лучшей пиццерии в городе, с любопытством рассматривая незнакомую архитектуру.

Пицца в Монте Виста и новости, от которых сводит зубы

Обосновавшись в какой-то пиццерии, Веспер, поддавшись этому новому для себя порыву, отправила смс Джессике, обещая привезти сувениры ей и своему другу, «снежному Каю» Матео Кьериччи. Мысль о том, чтобы сделать что-то приятное для людей, которые проявили к ней искреннее участие, грела изнутри, заставляя забыть о боли и одиночестве. Однако этому хрупкому чувству покоя не суждено было продлиться долго.

Идиллию разрушила сама Линн, явившаяся за ней на вишневом кабриолете в компании своей пассии Барбары. Разговор в машине, начавшийся с ее обычных пошлых шуточек и расспросов, быстро свернул на минное поле личной жизни Веспер. А затем прогремел взрыв. Линн, с энтузиазмом свахи, рассказала, что после отъезда Веспер из Денвера ее разыскивал некий «Аполлон» — высокий, красивый и до неприличия интеллигентный мужчина. От описания его карамельно-медовых глаз у Веспер похолодело все внутри. Она знала эти глаза. Она знала этого «кедра в очках». И ее худшие опасения подтвердились, когда Линн, сияя от собственной услужливости, призналась, что дала ему ее адрес в Мунлайт Фоллз.

«Твою ж пихту! Линн! Язык твой — враг твой. Номер, фиалка его, один! Если бы не те лилии и фиалковая записка… а только чертов рисунок… все… все было бы… ИНАЧЕ!» — пронеслось в голове, смешиваясь с волной чистой, незамутненной ярости.

Вся радость от исцеления, все робкие надежды на спокойную жизнь — все это было втоптано в грязь одной фразой, брошенной по глупости. Не в силах сдержать эмоций, Веспер громко выматерилась и рухнула на заднее сиденье, ощущая лишь бессилие и холодное дыхание прошлого, которое снова настигло ее. Ее крепость в Мунлайт Фоллз, ее единственное убежище, больше не было безопасным. Враг знал, где ее искать. А это означало, что игра продолжается. Вот только на этот раз она была к ней совершенно не готова.

Прощание в Монте Виста

Недолгий, но насыщенный «курорт» в Монте Виста, устроенный неугомонной Линн, подошел к своему логическому завершению. Прощание на аэродроме, откуда Веспер предстояло в одиночестве лететь обратно в Мунлайт Фоллз на частном самолете, принадлежавшем очередной пассии ее издателя, Барбаре, было на удивление теплым, хоть и не без свойственных им колкостей. Веспер, раздавленная новостью о том, что ее убежище больше не является тайной для  Гийома, все же нашла в себе силы извиниться перед Линн за свою недавнюю вспышку ярости. В конце концов, винить издателя было глупо. То, что случилось, было закономерным итогом ее недолгой, но разрушительной связи с Мэйфером, и цветы от Гийома стали лишь катализатором, лакмусовой бумажкой, показавшей истинную цену его «доверия» и «чувств».

Полет прошел в полудреме. Отключив телефон, предварительно выложив в сеть пару безликих фотографий итальянских улочек, Веспер откинулась в мягком кресле, позволяя гулу турбин унести ее прочь от пальм, солнца и навязчивой заботы. Она возвращалась домой. В свою крепость с новыми замками. Вот только от главного врага, засевшего в ее собственной голове, не спасли бы и самые надежные стены. Игра, как оказалось, была далека от завершения.

Возвращение в Мунлайт Фоллз и новые доспехи

Недолгий «курорт» в Монте Виста, устроенный неугомонной Линн, подошел к своему логическому завершению. Путешествие из одного дождливого царства в другое не принесло облегчения, а лишь в очередной раз напомнило, что от себя не сбежать. Мысли о зиме, о ее вечном, спасительном холоде, который мог бы заморозить все чувства, стали навязчивой идеей. «Ясный ум и ледяное сердце», — вот чего она жаждала, но прекрасно понимала, что это — недостижимый идеал. Особенно сейчас, когда ее тело, все еще помнившее жестокость Мэйфера, было заковано в новые доспехи. Вместо привычных бинтов ребра стягивал жесткий ортопедический корсет, а травмированное правое плечо было зафиксировано конструкцией, которую она тут же окрестила «поганой штукой». Впрочем, даже в этом нашлась толика черного юмора: как и говорила Линн, в такой «фиговене» с любым вырезом грудь выглядела на все сто.

Физическая боль была привычной, но куда сложнее было справиться с хаосом в квартире и в мыслях. К счастью, финансовое положение, выправленное благодаря скандальной славе, позволяло решить хотя бы первую проблему — звонок в клининговую компанию казался единственно верным решением. Впервые в жизни она могла позволить себе не только оплатить счета, но и подумать о подарках. Пакеты с презентами для Джесс и Тео сиротливо стояли у лестницы, дожидаясь своего часа и напоминая о том, что даже в ее жизни теперь были люди, которым хотелось сделать что-то приятное.

Сидеть в четырех стенах было невыносимо. Чувствуя, что еще немного, и она начнет грызть мебель, Веспер приняла единственно верное решение. Накинув кожаный плащ так, чтобы не тревожить раненую руку, она решительно направилась к выходу, тщательно заперев за собой дверь. Впереди ждал любимый паб, а значит, и новая глава в ее бесконечной войне с самой собой.

Рассвет в «Гармонии» и зов прошлого

Вернувшись в цивилизацию после странствий по чертогам собственного разума, Веспер, как и подобает существу с инстинктом самосохранения, отправилась на поиски еды. Выбор пал на Паб "Гармония", где, укрывшись от мира на втором этаже, она заказала себе ударную дозу калорий и кофеина.

Попытка сделать вид, что она — серьезный человек, занятый важной работой, с треском провалилась в тот самый момент, когда за окном забрезжил рассвет. Впервые за долгое время она смотрела на рождение нового дня без привычного раздражения. «А все потому, что рядом нет этого ходячего генератора хаоса», — с кривой усмешкой подумала она, осознавая, что ее былая нелюбовь к утру была намертво связана с образом Мариуса. Сейчас, свободная от его влияния, она могла просто смотреть, как солнце робко пробивается сквозь облака.

Впрочем, идиллия была недолгой. Мысли, словно змеи, снова поползли по кругу, возвращая ее к проклятому прошлому, этой старой занозе в заднице. «Все, что не убивает, делает нас сильнее…» — прошептала она, и эта избитая фраза неожиданно обрела новый смысл. В ее сознании возник образ холодной каменной статуи с погоста. Гидеон. Именно его она мысленно поблагодарила за свою новообретенную силу. Его зов, его безмолвная поступь — она снова их почувствовала. Намек был ясен. «Я иду…» — решила она, спускаясь вниз, чтобы расплатиться по счету. Путь лежал к телепорту, а оттуда — на Кладбище блуждающих огней.

Исповедь у каменного изваяния

После очередной бури, оставившей после себя звенящую пустоту, Веспер почувствовала, что ее молчаливый друг с погоста зовет ее. На этот раз ее визит на Кладбище блуждающих огней был не случайностью, а осознанной необходимостью выговориться. По пути она заскочила в цветочный магазин, решив, что идти в гости с пустыми руками — дурной тон, даже если хозяин — каменное изваяние. Выбор пал на белые лилии, чей приторно-сладкий, дурманящий аромат, по ее мнению, был точным воплощением запаха самой Смерти.

Возложив цветы к подножию статуи, которую она упорно называла Гидеоном, Веспер начала свою странную исповедь. Она говорила обо всем: о том, как благодарна ему за второй шанс и за то, что он «отвел ее руку», не дав замарать себя кровью того, чье имя она боялась произнести даже мысленно, но чей дом, видневшийся с холма, все еще вызывал у нее тошноту. Она призналась в своем самом большом страхе — ощущении, что она лишь клинок, который кто-то бесконечно кует и перековывает, навязывая чужую мысль «стать сильнее». «Только псих придет на кладбище, чтобы побеседовать со статуей Смерти… о жизни», — с кривой усмешкой подумала она, закуривая очередную сигарету.

Этот диалог с пустотой, прерванный лишь писком телефона, принес странное облегчение. Попрощавшись со своим каменным «другом», она покинула его безмолвное царство, унося с собой не ответы, а правильно заданные вопросы. И это уже было немало.

Хрупкое перемирие и тайна граната

Ад, разверзшийся в ее квартире, оставил после себя не только физические раны, но и звенящую пустоту, пропитанную запахом предательства. Три дня Веспер провела в добровольном затворничестве, зализывая раны и пытаясь собрать воедино осколки собственной гордости. Решение пришло само собой: чтобы двигаться дальше, нужно было выжечь его из своего пространства каленым железом. Первым делом под списание пошли ковры — немые свидетели их уродливой драки, впитавшие в себя не только кровь, но и остатки ее наивного доверия. Следом в мусорное ведро полетели его рубашки — те самые, что еще недавно она готова была вдыхать, как кислород. Финальным аккордом в этом реквиеме по несостоявшейся любви должен был стать рисунок. Тот самый, с которого все и началось. Рисунок Гийома, «харизматичного идиота», чье лицо стало катализатором катастрофы.

«Пепел к пеплу», — с горькой усмешкой решила она, щедро поливая вещи виски на балконе своей крепости. Но у судьбы, как водится, были свои, крайне ироничные планы. В тот самый момент, когда зажигалка уже была готова свершить правосудие, с лестничной клетки донесся перебор гитары и до боли знакомый голос. Он. Мариус Мэйфер. Явился, не запылился, с пьяной серенадой наперевес.

Их встреча на пороге была похожа на поединок двух измотанных дуэлянтов. Он просил прощения, она — требовала объяснений, зачем пришел. Этот разговор, тяжелый и надрывный, расставил наконец все точки над «i». Выяснилось, что причиной его безумия стали не только проклятые лилии и записка от Гийома, но и ее собственный рисунок, который он счел доказательством измены. В отчаянной попытке доказать, что его подозрения — бред, она показала ему другой рисунок. Его портрет. Тот, в который она действительно вкладывала душу. Кажется, это сработало. Он признался, что понял свою ошибку, когда увидел на письме от преследователя некий символ граната — еще одна загадка в копилку ее тайн, о которой она не имела ни малейшего понятия.

Хрупкое перемирие, скрепленное взаимными, выстраданными признаниями в том, что они все еще любят друг друга, было прервано стуком в дверь. На пороге стоял Матео Кьериччи. Ее верный «снежный Кай», который несколькими минутами ранее прислал ей смс с предостережением: «Не пускай Мариуса в дом». Слишком поздно. Вечер стремительно превращался в филиал сумасшедшего дома. В попытке отблагодарить Тео за недавнюю поддержку, Веспер, совершила роковую ошибку. Она подарила ему привезенную из Флоренции венецианскую маску «Алхимик». Реакция последовала незамедлительно. «Ненавижу маски», — ледяным тоном бросил он, и в его глазах полыхнул такой гнев, что Веспер невольно отшатнулась. Обвинив ее и Джессику в опошлении всего тайного, он развернулся и ушел, оставив ее в полном недоумении и с новым чувством вины.

Вечер закончился предсказуемо. Мариус, забрав с собой остатки текилы, ушел «разбираться с делами», а Веспер осталась одна в своей квартире, заперев дверь на все новые замки. Ненависть ушла, уступив место звенящей пустоте и пониманию, что этот белобрысый смерч не изгнать из ее жизни ни огнем, ни виски.

Кальяны, психологи и ревнивые собственники

Очередная вылазка в цивилизацию, предпринятая с целью пополнить запасы никотина и еды, обернулась, как водится, совершенно незапланированным приключением. Судьба, в лице сдохшей зажигалки и последней сигареты, забросила Веспер в Торговый центр "1000 ламьих мелочей", где ее внимание привлекла витрина с кальянами. Мысль о том, чтобы сменить одну вредную привычку на другую, более эстетичную, показалась на редкость удачной. Именно у этой витрины ее и нашел Франко Ди Маре — высокий, темноволосый и, к ее удивлению, весьма приятный мужчина в очках, который оказался не просто случайным прохожим, а психологом. Их разговор, начавшийся с банальной консультации по выбору «курительного аппарата», быстро перерос в легкий флирт, в ходе которого Веспер, поддавшись странному импульсу, не только рассказала о своей профессии, но и напросилась на «мастер-класс», получив взамен визитку и обезоруживающую улыбку. Впрочем, идиллию нарушил еще один наблюдатель. Кристиан Блад, мужчина с тяжелым, почти осязаемым взглядом хищника, следил за ней из кафе напротив, и от этого внимания по спине пробежал знакомый холодок.

Развязка наступила с появлением главного действующего лица ее личной драмы. Мариус Мэйфер, который, как оказалось, все это время тоже наблюдал за сценой, не выдержал и явился собственной персоной. Его появление было сродни урагану: собственнический жест, ледяная вежливость по отношению к ее новому знакомому и твердое намерение увести «свое». Не дав ей опомниться, он подхватил ее и потащил к выходу, оставляя ошарашенного психолога в компании недоумения. Веспер не сопротивлялась. В конце концов, какой смысл бороться со стихией? Проще было расслабиться и попытаться получить удовольствие от полета в самый центр бури.

Когда швабры лечат, а вампиры лезут в голову

Очередной виток безумия, в который Веспер затянуло с головой, предсказуемо привел ее в чужую квартиру. На этот раз гостеприимным (или не очень) пристанищем стала высотка в Бриджпорт, где на тридцатом этаже вила свое гнездышко Терри О`Дрейн. Компания была под стать вечеру — все тот же ходячий хаос Мариус Мэйфер и его рыжий, язвительный спарринг-партнер Элиот Хилл. Последний, к слову, выглядел так, будто только что высунул голову из доменной печи, и вид ожога на его лице заставил что-то внутри Веспер закипеть праведным гневом. «Узнаю, кто сотворил — на ленточки порву», — с холодной яростью подумала она, пока ее собственное тело напоминало о себе ноющей болью в плече и треснувших ребрах, которую она тщательно скрывала за слоем сарказма.

Впрочем, вечер готовил сюрпризы похлеще. Предложенная хозяйкой дома чашка чая оказалась с подвохом. Веспер, чей организм отчаянно требовал еды, а не вежливых бесед, не заметила, как вместе с горячим напитком проглотила порцию снотворного, предусмотрительно выданного Терри все тем же Мэйфером. Сознание померкло прямо за кухонным столом. Пока она путешествовала по чертогам Морфея, Терри, как оказалось, практиковала весьма специфическую медицину — ее целительская магия почти полностью сняла боль от недавних травм.

Однако настоящий ад начался во сне. Вместо безмятежного отдыха сознание подкинуло ей ледяной осколок прошлого: бархатный, властный голос, рассуждающий о ней как о красивой, но пустой бутылке, которую предстоит наполнить изысканным нектаром, и обещание трех капель крови, которые сотрут память и приведут к своему создателю. Этот кошмар был грубо прерван. Мариус, обеспокоенный ее бормотанием, решил не ждать ответов, а взять их силой. Его ментальное вторжение, ощутившееся как алые нити, оплетающие сознание, вырвало из ее глубин имя, которое она не должна была помнить, — Гидеон Инганнаморте. Этого ее разум не выдержал, и она провалилась в обморок.

Приведя ее в чувство старым дедовским способом — вылив в лицо стакан холодной воды, — Мариус получил то, чего, видимо, и добивался. Веспер, очнувшись, на рефлексах врезала локтем под дых подвернувшемуся под руку Элиоту. Впрочем, осознание содеянного пришло так же быстро, как и боевой рефлекс, сменившись шквалом извинений и объятий. Остаток ночи превратился в калейдоскоп страсти и нежности, где ее укусы сменялись его поцелуями, а взаимные провокации — тихими объятиями. Утро они встретили в одной постели, уставшие, измотанные, но связанные теперь не только общим безумием, но и общей, пугающей тайной, о которой, впрочем, помнил только Мариус.

Мистика, гардероб и снова в бой

Вернувшись из гостей, где Веспер, по собственному ироничному замечанию, успешно «посапывала носом в гитару» на диване у некоего Лекса, Веспер наконец-то очутилась в спасительной тишине собственной квартиры. Скинув у порога сапоги и плащ, она первым делом ринулась в душ, чтобы смыть с себя остатки чужого дома и долгого, безумного дня. Именно там, в клубах пара, ее ждало первое открытие этого вечера. Отек на правом плече и боль в ребрах, еще сутки назад напоминавшие о себе при каждом вдохе, практически исчезли. «Ни черта не понимаю! Или это у них там медицина такая... с оттянутым эффектом?» — с недоумением подумала она, приходя к выводу, что в этом городе даже лечение работает по каким-то своим, мистическим законам.

Спать, на удивление, не хотелось. Вместо этого в голове зрело смутное желание куда-то пойти и что-то сделать — лишь бы не оставаться наедине с тишиной. Размышляя, не написать ли очередную колкость тому, кто снова оставил ее одну в чужом доме, она все же решила промолчать. Идея для вечернего времяпрепровождения пришла сама собой, в виде рекламного сообщения от «Виртуалиса», и на лице Веспер расцвела довольная, хищная улыбка. «О! А вот и занятие мне на вечер...» — заключила она и с энтузиазмом принялась потрошить свой гардероб.

Закончив со сборами, она накинула плащ и, бросив мимолетный взгляд на прогноз погоды в Бридже, обещавший дождь с градом, лишь хмыкнула. Выйдя из квартиры, она решительно направилась к телепорту, звонко цокая высоченными каблуками бирюзовых туфель. Впереди ее ждал НК "Лабиринтум".

Мексиканская фиеста в «Лабиринтуме»

Казалось бы, после череды безумств, увенчавшихся покупкой убийственных туфель, стоило бы затаиться. Но слово «затаиться», очевидно, отсутствовало в лексиконе Веспер, особенно когда на горизонте маячила перспектива вечеринки, устроенной Гвен Шепард. Идея окунуться в атмосферу мексиканской фиесты показалась на редкость удачной. Принарядившись в нечто среднее между Эсмеральдой и Кармен, она, вооружившись розой и предвкушением текилы, шагнула в неоновые объятия «Лабиринтума».

Первым, кого она выцепила взглядом у барной стойки, был не кто иной, как Арман Дэ Гроу — ее личный «пони-экспресс», сменивший фиолетовый костюм на сомбреро, но не утративший своего шарма. Мысленно посмеявшись над иронией судьбы, она обменялась с ним молчаливым салютом стопками с текилой и почти сразу же заприметила в зале знакомую огненную макушку Терри О`Дрейн. Именно Терри и стала катализатором вечера, утащив всю их честную компанию, включавшую Гвен и ее «пламенного героя» Элиота, на крышу — играть в «бутылочку».

Именно там, под моросящим дождем и светом городских огней, Веспер окончательно потеряла свои тормоза. Игра, начавшаяся с невинных шуток и попыток подбодрить Элиота, которого Гвен заставила есть лимон, быстро набрала обороты. Один за другим на крыше появлялись новые и старые знакомые: Лео Купер, который тут же был атакован поцелуем неугомонной Терри; тихая Эльвира Гарсиа, которой по жребию достался формальный поцелуй от самой Веспер; и высокий темноволосый незнакомец Ян Андерс, чей неожиданно нежный поцелуй со вкусом «кофе с корицей» стал для нее настоящим открытием.

Но настоящее безумие, как водится, началось с появлением Мариуса. Его присутствие мгновенно наэлектризовало воздух. Веспер, до этого момента державшаяся с ледяным спокойствием, ощутила, как внутри закипает привычная смесь из злости и неудержимого притяжения. Наблюдая, как он, не колеблясь, впивается в губы Яна по велению бутылочки, она почувствовала укол ревности — острой, как лезвие ее канцелярского ножа. Этот внутренний шторм нашел выход в злом, собственническом, почти карающем поцелуе, которым она наградила Мэйфера позже, когда, замерзнув, сама подошла к нему за теплом. Их объятия, начавшиеся с невинного желания согреться, закончились падением на пол и его тихим, выдохнутым в самые губы: «…это такая офигенная зависимость!».

Вечер закончился так же внезапно, как и начался. Мариус исчез вслед за Лео, оставив ее одну посреди этого хаоса. Веспер, допив свой безалкогольный мохито и покинув игру, еще некоторое время наблюдала за пьяным весельем, пока окончательно не устала. Покидая клуб, она поймала себя на мысли, что что-то внутри нее необратимо изменилось. Та, что еще вчера боялась собственных чувств, сегодня с азартом целовала незнакомцев и со звериной яростью отвоевывала свое. «Нет. Я меняюсь…» — с кривой усмешкой подумала она, шагая под дождем к телепорту. И от этой мысли было одновременно и страшно, и до дьявола хорошо.

Блины комом, розовые пледы и незваные гости

Ночь, проведенная в пьяном угаре в «Лабиринтуме», оставила после себя не только гудящую голову, но и острое, сосущее чувство холода где-то под ребрами. В попытке согреть не столько тело, сколько душу, Веспер, ведомая внезапным импульсом, решила приготовить блины — круглые, горячие и сладкие, как само воплощение уюта. Разумеется, первый же блин вышел комом, что она восприняла с философским фатализмом, но спонтанная идея позвать на эту трапезу своего недавнего спасителя, Элиота, показалась на редкость удачной.

«Огнеедушка», как она его мысленно окрестила, явился незамедлительно, промокнув под проливным дождем до нитки. Врученный ему блин, впрочем, оказался с сюрпризом в виде осколка яичной скорлупы, что немедленно погрузило Веспер в пучину стыда, а вечер — в атмосферу саркастичной дружеской перепалки. Их диалог, полный взаимных подколок — от шутливого предложения стриптиза до вручения Элиоту «трофейного» пледа неприлично-розового цвета — незаметно перетек в нечто более глубокое. Она подарила ему редкие итальянские специи, привезенные из поездки, и его искренняя, почти детская радость стала для нее лучшей наградой. А потом, обрабатывая порезы на его руках, она невольно коснулась и его душевных ран, и своих собственных, увидев в его глазах отражение своей боли, а в его лице — ожог, за который хотелось убивать. Он назвал ее сестренкой, она его — братом, и в этот момент казалось, что в этом безумном городе она наконец нашла что-то настоящее.

Хрупкая идиллия была безжалостно разрушена звонком в дверь. На пороге стоял Мариус Мэйфер. Его появление, как всегда, принесло с собой хаос, напряжение и едкие насмешки в адрес Элиота, облаченного в розовое. Не успела Веспер опомниться от этого визита, как в дверь позвонили снова. На этот раз гостьей оказалась тихая и до смерти напуганная Джессика Доллс, которую Веспер тут же взяла под свое крыло, пытаясь оградить от разворачивающегося в квартире цирка. Она с радостью наблюдала за тем, как светится от счастья лицо Джессики, когда та принимала подарки — вазу из муранского стекла и камушек для ее «снежного Кая», Матео Кьериччи.

Вечер, однако, окончательно покатился под откос, когда Мариус извлек из карманов «презент от Веласкеса» — отборный шалфей, который было решено немедленно употребить. Последствия не заставили себя ждать. Сознание, помахав ручкой, отправилось в отпуск, оставив наедине с реальностью лишь инстинкты и безумие. Попытки станцевать вальс, адская помесь Чешира с лосем Трандуила, летающий попкорн и, как апофеоз, миска из-под него, водруженная на белобрысую голову Мэйфера — все смешалось в один сюрреалистичный калейдоскоп. Финальным аккордом этого сумасшествия стал ее собственный победный клич. Схватив своего личного демона за волосы, Веспер потащила его прочь из квартиры — навстречу морю, ветру и новым, еще более безрассудным приключениям.

Примирение на песке

Судьба, или, что вероятнее, криворукие создатели городского телепорта, снова решила подкинуть Веспер испытание на прочность нервной системы. На Пляж "Прикосновение солнца" она прибыла в гордом одиночестве, в полной уверенности, что ее белокурый хаос в очередной раз изящно «свинтил по-английски». Ярость, холодная и острая, смешанная с обидой, захлестнула ее с головой. Но стоило Мариусу появиться, растрепанному и виноватому, и завести свою вечную шарманку про репетиции и ревнивого Лекса, как весь ее праведный гнев начал таять, словно мороженое на этом проклятом солнце.

Их разговор у кромки воды был похож на хождение по минному полю. Она напомнила ему, что они не виделись почти неделю, что только-только помирились. А потом, поддавшись необъяснимому порыву, призналась, что это место хранит последние приятные воспоминания, связанные с ним. Это было почти как пароль, как ключ, открывший последнюю дверь ее сопротивления. Упершись своим лбом в его лоб, вдыхая его запах, смешанный с запахом моря, она сдалась. Снова. Окончательно и бесповоротно, как это бывало всегда, и сама поцеловала его, стирая горечь обиды. Закутавшись в его куртку, которая пахла им, дождем и чем-то еще, чему она не знала имени, Веспер позволила увести себя прочь. Перемирие, пусть и хрупкое, как крыло бабочки, было заключено. До следующей бури.

Передышка со вкусом полыни

Передышка, впрочем, оказалась короткой и предсказуемо хаотичной. Путь с пляжа лежал прямиком в логово Мариуса, который с энтузиазмом принялся демонстрировать плоды недавнего ремонта. Дом, избавленный от темных тонов, стал светлее, но, по мнению Веспер, утратил часть своего мрачного очарования, которое так гармонировало с соседним кладбищем. Впрочем, все ее внимание было приковано к главному нововведению — блестящему пилону, бесцеремонно водруженному посреди комнаты с роялем. «Орудие для пыток или новый фетиш хозяина дома?» — с ехидством подумала она, не удержавшись от вопроса, когда же Мэйфер планирует открыть свою школу приватного танца.

Этот вечер стал очередным актом их странной пьесы, где нежные объятия и его тихое, почти отчаянное желание, чтобы она осталась здесь, на его кухне, в его рубашке, сменялись колкостями и взаимными провокациями. Оставшись одна, пока он принимал душ, Веспер не смогла побороть искушение. Повинуясь внезапному импульсу, она с грацией, о которой сама не подозревала, взлетела на холодный металл шеста, чтобы в следующую секунду беспомощно застыть в перевернутой позе, проклиная собственное безрассудство. Разумеется, именно в этот момент он и появился, свежий, благоухающий и завернутый в одно лишь полотенце, которое, к вящему восторгу обоих, не замедлило соскользнуть на пол в самый разгар их перепалки.

Тихий, почти интимный момент, когда она, выйдя из душа, застала его с гитарой, был безжалостно прерван звонком. На проводе оказался Франко Ди Маре, психолог с бархатным голосом, предложивший провести «мастер-класс» с «расслабляющими инструментами». Веспер, поддавшаяся азарту и желанию проверить реакцию своего белобрысого демона, согласилась. К ее удивлению, он отреагировал на удивление спокойно, с ленивой усмешкой отпустив ее навстречу новым приключениям и даже предложив свой зонтик. Это было так неожиданно, что на мгновение выбило почву у нее из-под ног. Их прощание, полное недосказанности, обещаний будущих безумств и нежности, которую оба пытались скрыть за шутками, стало завершением этого странного дня. Накинув на плечи его куртку вместо зонта, она покинула дом, унося с собой не только запах его парфюма, но и новое, смутное чувство — доверие.

Снова в бой

Хаос, оставленный в доме Мэйфера после «улучшенного» просмотра кино, предсказуемо перекочевал и в ее собственную квартиру, и в ее голову. Окинув взглядом царивший в гостиной бардак, Веспер с досадой констатировала, что шалфей от Лекса оказался на редкость «забористым», и что теперь ей, как порядочной стерве с проснувшейся совестью, придется извиняться перед Элиотом и Джессикой за свое неадекватное поведение.

Впрочем, рефлексия была недолгой. Впереди ждали новые приключения, а значит, требовались и новые доспехи. Сборы были стремительными и точными, как атака хищника. Высоко и небрежно подколов волосы, она облачилась в темные облегающие брюки и лиловую блузку с вырезом, балансирующим на грани приличия и провокации. Узкий ремешок с антрацитовой подвеской на шее, тонкая кофта и кожаный плащ завершили образ — идеальный наряд для визита к незнакомцу, который обещал «расслабляющие инструменты».

Бросив в карман плаща телефон и мельком глянув прогноз погоды в Бридже, она в последний раз окинула взглядом свою крепость. Заперев дверь на все замки и подняв воротник, Веспер решительно направилась к телепорту. Ее ждала квартира психолога Франко Ди Маре, а значит, и новая, совершенно непредсказуемая глава в этой безумной книге, которую она теперь называла своей жизнью.

Неожиданный вкус граната

Передышка, впрочем, оказалась короткой и предсказуемо хаотичной. Судьба, или, что вероятнее, ее собственное шило беспокойства, снова погнало Веспер навстречу приключениям. На этот раз — в Бриджпорт, в квартиру нового знакомого, психолога с бархатным голосом по имени Франко Ди Маре. Шла она туда, сжимая в руке коробку с чизкейком и чувствуя себя до неприличия глупо, словно школьница на первом свидании.

Вечер, вопреки ее ожиданиям, оказался на удивление уютным. Этот высокий, темноволосый мужчина в очках не лез в душу, не задавал лишних вопросов, а просто был. Они пили мартини с водкой, говорили о ее иррациональной любви к снегу и готической архитектуре Мунлайт Фоллз и вместе колдовали над кальяном, который, по предложению хозяина, было решено заправить шампанским. Веспер, с азартом смешивая табаки с ароматом вишни и мяты, ловила себя на мысли, что его запах — это тоже мята, только с нотками чего-то цитрусового, теплого и летнего. Даже короткая смс-перепалка с тату-мастером Эйданом, которого она мысленно окрестила «Понедельником», не смогла нарушить этой хрупкой гармонии.

Развязка наступила внезапно, как удар под дых. На её невинный вопрос о том, какой на вкус рассвет, он ответил: «Граната…».

И в этот миг мир раскололся. Сознание взорвалось калейдоскопом чужих, но до ужаса реальных воспоминаний: склеп, холодный камень, запах лилий и крови. Чей-то шепот о четырех каплях до вечности и неоспоримом Праве. Первобытный, животный ужас парализовал волю, вырвавшись наружу сдавленным криком: «Прочь!».

Она бежала. Бежала, не разбирая дороги, из его уютной квартиры, из этого теплого вечера, от его растерянного взгляда — прочь, прочь, прочь, оставляя за собой лишь забытый на вешалке плащ и звенящую тишину, в которой эхом отдавалось одно-единственное, проклятое слово: «Гранат».

Убежище в заброшенной школе и хрупкое перемирие

Вечер у психолога, который обещал быть интригующим, обернулся катастрофой. Одно-единственное слово, «гранат», сорвавшееся с губ Франко Ди Маре, стало ключом, отпершим клетку с ее личным, забытым кошмаром. Сознание взорвалось калейдоскопом образов, полных крови и запаха лилий, и Веспер, охваченная животным ужасом, бежала. Бежала, не разбирая дороги, от его растерянного взгляда, из его уютной квартиры, прочь, пока не оказалась у стен угрюмого, старого здания заброшенной школы-интерната.

«Какого фикуса я тут забыла?» — первая связная мысль после того, как она, не видя ничего перед собой, впечаталась лбом в массивную дверь. Боль на мгновение отрезвила, вытеснив из головы адскую круговерть. Осознав, что ее снова «переклинило», она, потирая ушиб, машинально толкнула дверь и вошла внутрь. Здесь, в царстве пыли и запустения, в классе, который она когда-то уже имела «удовольствие» разгромить, Веспер попыталась собрать осколки мыслей. «Думай… думай, Веспера… Дым от кальяна… Голубые глаза… Гранат… Гербарий недосушеный! Почему везде эти гранаты!» — билось в голове.

Почему она так среагировала? Может, Мэйфер все-таки сумел убедить ее подсознание в том, что тот псих Гийом опасен? А этот… этот просто оказался на него похож в своих дурацких очках. «Прэээлесстно!» — с сарказмом подумала она и, поддавшись импульсу, набрала номер Фрнако.

Он приехал. Нашел ее в этом убогом, пахнущем тленом месте, которое так контрастировало с его ухоженным видом. Увидев его, она почувствовала странную смесь раздражения и облегчения. Франко не задавал лишних вопросов, а просто накинул ей на плечи свой плащ, от которого пахло мятой и им самим, и этот простой жест согрел ее до костей.

Их разговор был похож на хождение по минному полю. Она пыталась объяснить необъяснимое — то, что в ее памяти зияет дыра размером в двадцать лет, что ее сознание — это ящик Пандоры, и она никогда не знает, что вырвется оттуда в следующий миг и каковы будут последствия. «Для окружающих», — мысленно добавила она. Закончив свою исповедь, Веспер с вызовом посмотрела ему в глаза: «Ну что? Найдется у тебя в коллекции теплое местечко для такой… дамочки как я? м?».

Он не отступил. Вместо этого он лишь криво усмехнулся и с сожалением констатировал, что сегодняшний сеанс психоанализа с кальяном следует признать «огромнейшим провалом». А затем, как ни в чем не бывало, предложил найти место поуютнее и выпить кофе. Это обезоруживало. Веспер, уставшая от собственных демонов и его непредсказуемости, согласилась. Выбор пал на паб «Гармония» — место с до смешного ироничным названием, куда они и направились, покидая мрачные стены ее временного убежища.

Кофе с привкусом откровений

Вечер, который грозил закончиться нервным срывом в пыльных коридорах заброшенной школы, получил самое неожиданное и, как ни странно, приятное продолжение. Новый знакомый, психолог с бархатным голосом и небесно-голубыми глазами, Франко Ди Маре, не только не сбежал, сверкая пятками, после ее исповеди о «ящике Пандоры» в голове, но и с обезоруживающим юмором предложил сменить декорации на более цивилизованные. Так они оказались в пабе с ироничным названием Паб "Гармония".

За чашкой кофе, который оказался куда крепче, чем ее нервы, Веспер, сама того не ожидая, продолжила сеанс импровизированной психотерапии. Она с сарказмом поведала о странностях местного общества, упомянув их общую знакомую, «киллера-оборотня» Эльгу, и даже коснулась «звезды не малой величины», чье имя старалась не произносить вслух. Атмосфера располагала к откровениям, и Веспер, поддавшись этому странному порыву, впервые рассказала кому-то, кроме самых близких, историю о том, как началась ее нынешняя жизнь — с пробитой головы, шести минут небытия и больничной палаты, где кем-то забытый карандаш и стал ее путеводной звездой. Она говорила о работе в дешевой газетенке в Китайском квартале Денвера и о своем взбалмошном редакторе Линн, которая разглядела в ней нечто большее, чем просто умение рисовать карикатуры.

Франко оказался благодарным слушателем и на удивление галантным кавалером — его легкий поцелуй ее холодных пальцев был таким же неожиданным и приятным, как глоток хорошего вина после долгого дня. Впрочем, идиллия была недолгой. Серия настойчивых сообщений на его телефоне заставила психолога прервать их беседу на полуслове и поспешно ретироваться, оставив на столе деньги и шлейф из мятного аромата и недосказанности. Веспер же, проводив его взглядом, осталась наедине с остывшим кофе и новым ворохом мыслей, которые, впрочем, уже не казались такими уж безнадежными.

Исповедь на кушетке под жужжание иглы

Вечер, начавшийся с катастрофы и панического бегства от психолога, требовал заземления. В поисках чего-то простого, понятного и абсолютно лишенного экзистенциальных ловушек, Веспер отправилась на заранее оговоренную встречу в Торговый центр "1000 ламьих мелочей". Ее ждал «Понедельник». Или, как его звали в миру, Эйдан Брукс.

Их встреча в одном из кафе торгового центра стала для нее неожиданной отдушиной. Никаких сложных вопросов, никаких попыток залезть под кожу — только легкая, полная взаимных подколок беседа, аппетитный стейк в его тарелке и вкусный кекс с корицей, которым он ее угостил. К своему удивлению, Веспер обнаружила, что с этим брутальным татуировщиком у нее куда больше общего, чем можно было предположить: общая нелюбовь к блондинкам, страсть к тяжелой музыке и мотоциклам. Этот набор совпадений был настолько обезоруживающим, что она, поддавшись моменту, решила доверить ему не только свои плечи, но и частичку своей истории, рассказав о традиции отмечать важные события в жизни новой татуировкой-ласточкой.

Переместившись в его салон, она, после спонтанного шоппинга в поисках майки с открытой спиной, устроилась на кушетке, предоставив «холст» в его полное распоряжение. Процесс оказался на удивление терапевтическим. Под мерное жужжание машинки и его тихий, проникновенный шепот, которым он рассказывал нелепую историю о поимке красной лягушки, Веспер почти забыла о боли.Она с иронией отшутилась по поводу синяков, оставшихся на ее спине от прошлой жизни, и с азартом приняла его предложение научить ее кататься на «трехколесном ласяпеде» где-нибудь в окрестностях Силвен Глейд. Финальным аккордом этого странного, но теплого вечера стала оплата. Вместо денег он потребовал «семь миссисипи» объятий, и Веспер, не устояв, щедро выдала ему «аванс», пообещав вернуться за добавкой. Покидая салон, она уносила с собой не только новую птицу на плече, но и редкое, почти забытое чувство, что, возможно, не все мужчины в этом городе — ходячие катастрофы. Некоторые из них, как оказалось, были просто чертовски хороши.

Дом, милый склеп, или Незваный гость

Возвращение домой после сеанса тату-терапии у «Понедельника» Эйдана обещало тишину и покой. Впрочем, у вселенной, похоже, на этот вечер были свои, куда более изощренные планы. Обнаруженная незапертой дверь собственной квартиры мгновенно переключила тумблер в ее голове из режима «усталая художница» в режим «Ликвидатор». Плащ и туфли были бесшумно сброшены, а последние тут же превратились в импровизированный кастет — старые привычки, как известно, умирают последними. Осмотр первого этажа, проведенный с грацией тени, показал, что внизу чисто, если не считать живописного беспорядка, оставшегося после недавних посиделок. А вот наверху ее ждал сюрприз, от которого в жилах застыла кровь.

Спальня превратилась в мавзолей. Вся кровать, ее черное шелковое ложе, утопала в белоснежных лилиях, чей приторно-сладкий, трупный запах мгновенно вызвал приступ тошноты. Апофеозом этого безумия было роскошное подвенечное платье, небрежно брошенное поверх цветочного ковра. Первая мысль была до смешного предсказуемой: «Мэйфер, твою герань!». Ну конечно, кто еще мог додуматься до такого извращенного, театрального жеста? Ярость, смешанная с горькой обидой, захлестнула ее, и рука сама потянулась к телефону.

В тот самый момент, когда в трубке раздались гудки, мир раскололся. Бархатный, до тошноты знакомый голос за спиной произнес всего три слова, парализовавшие ее волю и тело: «Замри! Замолчи и не двигайся…». Это был он. Гийом. Кедр в очках, ее личный ночной кошмар, явившийся собственной персоной. То, что последовало дальше, было демонстрацией абсолютной власти. Он играл с ней, как кошка с мышью, упиваясь ее бессилием и страхом, который она отчаянно пыталась скрыть за маской ненависти. Он говорил о ее прошлом, называя ее «Семнадцатой», о том, что он уничтожил всех Ликвидаторов, и о том, что она — последняя. Говорил о праве на ее кровь, о каком-то старом уговоре и о том, что теперь она — часть его новой, забавной игры, в которой главным призом, очевидно, была ее жизнь или ее душа — или и то, и другое.А потом, оставив на ее шее холодный след от какой-то подвески, он щелкнул пальцами и стер себя из ее памяти, оставив после себя лишь запах лилий и звенящую пустоту.

Ее из этого вакуума вырвал Мариус. Его появление было спасением, которого она не осознавала. Не помня ничего о визите Гийома, она обрушила на Мэйфера всю свою обиду за этот жуткий перформанс, но ее гнев быстро утонул в его объятиях. Она цеплялась за него, как за последнюю соломинку, умоляя никому ее не отдавать, и в его поцелуях, полных привычной горечи полыни, находила единственное убежище от ужаса, которому не знала имени. Перемирие, заключенное на обломках ее разрушенной нервной системы, было хрупким, но в тот момент казалось единственно возможным. Решив, что оставаться в этой квартире, пропитанной запахом смерти, небезопасно, они покинули ее вместе, уходя навстречу новому витку их общего, не поддающегося логике безумия. Крепость пала. Снова. Вот только на этот раз враг пришел не снаружи. Он уже давно был внутри.

Уютный вечер в «Гармонии» и танец с Драконом

Казалось, после череды безумств, увенчавшихся чуть ли не сломанной рукой Мэйфера, стоило бы затаиться и дать нервам отдохнуть. Но слова «покой» и «Мэйфер», как известно, в одном предложении не встречаются, особенно если это его предложение. Так, поддавшись очередному порыву, Веспер оказалась в до тошноты знакомом пабе с ироничным названием «Гармония», куда ее привел ее личный белокурый Хаос.

Вечер, впрочем, начался на удивление тихо. Поддавшись уговорам, она все же отказалась от предложенной им текилы в пользу спасительного кофе, сославшись на тотальный недосып, который, впрочем, был вызван им же. Их беседа, как всегда, петляла между сарказмом и невысказанной нежностью, пока они с ленивым любопытством наблюдали за окружающими. Взгляд то и дело цеплялся за новые и старые лица: вот «милашка» Гвен Шепард со своим Арманом, вот незнакомый, но интересный мужчина в очках, которого Мариус, оказывается, знал и недолюбливал. Им оказался Франко Ди Маре, и Веспер, не удержавшись, в свойственной ей манере тут же заявила на него свои «права» в шутливой перепалке с Гвен, обменявшись с последней воздушными поцелуями.

Разумеется, их уединение было недолгим. Вскоре к их столику подтянулись и другие обитатели этого паноптикума — Ирен Лаве и Ганс Гюнше, который, по словам Мэйфера, «круто стреляет». Веспер, с интересом отметив про себя еще одного любителя оружия, не удержалась от ироничного замечания, что теперь понятно, на какой почве они с Мариусом могли бы спеться.

Однако главным событием вечера стал не флирт и не новые знакомства, а танец. Получив приглашение от Реймонда, чей галантный вид резко контрастировал с общей атмосферой, Веспер, с молчаливого согласия своего спутника, шагнула на танцпол. И этот танец оказался откровением. Рей был превосходным партнером — уверенным, сильным и на удивление чутким. В его руках она чувствовала себя не неуклюжей дикаркой, а той самой «большой опасной кошкой», как он ее назвал. Этот неожиданный порыв гармонии посреди привычного хаоса стал для нее глотком свежего воздуха, позволив на мгновение забыть обо всем и просто двигаться в такт музыке и собственным ощущениям, которые она, поддавшись моменту, сравнила для него с кэндо — танцем на лезвии меча, где важно чувствовать партнера на уровне подсознания.

Вернувшись за столик к Мариусу, который уже успел обзавестись новой компанией, она поняла, что вечер подходит к концу. Попрощавшись со всеми, они покинули паб вместе, снова унося с собой не тишину, а предвкушение нового дня и новых, не менее безумных приключений, которые, несомненно, уже ждали их за порогом.

Ночь на кухонном столе и утро в чужой рубашке

Казалось бы, после эмоциональных качелей в пабе «Гармония» и очередной хрупкой капитуляции перед этим зеленоглазым бедствием, судьба должна была дать ей передышку. Но у судьбы, как известно, весьма специфическое чувство юмора, а слово «передышка», очевидно, в лексиконе Мэйфера отсутствовало. Их возвращение домой под проливным дождем было похоже на сцену из дешёвой мелодрамы: он, схватив Веспер за руку, тащил за собой, а она, едва не свернув шею на высоченных каблуках, хохотала, позволяя холодной воде смывать остатки здравого смысла.

Впрочем, за внешней беззаботностью скрывалась буря. Оставшись наедине в его ванной, Веспер снова и снова прокручивала в голове события последних дней. Слишком много «тучек», слишком много нестыковок. Что он на самом деле знает о ней? Что он спросил тогда... «что я последнее помню?». И откуда, черт возьми, взялись эти царапины на шее, которые он так неловко попытался списать на случайность? Вопросы, на которые не было ответов, роились в голове, но тело, предав все доводы разума, желало совершенно иного. Желало его рубашку. Снова.

Разговор с Мариусом внизу, у камина, был похож на танец на раскаленных углях. Его шутки про журналиста в её платье, её — про сожжение улик в виде лилий и постельного белья. Напряжение росло, искрило, пока не взорвалось первобытной, неудержимой страстью. Она сама не помнила, как оказалась в его руках, как её пальцы впились в его светлые волосы, а губы ловили его прерывистое дыхание. Эта ночь не знала ни приличий, ни кроватей — лишь твердая поверхность кухонного стола, запах его кожи и вкус полыни, смешанный с ее собственной, до отчаяния сладкой капитуляцией.

Пробуждение было жестоким. Тело, похожее на желе в покрывале, отказывалось подчиняться, а в горле стояла пустыня. Кое-как сползя с кровати и чуть не навернувшись на лестнице, она, придерживаясь за стены и проклиная всё на свете, всё же добралась до спасительной воды на кухне. Мариус нашел ее там, растрепанную, сонную и до смешного беззащитную в одном лишь покрывале. И в этот момент, когда он, посмеиваясь, рассказывал про визит Терри О`Дрейн, пока она спала, и нежно целовал её в плечо, Веспер поняла, что пропала окончательно. По крайней мере, до следующей катастрофы, которая, судя по звонку от неугомонного Лекса, была уже на подходе, нетерпеливо сигналя у ворот его дома.

Тайна белых лилий и женсовет в отдельно взятой квартире

Возвращаться в логово, зная, что оно осквернено — удовольствие сомнительное. Но Веспер, сбежавшая на время из своей квартиры в дом к Мариусу, знала, что откладывать разбор полетов вечно не получится. Вернувшись и с подозрением оглядев собственную дверь, она вошла внутрь, готовая к тому, что ее встретит приторно-сладкий, трупный запах белых лилий, достигший своего апогея. Инсталляция из цветов и подвенечного платья, оставленная таинственным «доброжелателем», все еще украшала ее спальню. «Урод блин!» — раздраженно выдохнула она, берясь за мусорные мешки и планируя дальнейшие действия: сначала уборка, а после — допрос охраны из дома напротив.

Первичный шок прошел, оставив место для холодной ярости и аналитики. Пока руки методично сгребали цветы в пакеты, мозг уже прокручивал варианты. Платье, лилии, гранаты... Цепочка выстраивалась сама собой, ведя к мифу о Персефоне и к недавним событиям в старом склепе. «Семь зерен… до вечности… Тогда почему... на подвеске их было только… четыре?» — эта мысль занозой сидела в голове. Сев за стол и разложив перед собой злополучное платье, Веспер начала систематизировать свои догадки на бумаге, выстраивая профиль подозреваемого: «очкастый козел по имени Гийом», знающий ее адрес, размер одежды и, что самое мерзкое, тронутый на лилиях.

Этот сеанс самокопания был прерван вторжением извне, на этот раз — куда более приятным. Сначала — короткой смс-перепалкой с тату-мастером Эйданом, полным планов на вечер и предложений «прихватить с собой двух добрых друзей "Джека" и "Вильяма"». А затем — визитом Джессики. Ее появление стало глотком свежего воздуха, несмотря на то, что бедная девушка, увидев свадебное платье, едва не лишилась чувств, тут же решив, что Веспер выходит замуж. Успокаивая свой «цветочек аленький» и объясняя, что это лишь дурацкая шутка, Веспер впервые позволила себе сформулировать то, что давно вертелось на языке: на вопрос об отношениях с Мариусом она, пожав плечами, ответила: «Я его просто люблю». Это было так просто и так сложно одновременно.

Их тихий вечер был прерван звонком от Ребекки, которая, сдав зачет, умирала от скуки и напрашивалась на «пижамную вечеринку с молочными коктейлями». Веспер, обрадованная перспективе собрать у себя весь свой женсовет, с восторгом согласилась, тут же окрестив Бекс «сеструней». Прибыв на место и тоже испытав шок от вида подвенечного платья, Ребекка, в отличие от Джессики, быстро взяла себя в руки и выдвинула неожиданное предложение: примерить его перед сожжением, чтобы побороть собственные страхи.

Финальным аккордом этого безумного дня стал звонок от самого источника хаоса. Мариус, жалуясь на капризы Тео, звал ее к себе — «устроить вечеринку с нифига». Идея была принята на ура. Веспер, войдя в раж, тут же выдвинула встречное предложение: она и ее «черти» прилетят к нему, но с одним условием — отметить новоселье эпичным сожжением на его заднем дворе «одной красивой белой тряпки». Получив его восторженное согласие, Веспер, размахивая платьем, как флагом, скомандовала своим «мурзикам»: «По коням!». Впереди их ждал акт священного вандализма и, несомненно, очередная глава в этой безумной книге под названием «Жизнь в Мунлайт Фоллз».

Девичник в доме Хаоса, или Сожги это дотла

Казалось бы, что может быть проще и банальнее девичника? Молоко, печеньки и просмотр сопливых мелодрам или добротных ужастиков. Но у судьбы, как водится, были свои, куда более изощренные планы, а в роли главного режиссера этого балагана, сама того не ведая, выступила сама Веспер. Идея ритуального сожжения проклятого подвенечного платья, подброшенного ей в квартиру таинственным «кедром в очках», показалась ей на редкость удачной, а задний двор Мариуса — идеальным полигоном для священного вандализма.

Захватив с собой в качестве группы поддержки Ребекку и робкую Джессику, Веспер явилась в логово Хаоса, которое после недавнего ремонта стало до тошноты светлым и пустым. Впрочем, пустота эта была обманчива. В доме их уже ждал не только сам хозяин, но и его молчаливый, отстраненный друг Матео Кьериччи, чей вид вызвал у Джессики бурю плохо скрываемых эмоций.

Пока «голубки» ворковали, а Мариус изображал радушие, Веспер с Ребеккой отправились исполнять первую часть плана. В ванной, вдали от чужих глаз, должно было состояться «прощание с невинностью» — Ребекка согласилась примерить кружевной саван перед его отправкой в огонь. Но этот маскарад обернулся настоящей драмой. На хрупкие плечи «Огневички» навалилась вся тяжесть ее прошлого, и она, сломавшись, выплеснула на Веспер всю свою боль об умершем возлюбленном, о пустоте, которую не заполнить ничем. Веспер, чей собственный цинизм обычно служил ей непробиваемой броней, неожиданно для себя нашла слова утешения, обнимая дрожащую подругу и обещая быть рядом. Этот момент хрупкой близости был прерван так же внезапно, как и начался: у Ребекки пошла носом кровь, испачкав белое кружево, после чего она потеряла сознание, рухнув на пол.

Остаток вечера превратился в калейдоскоп событий: Джессика, терзаемая своими страхами, сбежала, сославшись на некормленую кошку; Матео, расстроенный ее уходом, отправился искать утешения на Кладбище блуждающих огней; а Мариус, уложив Ребекку спать, остался наедине с Веспер. И тут случилось чудо. Настоящее, не поддающееся логике и здравому смыслу. Пошел снег.

Для Веспер, ненавидевшей белый цвет, но обожавшей зиму, это стало праздником. Восторг, чистый и детский, выплеснулся наружу, и она, забыв обо всем, выбежала на улицу, ловя губами тающие снежинки. Мариус, подхватив ее безумие, закружил ее на руках, и на мгновение показалось, что в этом мире нет ничего, кроме их смеха и тихого шепота падающего снега.

Вернувшись в дом, они завершили начатое. Платье, политое «феей» из запасов Мэйфера, с шипением исчезло в камине, унося с собой страхи и плохие приметы. Ночь они провели у огня, в тихих разговорах и легком флирте, пока Мариус не уехал на гастроли. А утро принесло не только похмелье и простуду от ночных пробежек по снегу, но и новое, пугающее открытие. Ребекка, проснувшись, не помнила абсолютно ничего о примерке платья и своем срыве. Эта новость ударила по Веспер сильнее, чем любой порез. «Провал в памяти!» — пронеслось в голове, и она поняла, что у нее тоже не хватает фрагмента. Осознание этого заставило забыть о простуде и головной боли. Ухватившись за эту ниточку, Веспер, подхватив под руку свою «сеструню», покинула дом Хаоса. Расследование только начиналось.

Простуда и глинтвейн

Девичник в доме Хаоса, увенчанный ритуальным сожжением подвенечного платья, предсказуемо закончился для Веспер простудой и новым витком самокопания. Вернувшись в свою квартиру, она с головой погрузилась в новое расследование, пытаясь восстановить события того вечера, когда ее память снова дала сбой. В этом ей вызвалась помочь Ребекка Хилл, но даже с ней она не была до конца откровенна, не желая втягивать новоиспеченную подругу в свои темные игры.

Впрочем, тихий вечер в компании «Огневички» был безжалостно прерван звонком, а затем и визитом главного источника ее головной боли — Мариуса. Его появление, как всегда, было сродни урагану: выбитая ногой дверь, охапка лекарств и неизменный, пробирающий до костей взгляд зеленых глаз. Ребекка, мудро решив не становиться третьей лишней в этой пьесе абсурда, тактично ретировалась, оставив Веспер наедине с ее личным белокурым Дьяволом.

Вечер, подогреваемый глинтвейном и откровениями, стремительно катился в пропасть, и Веспер, сама того не желая, летела следом. Она слушала его рассказы о способности проникать в чужие сны, о том, что он видел ее там — разную, прекрасную и агрессивную, — и чувствовала, как лед в ее душе начинает плавиться под этим натиском. Она пыталась сопротивляться, язвить, отталкивать, но проиграла. На полу, у камина, среди разбросанных подушек, она позволила ему разрушить все свои барьеры, впуская его не только в свою постель, но и в ту часть души, которую так отчаянно пыталась защитить. Этот проигрыш, однако, не принес горечи.

Женсовет со шваброй

Очередной виток безумия, в который Веспер затянуло с головой, предсказуемо привел ее обратно в логово Хаоса, более известное как дом Мариуса. Утро после бурной ночи и простуды началось с философских бесед о природе Смерти, где прототипом для ее нового романа, как она призналась, послужил тот самый «кедр в очках» Гийом. Впрочем, тихие посиделки за чашкой кофе с ромом были обречены с самого начала.

Идиллию разрушило явление народу Кэт, убитой горем после разрыва с очередным кавалером. Веспер, чей собственный опыт в утешении ближнего сводился к предложению лопаты или секатора, на этот раз превзошла саму себя. Она не только укрыла «солнышко» пледом, но и, проявив чудеса эмпатии, всучила ей визитку своего нового знакомого психолога Франко Ди Маре, сопроводив это лекцией об «эффекте попутчика». Этот сеанс психотерапии «от Веспер» был прерван сначала визитом Терри О`Дрейн, а затем и возвращением самого хозяина дома из его очередной вылазки на кладбище.

Мариус, верный себе, решил, что лучшее лекарство от душевных ран — это алкоголь и разврат. Вечер стремительно превратился в балаган: пока Веспер мирно посапывала в спальне, куда ее заботливо унес Мэйфер, тот успел примерить на себя образ «леди Галадриэль» и исполнить эротический танец у пилона, который он, к вящему ужасу Веспер, установил прямо в комнате с роялем. Проснувшись и присоединившись к веселью, она не удержалась от едких комментариев по поводу его «громыхающих косточек», за что немедленно поплатилась. В качестве мести этот «гений блонда» приковал ее и Кэт друг к другу наручниками, после чего с победным хохотом скрылся. Впрочем, Веспер, чей мозг хранил немало полезных, хоть и пугающих навыков, лишь хмыкнула, пообещав подруге, что для вскрытия этого «старья из секс-шопа» ей понадобится лишь пара минут и одна скрепка. Покинув дом Хаоса, укрывшись одним пледом на двоих, новоиспеченные «сиамские близнецы» отправились в Торговый центр "1000 ламьих мелочей", навстречу новым приключениям и свободе.

Побег с наручниками и новогодний заговор

Побег из дома Мариуса, предпринятый в компании Кэт, был больше похож на фарс, чем на героический акт. Прикованные друг к другу наручниками и укутанные в один плед, они материализовались посреди Торговый центр "1000 ламьих мелочей", вызывая у прохожих смесь удивления и плохо скрываемого смеха. Впрочем, Веспер было не до смеха — холод и злость на «патлатую оглоблю» требовали немедленных действий. Пока Кэт предлагала начинить его штаны чесоточным порошком, Веспер уже строила куда более кровавые планы с использованием скорпионов и перцового баллончика.

Именно в этот момент ее тело снова напомнило о себе. Память, которой не должно было быть, подсказала рукам единственно верное решение. Вооружившись обычной канцелярской скрепкой, Веспер, к изумлению Кэт, за пару минут вскрыла замки на обоих браслетах, с довольной ухмылкой спрятав «трофей» в сумку. «Пригодятся», — мелькнуло в голове.

Обретенную свободу решено было отметить в ближайшем кафе, где их спонтанный «женсовет» пополнился новыми лицами. Сначала — знакомой Кэт, девушкой по имени Катарина Энкор, а затем и собственной «Саламандрочкой» Веспер, Ребекка Хилл. Идея Кэт устроить в преддверии Нового года рейд по домам с раздачей шуточных «пророчеств» была встречена всеобщим восторгом. Вечер превратился в мозговой штурм, где Веспер, войдя в раж, предлагала самые абсурдные варианты предсказаний: от выигрыша в гонке на трехколесном велосипеде до обучения пусканию мыльных пузырей носом.

Однако за показным весельем и сарказмом скрывалось нечто большее. В тихом разговоре с Ребеккой, вдали от шума, Веспер впервые позволила себе быть уязвимой. Она призналась, что не может противостоять Мариусу, потому что он — не просто человек, а «потерянная и забытая часть» ее самой, осколок, которого ей так не хватало в ее пустой, разбитой на тысячи частей душе. Это откровение, вырвавшееся почти против воли, нашло неожиданный отклик в глазах Ребекки, которая, в свою очередь, поделилась своей болью, своим ощущением, что ее собственная жизнь — лишь «ошибка Судьбы». В этот момент, среди суеты торгового центра, между ними родилось нечто большее, чем просто дружба — хрупкое, но настоящее сестринство двух заблудших душ.

День, начавшийся с побега, закончился формированием нового, странного союза. «Клуб незадачливых недоснегурочек», как мысленно окрестила их Веспер, договорился встретиться вечером в парке Авроры, чтобы воплотить свой безумный план в жизнь..

Клуб незадачливых Снегурочек

Заговор, рожденный в недрах торгового центра в компании Кэт, получил свое логическое и совершенно безумное продолжение. Вечер 22-го хейма Веспер, вооружившись бутылкой виски «на случай замерзания» и пакетом леденцов, провела в парке Авроры, где ее уже ждали сообщницы: сама Кэт, а также Ребекка Хилл и Катарина Энкор. План был прост и гениален в своей абсурдности — раздавать случайным прохожим шуточные предсказания на грядущий год, щедро сдобренные конфетами и хорошим настроением.

Вечер превратился в калейдоскоп событий: они с Кэт и Катариной совершили набег на палатку с сувенирами в поисках новогодних колпаков, горланили на всю округу рождественские песни, отчаянно фальшивя и не зная слов (по крайней мере, Веспер), и с азартом «охотились» на первых «жертв», которыми по иронии судьбы оказались их же знакомые — Матео Кьериччи и робкая Джессика Доллс. Позже к их компании присоединились и другие обитатели этого паноптикума: загадочный Кристиан Блад, которого Веспер лично затащила в их круг с твердым намерением стереть с его лица скучающее выражение; невозмутимая Дангаз в элегантной шляпе; огненный Элиот Хилл, явившийся в поисках сестры, но в итоге втянутый в общую кутерьму; «поняша» Ирен Лаве, которую Веспер была рада видеть уже без униформы; а также Терри О`Дрейн и Кана Адамсон со своим очаровательным щенком.

Но главным событием вечера для Веспер стало, разумеется, появление его. Один его вид заставил ее на мгновение забыть обо всем, и в его объятиях она, впервые за долгое время, почувствовала себя не осколком, а чем-то целым. Их короткая встреча, наполненная тихой нежностью и взаимными подколками, закончилась так же внезапно, как и началась — он снова исчез, оставив после себя лишь шлейф из вопросов и легкую горечь полыни в воздухе.

Эта ночь, полная смеха, абсурдных предсказаний, пьяных песен и неожиданных откровений, стала для Веспер еще одним шагом к принятию себя и своего нового, безумного, но такого живого мира. Она уходила из парка последней, оставив свой красный колпак на заснеженном кусте как символ оконченного праздника.

Одиночество в канун праздников

Вечер после предновогодней вылазки в парк с «недоснегурочками» принес с собой не только усталость, но и звенящую пустоту. Тепло новых знакомств быстро испарилось, оставив Веспер наедине с ее вечным врагом — тишиной собственной квартиры. Мысли, словно змеи, снова и снова возвращались к нему, к этому ходячему генератору хаоса, рядом с которым она, как ни странно, оживала. Тревога, поселившаяся в груди, оказалась настолько сильной, что заставила ее, словно параноика, подпереть входную дверь креслом.

Утро принесло новый сюрприз в виде посылки от ювелирного дома "Buccellati" из Денвера — заказ, о котором она, казалось, успела забыть. Небольшая шкатулка, хранившая в себе частичку ее сути, стала еще одним напоминанием о прошлом, которое она так и не смогла отпустить. От меланхолии ее отвлекло сообщение от Джессики, и Веспер, с готовностью ухватившись за возможность быть полезной, договорилась с ней о встрече в Бриджпорте.

Однако предпраздничная суета, захватившая город, стала для нее настоящим испытанием. Глупые новогодние фильмы, транслируемые по всем каналам, и всеобщее помешательство на «чуде» взорвали ее изнутри. В приступе холодной, звенящей ярости она швырнула кофейную кружку в стену, вторя звону разбитой керамики лающим смехом. «Ненавижу!» — билось в голове, — «Ненавижу этот великий праздник лжи!». Это была ее личная война с прошлым, с тем Новым годом, когда она сломалась, и с собственным одиночеством, которое в эти дни ощущалось особенно остро.

Попытка найти утешение в работе над заказом для Линн провалилась — вдохновение покинуло ее. И тогда, в тишине своей спальни, глядя на заснеженные горы за окном, она приняла неожиданное решение. Вместо того чтобы крушить и разрушать, она решила созидать. Весь остаток ночи и утро Веспер, словно одержимая, вырезала из бумаги крылатые силуэты — маленьких зеленых фей, щедро посыпая их блестками. Это были не просто елочные украшения. Это было ее безмолвное послание ему, Мариусу. Ее тихое, почти отчаянное желание, чтобы он был счастлив, даже если она сама не увидит его улыбки. Этот странный, кропотливый процесс, так не вязавшийся с ее натурой, принес ей покой. Ярость отступила, оставив после себя лишь приятную усталость и стопку хрупких, сияющих созданий, готовых к своему последнему полету. Закончив, она, спрятав свои творения в сумку, покинула квартиру, чтобы встретиться с Джессикой.

Предновогодняя суета, или Ненависть в блестках и мишуре

Конец года, время, когда обычные люди впадают в состояние эйфорического помешательства, для Веспер всегда было пыткой. Предновогодняя суета, с ее фальшивыми улыбками и бессмысленной беготней по магазинам, вызывала в ней лишь одно желание — запереться в своей крепости на все замки и дождаться, когда этот «великий праздник лжи» наконец закончится. Но у судьбы, как водится, были свои планы, и звали их на этот раз Джессика Доллс.

Просьба ее новой, до смешного робкой знакомой помочь с выбором подарка для Матео Кьериччи стала тем самым крючком, что вытащил Веспер из уединения прямиком в эпицентр ненавистного ей хаоса — Торговый центр "1000 ламьих мелочей". Идя по улицам Бриджпорта, она, надвинув на глаза ушастую шапку, мысленно проклинала все на свете: и унылую серость под ногами, и мигающие гирлянды, и эти «беспечные фиалки», снующие вокруг с выражением вселенского счастья на лицах. «Бесит! Бесит! Бесит!» — стучало в висках, но она упрямо шла вперед, сжимая в кармане кулаки и заставляя себя нацепить маску дружелюбного участия.

Разумеется, их тихая вылазка за вином тут же превратилась в стихийное собрание. Сначала, словно из-под земли, выросла Кана Адамсон, возомнившая себя Сантой и принявшаяся одаривать всех подарками, чем ввергла Джессику в пучину смущения. Затем нарисовался и объект воздыханий самой Джесс, Матео Кьериччи, чье появление заставило бедную девушку лепетать что-то невразумительное о совместной прогулке, и Веспер пришлось с каменным лицом поддерживать эту легенду. Вишенкой на торте стал Элиот Хилл, ее «пламенный герой» и «братюня», который, окрестив их всех «телепузиками», с энтузиазмом присоединился к их алкогольному квесту.

Именно разговор с ним и Джессикой стал единственным светлым пятном в этом царстве мишуры. Оказалось, что Веспер не одинока в своем тотальном неприятии этого «чуда». Элиот, с присущим ему цинизмом, высказал мысль, которая нашла в ней неожиданный отклик: для большинства людей этот праздник — лишь повод набраться смелости и сделать то, на что не хватало духу весь год. А тихая Джессика, к ее удивлению, призналась, что вся эта суета лишь напоминает ей о плохом. И Веспер, слушая их, впервые за долгое время почувствовала не раздражение, а странное, почти теплое единение. Она поняла, что настоящий праздник — он не в витринах и подарках, а где-то глубже, в сердце. И для того, чтобы быть рядом с теми, кто дорог, не нужен повод.

Впрочем, эта философская минутка не отменила общей усталости. Едва вино было выбрано, Веспер, сославшись на срочные дела, поспешила ретироваться. Помахав рукой своему личному зоопарку странных, но, как оказалось, не таких уж и безнадежных созданий, она шагнула в сторону телепорта, унося с собой не только бутылку для Матео, но и новую, совершенно неожиданную мысль: возможно, даже в этом ненавистном ей празднике можно найти что-то настоящее. Если, конечно, смотреть в правильном направлении.

Бумажные феи

Конец года, с его навязчивой предпраздничной суетой, которую Веспер ненавидела всей душой, требовал нетривиальных решений. Особенно когда речь шла о подарке для единственного человека, который умудрился не только пробить ее броню, но и свить в пробоине уютное гнездышко. Разумеется, просто купить что-то для Мариуса было бы слишком скучно. Ее личный белокурый Дьявол заслуживал чего-то более… концептуального.

Вечером 23 хейма, под покровом сумерек, она провернула целую спецоперацию. Проникнув на участок его дома, она нашла ту самую ель, о которой он когда-то упоминал. Чувствуя себя полной идиоткой, но с упрямой решимостью, Веспер впервые в жизни занялась украшательством. Вместо банальных гирлянд в ход пошли баллончики с фосфоресцирующей краской, превратившие угрюмое дерево в мерцающее, переливающееся пастельными оттенками чудо. Завершающим штрихом стали вырезанные из плотной бумаги и покрытые светящимся составом ядовито-зеленые феи, которых она развесила на ветках, мысленно умоляя их продержаться до его приезда.

Под сюрреалистично сияющее дерево она положила два подарка. Первый — небольшая коробка с издевательской запиской: "Теперь у тебя есть что сжигать" . Второй, спрятанный в шкатулку из темного дерева, был куда более личным. Там, рядом с вырванным из блокнота листком, на котором корявым почерком была изложена ее первая, неумелая, но отчаянно-искренняя исповедь в любви, лежал заказанный у ювелира из Денвера «Клык вампира». Искусственный бриллиант, в котором была заключена частичка ее самой, должен был стать безмолвным ответом на все его невысказанные вопросы.

Завершив свою миссию, Веспер оставила на снегу дорожку из светящихся красных шаров, ведущую к ее маленькому чуду. Вот теперь все. Ее личный реквием по одиночеству был исполнен.

Незваный гость в канун Нового Года

Канун Нового года, который всякий нормальный человек проводит в кругу семьи или друзей, для Веспер обернулся очередным витком ее личного ада. Вечер, начавшийся с усталости и глухого раздражения на весь мир, на мгновение подарил ей надежду в виде анонимной записки со всего одним, но таким важным словом — «Люблю». Это теплое чувство было безжалостно растоптано стуком в дверь, за которой стоял он. Гийом. Тот самый «василек облепиховый», чье появление в Денвере оставило после себя шлейф из вопросов, а теперь явившийся собственной персоной в ее крепость в Мунлайт Фоллз.

Его попытки извиниться за прошлые «подвиги» — от незаконного проникновения в квартиру до подброшенного платья и омерзительных, с «трупным» запахом, лилий — были встречены шквалом ярости и отборной ругани. Этот «кедр в очках» с обезоруживающим спокойствием выслушал все, что она о нем думает, а затем принялся объяснять символизм своих подношений. Оказывается, лилии — это цветок Венеры, имя которой она носит, а гранаты, которые он тоже где-то умудрился ей подсунуть, — это и вовсе отсылка к мифу о Персефоне и намек на желание разделить с ней «вечность». «Я бы тебе твою вечность затолкала по самую тую», — с ненавистью подумала Веспер, но вслух ничего сказать не успела.

Развязка наступила внезапно и жестоко. Поняв, что словами ее не пронять, он просто перестал играть в вежливость. Сняв очки, он посмотрел на нее в упор, и его медовые глаза превратились в два расплавленных слитка янтаря, взгляд которых парализовал волю и сломал ее сопротивление. Его тихий, но не терпящий возражений приказ — одеться и следовать за ним — прозвучал как приговор. И она подчинилась. Словно марионетка, чьи ниточки оказались в чужих руках, Веспер, переодевшись в красное платье, безропотно вложила свою ладонь в его.

Он уводил ее из ее собственного дома, унося навстречу неизвестности, а она, глядя в его глаза, понимала, что проиграла эту партию еще до ее начала. Путь лежал в Поместье Гидеона, и от этого названия по спине пробежал знакомый холодок.

2 год ЭЛ

Сделка со вкусом граната

Новогодняя ночь, проведенная в компании загадочного похитителя, плавно перетекла в не менее странное утро. Гийом, как она теперь его называла, привез ее в Исторический музей, где, по его словам, он как щедрый меценат собирался осчастливить заведение очередным уникальным экспонатом. Веспер, слушая его пафосные речи о сохранении истории и поддержке «дотошных археологов», не могла отделаться от мысли, что за фасадом благодетеля скрывается все тот же позер, хоть и чертовски обаятельный.

Ее и без того мрачное настроение окончательно испортил возвращенный ей телефон, на экране которого мигало уведомление о новой статье в «Проныре». Публикация о «геройствах» Мэйфера, очевидно, подброшенная в сеть не без участия ее нового знакомого, заставила иней в ее взгляде вернуться. Впрочем, у Гийома на все был свой ответ. Пока она приходила в себя, он повел ее к странному тотему, увенчанному перьями, и поведал жутковатую историю о древнем брачном обряде, скрепляемом кровью. Судьба, очевидно, обладала весьма специфическим чувством юмора, потому что в следующую секунду Веспер, неосторожно коснувшись каменной чаши, порезала палец.

То, что последовало дальше, выходило за рамки всего, что она знала. Реакция ее спутника была нечеловеческой. Его глаза, полыхнув расплавленным золотом, впились в алую каплю, и он, не спрашивая разрешения, припал к ее пальцу губами. Его слова о том, что ее кровь «сладкая», о какой-то «горечи, свойственной лишь людям, способным сильно любить», и о том, что она могла бы стать одной из его «дочерей», звучали как бред сумасшедшего. И в этот момент, глядя в его янтарные глаза, Веспер, поддавшись импульсу, сделала свой ход в этой безумной партии. Она порезала палец ему. Темная, почти черная капля, похожая на зерно граната, показалась ей на вкус странной, но не отталкивающей.

Ее добровольный акт привел Гийома в неописуемый восторг. Его торжествующий хохот и восклицание: «Четыре из семи! Моя!» — окончательно убедили Веспер в том, что она имеет дело не просто с психом, а с чем-то куда более древним и опасным.

Спасение, как это часто бывает, пришло в виде телефонного звонка. Элиот Хилл, ее «пламенный герой» и товарищ по сарказму, звал топить печали в алкоголе, и Веспер, с радостью ухватившись за этот предлог, согласилась. К ее удивлению, Гийом не только не возражал, но и с легкостью отдал ей ключи от своего Астон Мартина, предложив самой сесть за руль. Вжимая педаль газа в пол и уносясь прочь из этого города навстречу огням Бриджпорта, Веспер, слушая громкую музыку и ощущая пьянящий вкус свободы, думала лишь об одном: она все еще хочет начистить этому дьяволу рожу. Но теперь к этому желанию примешивалось и что-то еще. Что-то, от чего по спине бежали мурашки.

Застрявшие между этажами

Едва успев сбежать от одного «кедра в очках», Веспер угодила прямиком в объятия другого — своего «пламенного героя» и по совместительству «братюни» Элиота Хилла. Их встреча на пороге квартиры Терри О`Дрейн в Бриджпорте была предсказуемо теплой и сумбурной, но в его коньячных глазах она уловила тень беспокойства. Этот рыжий черт, оказывается, видел, как она выходила из машины Гийома, и теперь, прикрываясь сарказмом, пытался выведать, что за грозовая туча снова нависла над ее головой.

Впрочем, допросы с пристрастием пришлось отложить. Поводом для вечеринки, стремительно набравшей обороты благодаря принесенному Элиотом коньяку, стала новость о помолвке их общей знакомой, Гвен Шепард. Этот вечер превратился в калейдоскоп безумия: тосты за здоровье будущей невесты, философские беседы о макияже, который, как оказалось, делает людей неузнаваемыми, и подарок от Терри в виде снежного шара, который Веспер тут же упрятала в карман, борясь с несвойственным ей приступом сентиментальности.

Разговор о том, что она впервые за эту свою жизнь села за руль, был встречен удивлением, а ее признание, что именно «янтарно-глазый очкарик» сумел отвлечь ее от внутренней пустоты, — плохо скрываемой ревностью со стороны «братюни». Кульминацией этого алкогольного марафона стала игра в «Правду или действие». Веспер, выбрав действие, получила задание спеть и станцевать на столе. Что ж, если уж гореть, так с музыкой. Вооружившись скалкой вместо микрофона, она, к полному восторгу публики, исполнила разухабистую «Песенку ведьмы», отплясывая твист на кухонном столе, после чего с хохотом рухнула на пол, запутавшись в собственном платье.

Казалось, вечер достиг своего апогея, но это было лишь начало. Решив отправиться на поиски новых приключений в какую-то «заброшку», троица столкнулась с последним и самым коварным врагом — лифтом. Дьявольская коробка, проехав пару этажей, застряла, погрузив их в темноту и клаустрофобию. Именно здесь, в замкнутом пространстве, под аккомпанемент пьяных песен и попыток докричаться до диспетчера, начался самый откровенный разговор. Они говорили обо всем: о прошлом и будущем, о боли, которую прячут за сарказмом, о семьях, которых лишились, и о мечтах, которые еще могут сбыться. Веспер, опьяневшая не столько от коньяка, сколько от этой внезапной близости, рассказала о том, что ее достали из мешка для трупов, и о своем вечном страхе небытия. А Элиот — о родителях, которых отняли у него и Бекки на их глазах. Эта ночь, проведенная в тесной металлической коробке, на полу, под одним на всех пальто, стала для Веспер чем-то большим, чем просто очередная пьянка. Это была ночь, когда она окончательно поняла, что в этом безумном городе у нее теперь есть не только враги и тайны, но и семья. Странная, непутевая, но настоящая.

Затишье после бури и новый бой с собой

Вернувшись в свою крепость после пьяного плена в лифте, Веспер наконец-то ощутила спасительную тишину. «Домааааааа» — пронеслось в голове, и она рухнула на диван, впервые за долгое время чувствуя, что это слово имеет смысл. Впрочем, уединение было недолгим. Ее взгляд наткнулся на нераспакованный подарок от Мариуса, и любопытство взяло верх. Внутри оказалась резная лампа в виде звезды, которую она тут же окрестила «Всевидящим оком» и водрузила у кровати, с кривой усмешкой отметив, что этот подарок, как и его даритель, «светит, но ни фига не греет».

Проспав почти сутки, она проснулась с ясным ощущением — пора приводить в порядок не только квартиру, но и себя. Перетащив многострадального деревянного болвана с балкона в гостиную, она устроила изнурительную тренировку. Каждый удар дайто, каждый выкрик «Ичи!» были не просто частью каты, а способом выбить из себя слабость, выжечь сомнения, вспомнить, кто она такая на самом деле. «Я забыла кто я... Пора вспоминать... а то размякла как желе», — с холодной яростью думала она, вкладывая в тренировку всю себя.

Этот сеанс самоистязания был прерван сначала смс от Джессика Доллс, которой она, скрыв истинное положение дел за сарказмом, пообещала совместные чаепития, а затем и совершенно неожиданным визитом. На пороге стояла Ребекка Хилл. Эта огненная «ведьмочка», как оказалось, пришла не с пустыми руками. Протянутый ею блокнот ручной работы, с кофейным рисунком птицы и бабочки, стал для Веспер настоящим сюрпризом. В этом простом, но невероятно теплом подарке было столько искренности, что ее собственная броня из цинизма дала трещину. Не оставшись в долгу, она тут же вручила Ребекке привезенную из поездки шкатулку с флорентийской мозаикой, и их вечер плавно перетек в долгий, откровенный разговор.

Они говорили обо всем: о фигурном катании и кэндо, о снах, в которых приходят снежные тигры и ледяные волки, о страхе и одиночестве. И именно слова Ребекки о том, что жизнь слишком коротка для пустых сожалений, стали для Веспер тем самым «волшебным пенделем». Осознание собственной глупости и бездействия по отношению к Мариусу обрушилось на нее лавиной. «Я дура... полная абсолютная дура», — прошептала она, пряча лицо в ладонях, и в этот момент Ребекка, ее новая, неожиданная «сеструня», просто была рядом, давая понять, что еще не поздно все исправить. Едва за Ребеккой закрылась дверь, Веспер, подгоняемая этим новым импульсом, ринулась из квартиры, не дожидаясь, пока зарядится телефон. Она спешила, чтобы найти его. Чтобы поговорить. Чтобы попытаться собрать то, что сама же, как думала, и разрушила.

Правда со вкусом крови и полыни

Осознание собственной глупости, подсвеченное мудрым советом Ребекка Хилл, ударило по Веспер с силой товарного поезда. Хватит бежать. Хватит лгать себе. Подгоняемая внезапной, отчаянной решимостью, она примчалась к дому Мариуса, готовая выложить все карты на стол, даже если эта игра окажется последней.

Ее сбивчивая, путаная исповедь, полная признаний в любви, смешанных с горечью от собственной трусости, стала лишь прелюдией к настоящему безумию. Он не просто слушал — он, казалось, видел ее насквозь. И его ответ разрушил ее мир до основания, чтобы на его обломках построить новый. Слова о ментальном контроле со стороны Гийома и о том, что он, Мариус, не тот, кем кажется, прозвучали как приговор старой жизни и пропуск в новую, пугающую реальность. «Кто я, Веспер? Ты не можешь вечно отрицать очевидное», — его вопрос повис в воздухе, и она, глядя в его ставшие рубиновыми глаза, наконец позволила себе увидеть правду.

Это был ее ход. Ее проверка. Ее безумный, отчаянный жест, продиктованный не страхом, а желанием узнать его настоящего. Острая грань кольца, вспоровшая кожу на руке, и два коротких слова: «Пей». И он выпил. Выпил ее кровь, ее сомнения, ее боль, оставляя взамен лишь пьянящую легкость и вкус полыни на губах. Она не боялась. Напротив, в его объятиях, слушала тихое биение его мертвого, но такого живого сердца.

Этот вечер, начавшийся с откровений и крови, плавно перетек в привычный для них хаос: его неудачные попытки продемонстрировать магию, поднимая ее юбку силой мысли , ее смех, его музыка, их первый, настоящий поцелуй без лжи и недомолвок. Апофеозом стал его вопрос, чем бы ей хотелось заняться теперь, когда все тайны раскрыты. И она, не раздумывая, выбрала жизнь. Вечер продолжился в «Гармонии» по приглашению Терри, потому что даже вампирам, как оказалось, иногда нужно просто выпить в хорошей компании.

Ночь откровений, крови и божественного вмешательства

Казалось бы, после того как Мариус Мэйфер явил миру свою клыкастую сущность, удивить Веспер было уже сложно. Как же она ошибалась. Их следующая совместная вылазка в до тошноты ироничный паб Паб "Гармония" стала таким концентрированным безумием, что все предыдущие приключения померкли на его фоне, словно свечка на ветру рядом с доменной печью. Вечер начался с очередного откровения, которое заставило ее в который раз пересмотреть список своих знакомых на предмет адекватности. Оказалось, что их общая подруга, огненно-рыжая Терри, не просто девушка с шилом в одном месте, а самый настоящий огненный маг, да еще и с целительскими наклонностями. В качестве доказательства она легким движением руки исцелила многострадальную ладонь Веспер, оставив после себя лишь легкое тепло и новый ворох вопросов в ее голове.

Впрочем, на философию времени не было. Пока они вели светские беседы о магии, в пабе назревала проблема покрупнее. Новообращенный вампир по имени Арман Дэ Гроу, жених Гвен Шепард, очевидно, плохо справлялся с жаждой и уже успел «отобедать» какой-то бедолагой на втором этаже. И тут у личного белобрысого Дьявола Веспер созрел гениальный в своей жестокости план. Разумеется, с ее участием. Изобразив бурную страсть, он сорвал с ее свежезалеченной руки бинты и с силой надавил на рану, чтобы запах свежей крови выманил оголодавшего зверя. «Сама вызвалась на роль подсадной уточки..вот и не кудахтай...» — шипела она про себя, поднимаясь на второй этаж и ощущая себя куском мяса на витрине.

План сработал. Арман клюнул на приманку и тут же продемонстрировал все «прелести» вампирского пубертата, прижав ее к стене и недвусмысленно рыча на ухо. Признаться, было жутковато, но инстинкты, отточенные годами, которых она не помнила, сработали безупречно: Веспер уже готовила коленом единственно верный контрудар в его мужское достоинство. К счастью, до этого не дошло — подоспели Мариус и внезапно серьезный Матео Кьериччи, которые быстро объяснили юному дарованию основы поведения в обществе.

Но настоящий кошмар начался позже. Мариус, решив «замести следы», хладнокровно прикончил едва живую жертву Армана, мотивируя это тем, что «мертвые не болтают». В этот момент Веспер впервые по-настоящему испугалась не его клыков, а ледяного спокойствия, с которым он отнял жизнь. Его последующий спор с прибывшим по вызову Вирджилом она слушала уже вполуха, пытаясь осознать, во что, черт возьми, ввязалась.

И тут вмешалась сила, по сравнению с которой все их вампирские разборки показались детским лепетом. Время замерло. Властный, холодный женский голос, звучавший прямо в голове, представился как Дангаз и устроил им всем показательную порку. Она назвала Терри «безрассудной ведьмой», Вирджила — «некромантом, которому хватило ума», а саму Веспер — той, «что сбилась с пути, поверив, что слаба». На ее глазах Дангаз воскресила убитую девушку, стерла память всем непричастным и вынесла приговор виновникам: Арман был лишен силы, а Мариус — части своего драгоценного опыта. Им же было велено помнить. Помнить и учиться.

Когда все закончилось, и паб снова наполнился звуками, Веспер осталась одна посреди этого хаоса. Все разошлись, оставив ее наедине с мыслями, которые были тяжелее свинца. Выйдя на морозную улицу, она, сама не зная почему, нарисовала носком сапога на снегу изогнутую линию, а потом еще одну, зеркальную. Гранат. Снова он. «Я всего лишь человек... Да... за это определенно стоит наказать», — с горькой усмешкой подумала Веспер, шагая в сторону телепорта. Куда? В библиотеку. Потому что, если уж ей суждено быть слабой, она, по крайней мере, будет умной.

Миф о Персефоне и вкус граната

Новый год принес с собой не только новые проблемы, но и отчаянные попытки найти ответы на старые вопросы. Поиск разгадки тайны вампиризма, а также навязчивые мысли о проклятом символе граната, который преследовал ее с недавних пор, привели Веспер в величественные стены Библиотеки "Манускрипт". Там, среди пыльных фолиантов и запаха старых страниц, который она обожала, Веспер надеялась отыскать хоть какую-то зацепку.

Обложившись стопкой книг по античной мифологии, она с головой ушла в чтение, пока ее взгляд не зацепился за до боли знакомую историю — миф о похищении Персефоны владыкой подземного царства Аидом. Ключевые слова, словно маяки, вспыхивали на страницах: лилии, которые ей присылал таинственный преследователь; золотая колесница, напомнившая о медово-золотых глазах «кедра в очках»; и, наконец, те самые гранатовые зерна, ставшие символом брачного союза и позволившие Персефоне покинуть Царство Мертвых.

Настоящее озарение, подобное удару молнии, настигло ее, когда в «Мифологической энциклопедии» она наткнулась на трактовку мифа. В ней говорилось, что съев семь зерен граната, Персефона получила возможность воскреснуть. Это слово стало ключом. Она тут же вспомнила слова Мариуса о том, что для обращения необходимо выпить кровь вампира, а затем… умереть. Неужели этот древний миф был не просто сказкой, а завуалированным, изящно замаскированным описанием ритуала обращения?

Мысли лихорадочно закружились в голове, собирая разрозненные детали в единую, пугающую картину: записка с символом граната, кулон, сорванный с ее шеи Мариусом, саркофаг в таинственном склепе. А затем — самый страшный осколок воспоминания. «Четыре из семи…», — прошептал он тогда, после того как она проглотила каплю его крови. Четыре из семи. А зерен было семь. «Пресвятая фиалка!» — эта мысль заставила ее вцепиться зубами в собственную руку, чтобы не закричать.

Осознание того, насколько близко она подошла к необратимому, вышвырнуло ее из стен библиотеки. Бросив книги, она, не разбирая дороги, ринулась на поиски единственного человека, который мог дать ей ответы. Того, кто снова так не вовремя исчез, оставив ее наедине с этой новой, ужасающей правдой.

Закрытая дверь

Казалось, после череды безумств, увенчавшихся раскрытием вампирской сущности Мариуса и последовавшим за этим вмешательством высших сил, в их отношениях должна была наступить хоть какая-то определенность. Но у хаоса, как известно, свои законы, а у Мэйфера — свои привычки. 4-го а́льба, ведомая тревогой и смутным предчувствием, Веспер снова оказалась на пороге его дома. Ее торопливые шаги, сбивающие снег с каблуков, и несколько настойчивых звонков в дверь остались без ответа.

Стоя перед безмолвной дверью, она вела привычный, полный горечи и сарказма внутренний диалог. «Второй раз за сутки я нервничаю возле твоей двери, ожидая твоего взгляда как приговора суда...» — пронеслось в голове, пока пальцы теребили пуговицу на пальто. Но в этот раз, в отличие от прошлого, не было ни громкой музыки, ни пьяных выходок. Была лишь тишина, которая говорила громче любых слов. «Только в этот раз… тебя действительно нет…» — с тяжелым вздохом признала она, прислонившись спиной к холодному дереву.

Решение пришло само собой: раз уж этот город и его обитатели вынудили ее обзавестись телефоном, стоило им воспользоваться. Надев перчатки на озябшие руки, Веспер, бросив последний взгляд на негостеприимный порог, неторопливо направилась прочь, в сторону своего дома. Она шла, унося с собой не только холод зимнего дня, но и тяжесть невысказанных вопросов, которые можно было доверить лишь короткому смс-сообщению.

Кровавый свитер и мимолетное затишье

Ночь откровений и божественного вмешательства в «Гармонии» оставила после себя не только пищу для размышлений, но и вполне осязаемые последствия. 4-го а́льба, вернувшись наконец в свою квартиру, Веспер первым делом избавилась от свитера, рукав которого был пропитан ее же кровью — результат безрассудной, но необходимой провокации. Мысль о том, отстирается ли он, ее не слишком занимала. «Если нет — сжечь. Всееее сжеечь...» — с философским фатализмом решила она, отправляя вещь в стиральную машину.

Ее собственная крепость встретила ее спасительной тишиной. Казалось, после того как главная тайна Мэйфера была раскрыта, между ними почти не осталось секретов. Это хрупкое, едва нащупанное равновесие хотелось сохранить во что бы то ни стало. «Только не исчезай опять...» — пронеслось в голове, пока она, включив наконец зарядившийся телефон, отправляла короткое смс.

Ответ, пришедший почти сразу, заставил ее криво усмехнуться. Разминулись. Эта мысль, вместо того чтобы принести разочарование, подстегнула к действию. Сон как рукой сняло. Схватив первую попавшуюся кофту и побросав в сумку какие-то мелочи, Веспер снова натянула сапоги и пальто. Раз уж ее личный вампир не шел к ней, она сама пойдет к нему.

Дом, который построил не Джек, или Как пережить женсовет

Тишина, как известно, явление временное, особенно если в твоей жизни прочно обосновался ходячий генератор хаоса. Очередная попытка Веспер разобраться в себе после событий в пабе предсказуемо закончилась на пороге дома Мариуса, куда ее привели ноги и смутная надежда на то, что в его обществе собственные демоны покажутся не такими уж и зубастыми.

Вечер, начавшийся с философских бесед у камина в компании огненной ведьмочки Терри, быстро набрал обороты с появлением Кэт, которая свалилась на их головы, как снег в июле, с ошеломительной новостью о своем замужестве. Веспер, для которой слово «брак» было сродни анафеме, с сарказмом и плохо скрываемым изумлением наблюдала за этим парадом счастья, мысленно делая ставки, как скоро этот союз развалится. Впрочем, ее цинизм быстро утонул в общем безумии, когда Кэт, войдя в роль новоиспеченной матроны, принялась раздавать всем роли на предстоящем торжестве, а в качестве подарка жениху вручила Мариусу кокосовый лифчик, очевидно, намекая на его худобу и необходимость прикрывать срам.

Кульминацией этого странного вечера стал момент, когда Веспер, оставшись наедине с Терри, поддалась внезапному, иррациональному порыву. То ли виной тому была дурманящая атмосфера дома, пропитанная запахом «зеленой феи» и абсурда, то ли собственная, давно не утоленная жажда чего-то настоящего, но их разговор о магии плавно перетек в серию экспериментов куда более интимного характера. Их «игры с огнем» в душевой кабине Мариуса, едва не закончившиеся пожаром и уж точно закончившиеся потерей остатков благоразумия, стали для Веспер очередным шокирующим открытием о самой себе. Оказалось, что ее личный «Мэйферизм головного мозга» был заразен и вполне мог передаваться воздушно-капельным путем другим, не менее предрасположенным к безумству, особам.

Утро принесло с собой не только похмелье и неловкость, но и новых гостей в лице Матео Кьериччи и робкой Джессики, которые дополнили картину всеобщего сумасшествия. Впрочем, Веспер было уже все равно. Пережив за одну ночь весь спектр эмоций — от шока и сарказма до неожиданной страсти и нежности, — она чувствовала себя опустошенной и на удивление живой. И когда Мариус, вернувшись с очередного своего «фестиваля», снова исчез на горизонте, а на телефон пришло паническое сообщение от Джессики, молящей о помощи, Веспер лишь устало улыбнулась.

Бабуля-терминатор и спасение рядовой Джессики

Веспер отчаянно нуждалась в передышке и чем-то простом, теплом и уютном. Визит к новой, до смешного робкой знакомой, Джессика Доллс, казался идеальным планом. Вооружившись плиткой шоколада и предвкушением спокойного вечера, она отправилась в гости, но у судьбы, как водится, на этот счет были свои, куда более изощренные планы.

На пороге дома ее встретила не тихая гавань, а самая настоящая буря в лице женщины, которую Веспер мысленно окрестила «шваброхлопом» и «кремнем». Ирма Марбург, как представилась эта особа, оказалась не просто случайной гостьей, а внезапно воскресшей из небытия бабушкой Джессики, и ее методы воспитания больше напоминали действия инквизитора, чем заботу любящей родственницы. Джессика, забившись в угол, как перепуганный олененок, смотрела на свою «бабулю» с неподдельным ужасом, и Веспер, чей внутренний Ликвидатор тут же перешел в боевую готовность, ввязалась в эту неравную схватку. Она парировала колкости, пыталась защитить свою новую подругу и с нескрываемым скепсисом выслушивала душещипательную историю Ирмы об аварии, коме и пластических операциях.

Атмосфера накалилась до предела, когда на арене появился главный «виновник» всех бед, по мнению Ирмы, — Матео Кьериччи. Его попытка прорваться к Джессике была встречена таким шквалом ярости и криков со стороны «бабули-терминатора», что даже у Веспер, привыкшей к хаосу, задергался глаз. Поняв, что в этом дурдоме ей делать больше нечего, она, бросив на прощание Ирме, что та — «чудовище», покинула поле боя.

На крыльце ее ждал изгнанный и подавленный «снежный Кай». Разговор двух людей, по воле случая оказавшихся по одну сторону баррикад, был полон растерянности и общего беспокойства за хрупкую девушку, ставшую заложницей в собственном доме. Этот вечер не принес Веспер покоя, но подарил нечто большее — нового, надежного союзника. Война за спасение рядовой Джессики была объявлена, и они с Матео, договорившись встретиться позже, чтобы выработать план, разошлись, унося с собой не только холод зимнего вечера, но и твердую решимость довести это дело до конца.

Демоны в голове и черти в телефоне

Тишина и покой в новой крепости Веспер оказались обманчивыми. Старые демоны, о которых она почти успела забыть, вернулись без приглашения, устроив в ее голове настоящий бунт. Вечер 6-го а́льба обернулся кошмаром: жесточайшая головная боль, от которой перед глазами плясали цветные круги, стала лишь прелюдией. Кое-как добравшись до ванной в поисках спасительных таблеток, которых в пузырьке оказалось удручающе мало, она потеряла сознание, провалившись в липкий, пульсирующий алым бред. Бесконечный коридор, бессчетное количество запертых дверей и каждая неудачная попытка открыть хотя бы одну отзывалась новым витком боли. Она очнулась лишь на следующее утро на холодном полу ванной комнаты, со спутанными волосами и запекшейся кровью под носом — немой свидетельницей ночного кошмара.

«Я то думала, с этим удалось разобраться... Но видимо нет», — с холодной ясностью осознала она, глядя на свое бледное отражение. Это означало только одно: пора перестать играть в прятки с собственным прошлым и обратиться за помощью. Порывшись в старой записной книжке, она нашла нужный номер. Звонок в приемную доктора Хедрига Крайтона в Денвер был коротким и деловым. «Бывшая пациентка. Денвер. Веспер Денвер», — представилась она и договорилась о приеме, понимая, что впереди ее ждет долгая дорога.

И пока в одной части ее сознания разворачивалась эта тихая драма, в другой царил привычный хаос, и имя ему было Мариус Мэйфер. Их смс-перепалка, начавшаяся почти сразу после ее звонка в клинику, стала идеальным контрастом всему пережитому ужасу. Легкомысленный флирт, взаимные подколки, обсуждение его «рельефного животика» и ее внезапно свалившаяся на голову проблема — поиск платья на свадьбу Кэт. Она угрожала пойти голой, он — требовал соблюсти приличия. Она приходила в трепет от мыслей о нем в костюме, он — подыгрывал ее самым смелым фантазиям. Эта странная, полная черного юмора и нежности дуэль на расстоянии стала для нее тем самым обезболивающим, которое не найти ни в одной аптечке. Сделав выбор в пользу вызывающего малинового платья, Веспер, оставив на время своих демонов в разгромленной спальне, с головой ушла в ритуал преображения. Макияж, прическа, духи — и вот уже в зеркале на нее смотрела не измученная болью девушка, а королева бала, готовая к новой главе их общего безумия. Вызвав такси, она покинула свою крепость, унося с собой лишь предвкушение встречи с тем, кто был одновременно и ее личным адом, и ее персональным раем.

Свадебная суета и титановое обещание

Предсвадебная лихорадка, охватившая их друзей, не обошла стороной и Веспер, втянув ее в очередной водоворот событий, эпицентром которого, разумеется, был Мариус Мэйфер. Прибыв в его дом, чтобы вместе отправиться на торжество Рэя и Кэт, она с порога окунулась в привычную атмосферу хаоса, страсти и абсурда. Ее личный белокурый Дьявол, встретив ее ураганом поцелуев, не упустил случая в очередной раз испытать на ней свои вампирские штучки, предприняв пару комично-провальных попыток загипнотизировать ее.

Разговор о предстоящем бракосочетании всколыхнул в Веспер весь ее скепсис по отношению к подобным ритуалам. Что такое брак? Лишние оковы. Что такое общественное одобрение? Пустой звук. Всю эту философию она и выплеснула на Мариуса, закончив свою тираду простым, но обезоруживающим признанием: у нее есть он, она его любит, и для этого ей не нужны ни штампы, ни кольца, потому что сильнее любить уже просто некуда. Кажется, это сработало лучше любого гипноза. Ответ Мэйфера был сколь изящным, столь и неожиданным: он протянул ей маленькое титановое кольцо с рубиновой каплей, назвав его не символом вечной любви, а «напоминанием» о ее силе и способности дать сдачи.

Короткая встреча с Матео Кьериччи, ее верным «снежным Каем», который тоже заглянул к Мариусу перед свадьбой, стала глотком спокойствия в этом безумном дне. А затем, наскоро обсудив планы на совместный отдых в Санлите и вдоволь посмеявшись над перспективой нарядить их общего друга Лекса в кокосовый лифчик, они начали собираться. Вид Мариуса в строгом костюме, столь непривычный и оттого дьявольски притягательный, заставил ее на мгновение забыть обо всем. Впрочем, сдержав свои хищнические порывы, она лишь помогла ему поправить воротник и, обменявшись полным электричества взглядом, последовала за ним к машине, унося с собой холодное прикосновение титана на пальце.

Свадьба в Твинбруке и проклятие подвязки

Начало альба второго года эры Лабиринта ознаменовалось для Веспер событием сколь радостным, столь и хаотичным — свадьбой Катрин Монтес и Реймонд Венцель. Отправившись на торжество в компании своего личного белокурого бедствия, Мариус Мэйфер, она с порога окунулась в атмосферу предсвадебного безумия. Испытания для жениха, трогательная серенада, исполненная им на рояле, и общая атмосфера счастья — все это было настолько непривычно и сладко, что даже ее врожденный цинизм на время отступил.

Вечер, полный шуток, танцев и встреч со старыми и новыми знакомыми, среди которых особенно выделился Ярослав Их, интригующий незнакомец с «бездонными» синими глазами и удивительным набором талантов, грозил стать почти идеальным. Однако у судьбы, как водится, было отменное чувство юмора. Кульминацией торжества стала традиционная ловля букета и подвязки. И если букет, к неописуемому облегчению Веспер, миновал ее, угодив в руки Рины, то с подвязкой все пошло наперекосяк. Этот кружевной артефакт, брошенный женихом, с точностью баллистической ракеты приземлился аккурат на белобрысую голову Мэйфера, вызвав у гостей приступ истерического хохота, а у Веспер — желание немедленно найти ближайший саркофаг и залечь в спячку на пару веков.

Разумеется, ее личный Дьявол не упустил шанса воспользоваться ситуацией и, подхватив ее на руки, тут же в шутку сделал предложение руки и сердца, на что получил вполне предсказуемый ответ в стиле «недоломал». Этот вечер, полный нелепых совпадений, танцев с Тео и объятий с Терри, в очередной раз доказал Веспер, что ее новая жизнь в Мунлайт Фоллз никогда не будет скучной, особенно когда рядом есть тот, кто с легкостью превращает любой праздник в филиал сумасшедшего дома.

Утро после свадьбы, или Тишина перед новой бурей

Казалось, после свадебного безумия, единственное, чего жаждало тело — это спасительное небытие. И Веспер, вернувшись в свою крепость, с удовольствием ему отдалась, провалившись в глубокий сон без сновидений. Пробуждение, однако, принесло с собой не только звенящую тишину пустой квартиры, но и неожиданный прилив энергии. Мысли о том, что ее личный белокурый Хаос, Мариус Мэйфер, сейчас нежится где-то в теплых краях, вызвали лишь мимолетную усмешку, пока она, глядя на подаренную им лампу, задумчиво накручивала на палец темный локон. А вокруг тебя сейчас наверное уже так же...тепло...и солнечно... Эта тихая меланхолия была безжалостно сметена внезапным желанием действовать. Словно пытаясь выбить из себя остатки чужого праздника и собственных противоречивых чувств, Веспер с остервенением принялась отжиматься от пола, доводя мышцы до дрожи. Этот спонтанный акт самоистязания принес странное удовлетворение и ясность. Приведя себя в порядок и облачившись в привычные доспехи — джинсы с черепами, фланелевую рубашку и майку с «Megadeth», — она критически окинула себя взглядом в зеркале, добавив к образу россыпь серебряных цепочек и колец.

«Эхх и даже так ....хороша....заарааазаааа...И вот кому такое шшшшастье на голову в итоге свааааалится?»

Впрочем, ее боевой настрой был тут же омрачен суровой реальностью: холодильник, подобно ее душе до недавнего времени, был девственно пуст. Мышь, если бы она там жила, определенно повесилась бы с тоски. «Ну...так даже проще...», — с философским фатализмом заключила Веспер, подхватывая рюкзак. Раз уж дома ловить нечего, значит, пора снова отправляться в путь. Впереди ждал Торговый центр "1000 ламьих мелочей", а за ним — сборы и, возможно, новая дорога. Сидеть на месте она не собиралась.

Прогулка по "1000 ламьих мелочей" и новые старые знакомые

Начало альба второго года эры Лабиринта ознаменовалось для Веспер очередной вылазкой в цивилизацию. Движимая не праздным любопытством, а вполне конкретной целью — найти своего новоиспеченного «братюню» Элиота и как следует протрясти его на тему «огненных забав», — она отправилась в Торговый центр "1000 ламьих мелочей". Судьба, как водится, обладала отменным чувством юмора: едва Веспер, отчаявшись дозвониться, устроилась в кафе с твердым намерением перекусить и порисовать, как на ее плечо легла тень. Это был он, ее «пламенный герой»! Их встреча, начавшаяся с саркастичных подколов, быстро переросла в нечто большее. За чашкой кофе и омлетом они успели обсудить все: от алкогольных подвигов Элиота, спровоцированных некой «женщиной-самогоном», до его искреннего беспокойства по поводу молчания сестры, Бекки. Веспер, в свою очередь, не осталась в долгу и, пользуясь случаем, попыталась выведать, почему он так упорно называет ее Мэйфера «пиявкой». Ответ, впрочем, был сколь эмоциональным, столь и туманным, оставив после себя лишь шлейф из недосказанности и стойкое ощущение, что этот рыжий хитрец знает куда больше, чем говорит.

Разговор коснулся и недавней свадьбы, о которой Элиот, к удивлению Веспер, не имел ни малейшего понятия, и их общих планов на «огненный теннис» с Терри, на который он с готовностью согласился при условии, что с Беккой все будет в порядке. Этот хрупкий мир дружеских откровений был безжалостно разрушен телефонным звонком. На проводе оказалась Джессика Доллс — ее новая, до смешного робкая знакомая, которая в панике сообщила, что сбежала из дома от своей деспотичной бабушки. Эта новость заставила Веспер на время забыть о собственных проблемах. Пообещав беглянке немедленную помощь, она договорилась с Элиотом о дальнейших действиях: сначала — в магазин за новыми коврами, чтобы окончательно изгнать из ее квартиры призрак Гийома, а затем — к Бекке.

Впрочем, покинуть кафе без приключений им не удалось. Уже на выходе Веспер, увлеченная беседой, на всем ходу врезалась в незнакомца, в котором, к своему удивлению, узнала Кристиана — парня, которому она не так давно нагадала «счастье». Этот день, полный неожиданных встреч, разговоров и чужих драм, в очередной раз доказал ей, что в этом городе даже обычный поход за покупками может обернуться началом новой, совершенно непредсказуемой главы.

Простуженный Элиот, обожженная Ребекка и чугунная сковорода

Их визит в логово «Огневички» лишь добавил вопросов. В квартире пахло паленым, а сама хозяйка, выглядевшая не лучшим образом, прятала под рукавом свитера свежую повязку. Ее неубедительные оправдания про «неудачную обработку краев блокнота» Веспер выслушала с каменным лицом, мысленно поставив диагноз: «амнезия очередная, одна штука». С видом бывалого полевого хирурга она тут же предложила свои услуги, профессионально сменив повязку и отметив, что с такими травмами ей не привыкать возиться.

Впрочем, главным сюрпризом стал не ожог, а внезапное желание Ребекки остричь свою роскошную шевелюру. «Я буду рыдать горючими слезами!» — запротестовала Веспер, вспомнив, как сама пять лет отращивала волосы после стрижки «под ежика». Кое-как уговорив подругу отложить экзекуцию, она пообещала вернуться к этому вопросу после поездки в Денвер.

Развязка этого дня была достойна пера абсурдиста. Пока Веспер вела смс-перестрелку с Терри, договариваясь о вечерней встрече в «заброшке» и в шутку прикидывая, где раздобыть каску сварщика для защиты от ее огненных шаров, Элиот решил проблему с реквизитом. Позаимствовав у сестры чугунную сковороду, он с видом рыцаря, добывшего Грааль, преподнес ее Веспер, после чего они, вооруженные до зубов кухонной утварью и сарказмом, отправились навстречу новым приключениям.

Огненный теннис и коньячные откровения

Начало альба второго года эры Лабиринта ознаменовалось для Веспер очередной спонтанной авантюрой, которая идеально вписывалась в общую канву ее новой, безумной жизни. Терри, ее огненная знакомая, предложила развеяться и опробовать новый вид спорта — огненный теннис. Местом для игрищ была выбрана Заброшенная школа-интернат в Твинбрук, а в качестве компании к ним присоединился ее «братюня» Элиот Хилл и новый, незнакомый для Веспер персонаж — Мэтью Джеллерт.

Разумеется, к такому мероприятию Веспер подготовилась со всей серьезностью. Ее экипировка, состоявшая из тяжелой чугунной сковороды в качестве ракетки и красной каски сварщика, надетой задом наперед, вызвала у мужской части компании приступ гомерического хохота, а у Терри — плохо скрываемое восхищение. «Да я практически ф танке!!!» — заявила Веспер, с удовольствием входя в роль имперского штурмовика и предвкушая грядущее веселье.

Первым на амбразуру, как ни странно, вызвался Мэтью. Он с неожиданной ловкостью отбил огненный шар, созданный Элиотом, но, увидев, что снаряд не отскакивает, а взрывается снопом искр, мудро решил больше не искушать судьбу и ретировался «на шухер». А вот для Веспер игра обернулась настоящим испытанием на прочность. Ее подача была сколь эффектной, столь и травмоопасной: подпрыгнув и едва не вывернув запястье, она все же отбила своенравный файербол, но тут же рухнула на пол, роняя раскаленную сковороду. Элиот, в свою очередь, не выдержав магического перенапряжения, тоже осел на пол, сравнив смешивание ментальной и огненной магии с «коньяком и самогоном».

Слово «коньяк» стало кодовым. Остаток вечера прошел за неспешной дегустацией содержимого пакета Терри и неожиданно откровенными разговорами. Впервые за долгое время Веспер позволила себе говорить не о прошлом, а о настоящем: о своей ненависти к самолетам и замкнутым пространствам, о том, как странно и страшно порой ощущать в себе эту чужую, непонятную силу. Элиот, ее «Огнеедушка» и брат по несчастью, понимал ее как никто другой, делясь в ответ своими страхами и зависимостью от огня. Их странное, колючее, но такое настоящее родство, скрепленное абсурдным тостом «За ЛОСя!», стало для Веспер еще одним якорем в этом безумном мире. Прощание перед ее отъездом в аэропорт было теплым и немного грустным, а его брошенное вслед «многоклеточное» заставило ее улыбнуться.

Ковры-тяжеловесы и сборы в дорогу

Вернувшись в свою крепость после «огненного тенниса» и коньячных откровений с Элиотом, Веспер первым делом столкнулась с последствиями собственного шоппинга. Два туго скрученных ковра, доставленных и брошенных у порога, стали для нее персональным вызовом, заставив на время примерить на себя роль Геракла и с пыхтением затащить «пушистиков» внутрь. Короткая передышка на полу была прервана найденной под дверью запиской от Джессики, что послужило поводом для короткой, но важной смс-переписки с Тео, после которой Веспер с чувством выполненного долга отправилась приводить себя в порядок.

В ванной, обработав свежую ссадину, она устроила привычный сеанс самокритики перед зеркалом, скептически оценивая собственное отражение и отпуская едкие комментарии в адрес своей же фигуры. Горячий душ и громкий хэви-метал в наушниках сделали свое дело, смыв остатки усталости и настроив на рабочий лад. Впереди маячила поездка в Денвер, а значит, пришло время собирать дорожную сумку. Помимо самого необходимого, в сумку отправились папки с набросками и верный дайто — напоминание о том, что она слишком расслабилась и тренировки забрасывать нельзя.

Заперев дверь своей пустой квартиры, Веспер, под рев «Pentakill» в ушах, съехала по перилам лестницы и решительным шагом направилась к телепорту. Пункт назначения — аэропорт в Бриджпорте, а оттуда — навстречу ветрам старого-нового мира.

Карибский отдых со вкусом рома и абсента

Жажда сменить обстановку, а заодно и лично убедиться, что ее личный белокурый Хаос и его вечный спутник Лекс еще не разнесли тропики в щепки, погнала Веспер в Санлит Тайдс. Поездка с самого начала пошла не по плану. Прибыв в аэропорт, она первым делом устроилась в ближайшем кафе, где, поддавшись внезапному импульсу, устроила «похороны» запечатанному конверту с предварительными анализами от доктора Крайтона, утопив его в раковине туалетной комнаты. Решение было идиотским, нелогичным, но абсолютно в ее духе — не портить себе отдых.

Воссоединение с «Мур-Муром» на пляже было теплым и до неприличия предсказуемым: объятия, поцелуи и его ворчание о том, что она обгорит на солнце. По дороге в его временное логово Веспер, не удержавшись, похвасталась недавним подвигом — как она в компании Элиота и Терри О`Дрейн отбила файербол чугунной сковородой, чем вызвала у вампира приступ гомерического хохота.

Дом встретил их мрачной тишиной и подавленным Лексом, которого Мариус, недолго думая, отправил в принудительную спячку. Оставшись наедине, Веспер и ее личный Дьявол, разумеется, не смогли удержаться от того, чтобы не наверстать упущенное, что закончилось страстной сценой у стены и живописным разгромом в гостиной. Последующая уборка, не без помощи вампирской магии, и примерка провокационного алого платья, подаренного Мариусом «для смущения Лекса», стали лишь прелюдией к настоящему безумию.

Проснувшийся и пришедший в себя Лекс оказался на удивление милым «чертякой-бесякой», и Веспер, мгновенно проникшись к нему доверием, тут же уговорила его на смелый эксперимент со своей внешностью. Так, благодаря легкому движению его рук, она обзавелась новой прической карамельного цвета и цветком мальвы в волосах. Обновленные и готовые к подвигам, они втроем отправились покорять ночь. Эта вылазка, полная пьяных гонок по пляжу, пиратских песен и закончилась предсказуемо — в душевой, где Мариус пытался привести в чувство двух невменяемых «пиратов» ледяной водой, устроив пенную вечеринку. Утро десятого альба второго года эры Лабиринта они встретили в аэропорту, уставшие, похмельные, но на удивление счастливые.

День рождения, которого не было, и крещение морем

Возвращение из Санлит Тайдс после совместного отдыха с Мариусом и Лексом оставило после себя привычную пустоту и легкий привкус похмелья. В поисках убежища от себя самой и проливного дождя, Веспер нашла приют в небольшом пляжном кафе в Исла. Там, под шум волн, она пыталась собрать в кучу не только растрепанные ветром волосы, но и собственные мысли, перенося на бумагу образ того, кто стал причиной ее главной головной боли и самого большого счастья. Этот сеанс арт-терапии был прерван звонком от ее неугомонного редактора Линн, которая, разумеется, не упустила случая прочитать очередную лекцию о вреде связей с сомнительными личностями и напомнить о дате в календаре, которую Веспер много лет назад самовольно назначила своим днем рождения.

Это упоминание, как ни странно, стало последней каплей. «Что ж, раз день рождения — значит, будем отмечать», — с кривой усмешкой решила она, заказав у разговорчивого бармена Сэма коктейль с двойной порцией водки. Впрочем, упиваться меланхолией в одиночестве ей не позволили. Судьба, или, что вероятнее, тот же проклятый дождь, привела в кафе еще одну заблудшую душу — Ребекка Хилл.

Появление «Огневички» превратило вечер в импровизированный сеанс психотерапии на двоих, сдобренный первым в жизни Ребекки алкогольным коктейлем. Их разговор, петляя от страха перед привязанностями до смысла существования в этом безумном мире, неожиданно вывел Веспер на откровенность. Она призналась, что лишь здесь, в Мунлайт Фоллз, в окружении таких же странных, потерянных, но настоящих людей, как Элиот Хилл, Матео Кьериччи и сама Ребекка, она впервые за долгое время почувствовала себя живой.

Этот всплеск эмоций требовал выхода, и он его нашел — в совершенно безумной идее встретить рассвет в холодных волнах моря. Поддавшись этому порыву, они, скинув одежду прямо на песке, бросились в воду. Этот акт ребячества и свободы едва не обернулся трагедией. Ребекка, увлеченная весельем, зашла слишком далеко и начала тонуть. Реакция Веспер была мгновенной. Страх за подругу оказался сильнее холода и собственного шока. Вытащив свою «Саламандрочку» на берег, она, дрожа не то от холода, не то от волнения, назвала ее «сеструней». Кажется, в этот день у нее действительно появился повод для праздника.

Здравствуй, кэндо!

Вернувшись домой после бурных событий на пляже и короткой поездки, Веспер с головой окунулась в спасительную тишину собственной квартиры. Проспав почти сутки, она проснулась с тяжелой головой и неприятным ощущением дежавю. Кофе, сигареты, громкая музыка и звенящее одиночество — казалось, она снова скатывается в то состояние, в котором пребывала до переезда, и от этого было досадно. «Мне не хватает вашего мозговправительного ремня, мастер Акайро Йошаро!» — с горькой усмешкой подумала она, глядя на синее пламя газовой конфорки.

Этот приступ меланхолии был прерван самым неожиданным образом. Выпуск новостей, который она включила для фона, сообщил об открытии в Бриджпорте первой школы кэндо. Эта новость подействовала на нее как разряд тока. Забыв и про кофе, и про лень, она впилась взглядом в экран, ощущая, как внутри разгорается давно забытый азарт. Прощайте, одиночные тренировки на балконе! Да здравствуют полноценные бои!

Не теряя ни секунды, Веспер дозвонилась до школы и, дотошно выяснив все детали, записалась в члены клуба. Воодушевление было настолько сильным, что она на радостях едва не устроила пляски на диване. Схватив рюкзак и наспех одевшись, она, под оглушительные риффы Vi, покинула свою крепость, направляясь в Бриджпорт. Впереди ее ждал новый вызов, и на этот раз она была готова принять его с открытым забралом и, возможно, даже с улыбкой.

Визит в «1000 ламьих мелочей» и неожиданное родство душ

Начало альба второго года эры Лабиринта ознаменовалось для Веспер очередной вылазкой в цивилизацию. Движимая вполне прозаичными целями — купить новую форму для кэндо и пополнить запасы нижнего белья, — она отправилась в Торговый центр "1000 ламьих мелочей" в Бриджпорте. Однако этот город, похоже, имел на нее свои планы, и обычный поход по магазинам обернулся каскадом неожиданных встреч и открытий.

Снежная крупа, бившая в лицо, и общее раздражение от предпраздничной суеты, посвященной Дню святого Валентина, не предвещали ничего хорошего. Веспер, с присущим ей сарказмом отметив абсурдность выделения для любви одного-единственного дня, когда для нее самой каждый день был особенным, решила завершить свой вояж завтраком в одном из местных кафе. Разумеется, найти свободный столик в этом царстве воркующих парочек оказалось задачей не из легких. Единственным островком спасения оказался столик, за которым в гордом одиночестве сидела миниатюрная темноволосая девушка.

Так состоялось ее знакомство с Марлен Аджани, или просто Марой, — златоглазой бестией, в которой энергии и дерзости было больше, чем во всем кафе вместе взятом. Они мгновенно нашли общий язык, объединившись в своей нелюбви к «розовому безумию» и медлительным официантам. Веспер, очарованная живостью и юмором новой знакомой, которую она мысленно окрестила то «дюймовочкой», то «красной кнопкой для начала атомной войны», неожиданно для себя расслабилась, позволив себе быть просто собой. Разговор, петлявший от японских традиций до калорийности бекона, закончился спонтанным решением Мары затащить Веспер в арт-мастерскую, расположенную этажом выше, чтобы заказать портрет.

В мастерской их встретил обаятельный рыжеволосый художник Фил Морган, который, впрочем, был быстро отозван с рабочего места таинственным сообщением от некоего Ганса на «очень романтический фильм». Оставив их на попечение своего немого начальника Энди, Фил ретировался, но идея совместного творчества — портрет Веспер в стиле ню, разрисованной бодиартом от Марлен, — уже успела пустить корни. Этот день, начавшийся с раздражения и снега, принес Веспер не только новые покупки, но и нечто куда более ценное — неожиданное и пьянящее чувство родства душ с маленьким ураганом в юбке по имени Мара.

Подготовка к выходу в свет, или Проба нового образа

Очередной день в Мунлайт Фоллз требовал смены обстановки, и Веспер, решив развеяться, нацелилась на вылазку в ночной клуб. Впрочем, просто так пойти она, разумеется, не могла — душа требовала театра. Забежав перед самым закрытием в магазин детских игрушек, она обзавелась внушительным бутафорским ружьем и очками в стиле Гарри Поттера, с иронией размышляя, подвергнут ли ее на входе в клуб «досмотру с пристрастием» .

Вернувшись домой и заперев за собой дверь, она с головой окунулась в подготовку образа. Гардероб был подвергнут тщательному обыску в поисках подходящей блузки и пиджака . Главной проблемой, однако, оказался цвет волос, который после недавней покраски совершенно не вписывался в задумку. «Блин! Вот не надо было краситься…» — с досадой подумала она, накручивая на палец непослушный локон . Решение пришло спонтанно и было гениальным в своей простоте: укладка с эффектом влажных волос должна была сделать их темнее и визуально длиннее .

Приняв душ и придав волосам нужный вид, Веспер завершила образ, изобразив на лице веснушки . Облачившись в подобранный наряд, она перекинула через плечо ружье, сдвинула очки на кончик носа и, мурлыкая себе под нос “Du Riechst so gut” от Rammstein, покинула квартиру, направляясь в Ночной клуб "Лабиринтум"

Психоделическая вечеринка,

12-го числа месяца а́льба Веспер занесло в ночной клуб «Лабиринтум», где проходила тематическая вечеринка с говорящим названием «Психушка». Разумеется, вместо того, чтобы просто заплатить за вход, она решила испытать судьбу и вытянула фант, который оказался под стать названию вечера. Задание «сагитировать толпу станцевать "Gangnam Style"» повергло ее, человека, чьи танцевальные способности были сравнимы с грацией стада слонов в посудной лавке, в тихий ужас.

Спасение, как это часто бывает в ее новой жизни, пришло в лице Марлен, энергичной «дюймовочки», которую Веспер немедленно взяла в оборот. После короткого, но крайне содержательного инструктажа по хореографии и трех шотов текили для храбрости, Веспер была готова к подвигам. То, что последовало дальше, плохо вписывалось в рамки приличий, но идеально — в концепцию вечера. Взобравшись на барную стойку, Веспер вместе с Марой устроили такое шоу, что сам PSY обзавидовался бы. Танец, начавшийся как нелепое дерганье, быстро перерос в нечто куда более откровенное, сдобренное изрядной долей эротизма, скидыванием пиджака и расстегиванием пуговиц на рубашке. К их дуэту с радостным визгом присоединилась еще одна оторва с синими волосами, Джерри Их, которая тут же скрепила их спонтанный союз поцелуем сначала с Марой, а затем и с самой Веспер, получив в ответ не менее страстный ответный выпад.

Безумие достигло апогея, когда Веспер, поскользнувшись на пролитом роме, с хохотом рухнула со стойки. Впрочем, и это не стало финалом. Заметив у бара огненную макушку Терри, она, решив, что безумием нужно делиться, подползла к ней и в рамках самопровозглашенной эстафеты наградила ошарашенную девушку поцелуем со вкусом текилы.

Однако, как это часто бывает, за самой веселой частью представления последовала самая мрачная. Устав от танцев и заказав у бара коктейль имени себя, Веспер ощутила на себе чужой, тяжелый взгляд. Внезапный приступ дурноты и головокружения заставил ее искать спасения в холодной воде женской уборной. Но именно там ее и поджидал тот, от чьего взгляда в жилах стыла кровь. Гийом. Ее личный ночной кошмар, явившийся собственной персоной. Все попытки сопротивления оказались тщетны; ее боевые навыки, отточенные годами, которых она не помнила, оказались бесполезны против его нечеловеческой силы. Вечер, начавшийся с пьяного веселья, закончился болью, страхом и темнотой в салоне его машины, уносящей ее прочь, в сторону Мунлайт Фоллз, под безмолвное кружение редких снежинок за окном.

Гранатовое ожерелье и вкус чужой крови

Ночь в «Лабиринтуме» в компании новой знакомой, Марлен Аджани, обернулась для Веспер настоящей катастрофой. В туалете клуба ее подкараулил тот, кого она знала как Гийом, — вампир, чье лицо она использовала для образа Смерти в своем романе. Сопротивление оказалось бесполезным. Его нечеловеческая сила и скорость не оставили ей ни единого шанса. Все, что она запомнила перед тем, как сознание начало меркнуть, — это его издевательский звонок Мэйферу и острая, мучительная боль от множества укусов, которыми он испещрил ее шею, выпивая жизнь почти до дна.

Неведомым чудом ей удалось добраться до дома, где она, открыв дверь, рухнула без сил. Спасение пришло в лице самого Мэйфера. Он нашел ее, обработал раны, и его тихое, сдавленное яростью имя «Гидеон» наконец связало для Веспер воедино образ ее мучителя и загадочного скульптора с кладбища. Позже, по зову Мариуса, на пороге материализовалась Терри .  Прикосновение ее теплых рук принесло не только облегчение. Магическое исцеление, пусть и неполное, позволило Веспер вынырнуть из пучины боли, отделавшись, как она съязвила, «роскошным гранатовым ожерельем».

После ухода Терри Мариус остался рядом, оберегая ее хрупкий сон, который, впрочем, оказался хуже любой яви. Кошмар, в котором ее собственный труп, Гийом и Мариус слились в единое, пугающее целое, заставил ее проснуться с криком ужаса. Лишь его тихий, властный голос и мягкий гипноз смогли вырвать ее из цепких лап паники.

Следующий день прошел в тумане. Мариус, проявив несвойственную ему заботу, даже пытался приготовить ей завтрак, но вскоре, сославшись на срочные дела, снова исчез, оставив ее наедине с разгромленной квартирой и мыслями. Телевизор, книги, попытки рисовать — ничто не могло заглушить звенящую в голове тревогу и стойкое, неприятное ощущение, что за ней наблюдают.

Кофе, усталость и белые розы

Восстанавливаясь после нападения, Веспер ощущала себя выжатой как лимон. Попытка выбраться в Торговый центр "1000 ламьих мелочей" за лекарствами обернулась настоящим испытанием — каждый шаг отдавался слабостью, а перед глазами плясали мурашки. Именно в этом состоянии ее и застала энергичная, как шаровая молния, Марлен Аджани. Новая знакомая, обеспокоенная ее бледным видом, тут же взяла Веспер в оборот, утащив за собой сначала в аптеку, а затем и в арт-мастерскую к художнику по имени Фил Морган, чтобы обсудить будущий портрет. Вечер, который Веспер планировала провести в одиночестве, жалея себя, неожиданно превратился в посиделки в кафе в компании Марлен и Фила. Они обменивались номерами телефонов (Марлен была тут же записана как «Красная кнопка» за свою неуемную энергию), обсуждали творческие планы, музыку и даже новое красное платье Марлен, которое Веспер непременно захотела увидеть. Финальным аккордом этого странного дня стали две белые розы, которые Фил подарил своим новым музам. Для Веспер, не привыкшей к таким галантным жестам, этот простой цветок стал неожиданным и очень теплым напоминанием о том, что даже в самые мрачные моменты жизнь может подкинуть приятный сюрприз. Уходя из кафе, она крепко сжимала в руке розу и смутную надежду, что это знакомство, как и цветок, не завянет слишком быстро.

Исповедь под треск камина

Пустота, гулкая и вязкая, стала ее единственной соседкой после недавних приключений. Вернувшись в свою крепость, Веспер рухнула на диван, мечтая лишь об одном — чтобы сны, если и придут, оказались такими же пустыми, как и ее прошлое. Но Морфей, очевидно, имел свои планы, подкинув ей очередной кошмар о бесконечном темном коридоре, полном запертых дверей и назойливого шепота. Падение с дивана стало для нее спасением, вернувшим в реальность, где боль от укусов на шее была куда ощутимее, чем призрачные страхи.

Спасение явилось на пороге в лице Элиота. Ее «братюня» и «Огнеедушка» пришел за чаем для сестры, но остался надолго, увидев бледное лицо Веспер и тьму в ее глазах. Этот визит превратился в сеанс взаимной психотерапии, сдобренной магией и пельменями. Элиот, не в силах сдержать беспокойства, согревал ее не только своим теплом, но и настоящим огнем, зажигая камин и создавая в воздухе три парящих солнечных шара, которые вызвали у Веспер детский восторг. И она, поддавшись этому теплу, сделала то, на что не решалась — показала ему то, что прятала под высоким воротом платья — уродливое гранатовое ожерелье из укусов, оставленное желтоглазым упырем.

Ярость, полыхнувшая в коньячных глазах Элиота, была страшнее любого огня. Он клялся сжечь эту «тварь» дотла, а пока — неуклюже, но с невероятной нежностью, обрабатывал ее раны. В этот вечер, под треск поленьев в камине, они говорили. Говорили обо всем. Элиот, давясь словами, рассказал о том, что едва не убил собственную сестру под ментальным контролем другого мага в ночь, когда погибли их родители. А Веспер, слушая его, впервые осознала, что ее боль — не уникальна. Что рядом есть тот, кто понимает ее без слов. Этот хрупкий, выкованный из боли и коньяка союз, стал для них обоих спасательным кругом. Когда Элиот, истощенный магией и эмоциями, заснул на ее диване, Веспер, укрыв его пледом, тихо напела ему колыбельную. Ту самую, что когда-то пела себе, пытаясь убаюкать собственных демонов.

День, когда в заднице заиграло детство

После исповеди под треск камина, оставившей после себя горький привкус коньяка и откровений, Веспер душа требовала чего-то простого, чистого и совершенно бездумного. И Элиот Хилл, «братюня», казалось, был единственным, кто мог понять этот порыв. Их спонтанная прогулка по заснеженным улицам Мунлайт Фоллз быстро переросла в настоящую снежную баталию. Веспер, забыв о боли, возрасте и всех своих демонах, с азартом лепила снежки и хохотала, уворачиваясь от ответных «ударов» своего огненного друга, который, хоть и ворчал, но с удовольствием поддерживал это безумие.

Кульминацией их ребячества стал Парк Аттракционов "Поляна безумств". Для Веспер, чье прошлое было выжжено дотла, это место стало настоящим открытием. Она, как ребенок, впервые попавший в сказку, с восторгом смотрела на карусели, вдыхала сладкий запах ваты и с недоверием прислушивалась к собственному желанию — попробовать все и сразу. Их вечер превратился в марафон аттракционов: сначала были нелепая панда и величественный лев на карусели, на которых они, перекрикивая друг друга, горланили песни, а затем — «Веселые Мунлайтовские Горки». Именно там, на мертвой петле, под оглушительный собственный визг, Веспер ощутила давно забытый, чистый, незамутненный восторг, который не мог дать ни один бой, ни одна победа.

Этот день, проведенный в компании «Огнеедушки», стал для нее чем-то большим, чем просто развлечение. Это был глоток свободы, прикосновением к детству, которого у нее никогда не было. Сидя на лавочке под утро, уставшая, охрипшая, но на удивление счастливая, она смотрела на своего рыжего, язвительного, но такого родного друга и понимала, что лед в ее душе, кажется, начал таять. И от этой мысли было тепло.

Гранатовое ожерелье и вкус чужой крови

Это чувство эйфории, подаренное днем в парке аттракционов, оказалось обманчиво коротким. Всего три дня спустя, 20-го альба, в ее дверь постучался тот, кого она меньше всего ожидала и желала видеть. Ее личный ночной кошмар, вампир, которого она знала под именем Гидеон, явился собственной персоной. Сопротивление оказалось бесполезным. Его нечеловеческая сила и ментальный контроль не оставили ей ни единого шанса.

Он играл с ней, как кошка с мышью, упиваясь ее бессилием и страхом. С садистским удовольствием он методично разрушал ее мир, показывая на планшете неопровержимые доказательства измен Мариуса. Каждая фотография, каждое его язвительное слово было гвоздем, вбиваемым в крышку гроба ее любви и надежды. Доведя ее до полного отчаяния, до состояния, в котором она сама, захлебываясь слезами и болью, молила о смерти, он исполнил ее просьбу. Его клыки, впившиеся в шею, были избавлением, которого она жаждала. Он пил ее кровь медленно, почти досуха, унося вместе с жизнью и последние остатки ее воли. Унес он и ее саму, бесчувственную, словно сломанную куклу, из разгромленной квартиры навстречу неизвестности. Это была не просто смерть. Это было тотальное, абсолютное уничтожение. Вкус крови на его губах стал вкусом ее поражения.

Обращение: вкус крови и цена забвения

Сознание возвращалось к Веспер обрывками, мутными, как вода в сточной канаве. Холодный камень под спиной, тусклый свет свечей и тихий, почти гипнотический голос Гидеона, рассказывающего о Спарте, о жрецах Танатоса, о ее собственной, так тщательно выверенной им, слабости — все это казалось дурным, затянувшимся сном. Но боль, ломающая кости, и клыки, с мучительной медлительностью прорезающиеся сквозь десны, были до ужаса реальны. Она умирала. Снова. Только на этот раз — чтобы родиться чем-то иным.

В тот момент, когда ее человеческое сердце готовилось сделать последний удар, сознание провалилось в серый, безжизненный мир, укутанный пеплом, где ее встретила она сама — темная, изголодавшаяся, злая версия себя, которую она так долго пыталась похоронить под слоем цинизма и безразличия. «Мы одно целое», — прошипел двойник, и Веспер, уставшая бороться, сдалась, позволив тьме снова стать частью себя, в обмен на обещание больше никогда не чувствовать боли.

Пробуждение было… иным. Мир обрушился на нее лавиной звуков и запахов, ощущений. Но главным чувством, затмевающим все, был голод. Дикий, первобытный, требующий крови. И судьба, в своем извращенном милосердии, тут же подкинула ей жертву.

Спасение, или, что вероятнее, очередное проклятие, явилось в лице Элиот Хилл. Его появление в склепе, его голос, называющий ее «сестренкой», — все это было лишь фоном для того единственного, что имело значение. Его запах. Запах живой, горячей крови, сводящий с ума. Инстинкт, древний и беспощадный, взял верх. Она не помнила, как оказалась рядом, как ее клыки впились в его шею. Помнила лишь вкус его крови, горячей и такой живой, который на мгновение затмил все.

А потом пришли они — воспоминания. Не те, из прошлого, полного пороха и стали, а новые, хрупкие, как крылья бабочки. Образы, яркие, как вспышки молнии: их дурашливые перепалки, его нелепый розовый плед, его искреннее беспокойство… «Братюня». Это слово, пронзившее туман жажды, отрезвило ее, заставив отшатнуться. Ужас от содеянного был сильнее голода. Она едва не убила единственного человека, который видел в ней не сломанную игрушку, а сестру.

Она заперла его. Оставила там, в темноте, одну-единственную сережку в виде креста — безмолвное «прости» И бежала. Бежала, не разбирая дороги, от него, от себя, от той твари, которой стала. Куда? Подальше от себя. Туда, где ее, возможно, уже никто не найдет.

Побег и поимка

Сделка с дьяволом, как известно, никогда не бывает честной. Обещание смерти, данное Гидеоном, обернулось не избавлением, а проклятием — новой, чужой жизнью в теле монстра, которую Веспер не просила и отчаянно ненавидела. Первые дни после обращения превратились в мучительный, кровавый побег. Раненная, преданная и доведенная до отчаяния, она, словно подкошенный зверь, искала убежище, где можно было бы просто отлежаться или, если повезет, сдохнуть. Судьба занесла ее в Твинбрук, в мрачные стены заброшенной школы-интерната, которая стала идеальной декорацией для ее внутреннего ада.

Новое, вампирское тело не слушалось. Зрение, вышедшее из-под контроля, превращало мир в расплывчатое пятно, а раны, оставленные голодной пумой, не заживали, вопреки всем законам новообретенной природы. Холод, пробирающий до костей, и постоянная боль стали ее единственными спутниками. Свернувшись дрожащим комком на гнилом матрасе, она проваливалась в короткий, тревожный сон, в котором снова и снова звучал один и тот же вопрос, адресованный ее создателю: «Зачем?».

Впрочем, уединение было недолгим. По ее следу уже шел охотник. Ноэль Тэйэр - «сын» Гидеона -  выследил ее по запаху крови, который для него был слаще любого парфюма. Его появление было тихим, как поступь самой смерти. Веспер, погруженная в свои страдания, не услышала его шагов, не почувствовала угрозы. Она очнулась лишь на мгновение, когда холодная игла вонзилась в шею, а вкрадчивый голос произнес: «Спи!». Последнее, что она увидела, прежде чем сознание окончательно покинуло ее, были поразительные серебряные глаза незнакомца, в которых на долю секунды мелькнуло что-то похожее на сочувствие. Ее очередной побег закончился предсказуемо — в сильных руках другого мужчины, уносящего ее, словно сломанную куклу, навстречу новой, еще более пугающей неизвестности. Она снова была пленницей.

Плен у одуванчикового вампира

Веспер  снова была пленницей. На этот раз — в доме, который больше походил на высокотехнологичную крепость, управляемую искусственным интеллектом по имени Фелисити, чем на тюрьму. Пробуждение было встречено агрессией и клыками, но ее похититель, этот самовлюбленный блондин с замашками капризного ребенка и рождественским именем - Ноэль -  оказался на удивление заботливым. Он не только обработал и зашил ее раны, но и, видя ее отчаяние, устроил самый нелепый и обезоруживающий стриптиз в истории, заставив ее неожиданно  рассмеяться.

Их странное сожительство превратилось в череду откровений и взаимных провокаций. Она узнала, что он — такой же, как она. Еще одно «дитя» Гидеона, которому было поручено вернуть ее «семье». Это известие, вместо того чтобы принести облегчение, лишь добавило вопросов. Но рядом с этим невыносимым, но до странности родным существом, Веспер впервые почувствовала не угрозу, а некое подобие защиты. Ноэль кормил ее кровью из пакетиков, терпел ее ярость, подкалывал с помощью своего ИИ и даже притащил в дом, не только некоторые ее личные вещи, но и игуану от общего знакомого, Элиота. Пожалуй, именно это и стало тем клеем, что начал склеивать осколки ее разбитой души. Очередной вечер в компании блондина закончился его безумным предложением — отправиться на бои без правил, и Веспер, глядя в его смеющиеся серые глаза, с удивлением поняла, что почти готова согласиться. Впрочем, Ноэлю вообще мало кто мог отказать.

Четырехдневное заточение в высокотехнологичной крепости «Одуванчика» подошло к концу.

Глава очередная: Шальные вампиры, огненные маги и призраки прошлого

На этот раз в обитель пыли и запустения ее доставил личный шофер, а по совместительству новоиспеченный «брат» по вампирской крови и сокамерник по несчастью - Ноэль Тэйэр. Пока он, с видом заправского гонщика, гнал «красного кота» по ночным дорогам, оглашая окрестности визгом шин и ревом музыки, Веспер, пьяная в хлам, прятала глаза за темными очками и болтала ногами из окна, чувствуя себя героиней какого-то третьесортного боевика: они были оба пьяные, подбитые, но до дьявола довольные после успешного «выхода в свет» и мордобоя. Пока Ноэль сплевывал кровь и жаловался на шатающийся зуб, Веспер, развалившись на пассажирском сидении, вальяжно курила и пыталась доказать, что разнести стул о чью-то голову было актом самообороны в борьбе за любимые очки. Их прибытие в заброшенную школу, ставшую временным убежищем, было не менее фееричным. Веспер, чья координация после выпитого оставляла желать лучшего, с грацией мешка с картошкой вывалилась из машины, умудрившись по пути накрыть себя пальто с чужого плеча и потерять ориентацию в пространстве.

Едва очутившись в знакомых стенах, эта парочка решила, что лучшего места для продолжения банкета и селфи на память не найти. Ноэль, этот «технофил чертов», загорелся идеей косплея на «Бойцовский клуб» и запечатления их живописных побоев для «Симстаграма», а Веспер, в состоянии полного алкогольного дзена, была на все согласна. Этот вечер, полный пьяных откровений, совместных фотографий на память и нелепых перепалок, стал для них обоих чем-то большим, чем просто безумие. В лице этого язвительного, но до смешного заботливого блондина, Веспер неожиданно нашла не тюремщика, а союзника. Родственную душу, которая понимала ее без слов. Их теплую компанию, однако, вскоре разбавили гости из прошлого, которое Веспер, по новой «доброй» традиции, совершенно не помнила .

Первой на огонек заглянула Терри, огненный маг и, как выяснилось, старая знакомая . Ее появление вызвало у Веспер лишь недоумение и острое желание вцепиться в аппетитно пахнущую живой кровью шею . Лишь после подсказки Ноэля и вида испуганного лица подруги в мозгу что-то щелкнуло, и воспоминания вернулись — вместе со слезами, объятиями и осознанием того, как много она снова забыла. Терри, в свою очередь, была шокирована превращением подруги в вампира и, как истинный друг, тут же предложила свою кровь в качестве гуманитарной помощи, от чего Веспер, боясь сорваться, благоразумно отказалась .

Не успели утихнуть страсти по одному воссоединению, как на пороге материализовался еще один «призрак» — Элиот Хилл, названный «братюня» и второй огненный маг в этой честной компании. Привлеченный тем самым фотоотчетом Ноэля в сети, он явился спасать «сестренку». Их встреча была по-семейному теплой и сумбурной, полной объятий и его ворчания по поводу ее безрассудства. Пока Веспер, окруженная этим пестрым зоопарком из старых друзей и нового «брата», пыталась удержать рвущуюся на волю жажду и не сожрать ненароком кого-нибудь из присутствующих к их стихийному собранию присоединилась и златоглазая Марлен Аджани, которую Веспер, к своему облегчению, вспомнила сразу — еще один осколок из прошлой, довампирской жизни, связанный с танцами в «Лабиринтуме» .

Вечер, начавшийся с пьяного угара и битых морд, закончился на удивление мирно . Устав от эмоций, компания разъехалась. Ноэль и Веспер отправились в свое логово. День, 5-е вериса, стал для Веспер точкой невозврата. Она не только встретилась со своим прошлым, но и поняла, что ее новая, вампирская жизнь, как бы она ее ни ненавидела, уже не будет одинокой.  Вокруг нее, словно планеты вокруг безумной звезды, начали вращаться люди. Веспер все еще была сломленной, голодной и потерянной, но теперь, по крайней мере, знала, что в этом безумном мире она больше не одна .

Дом, где живет сарказм и игуана

После череды безумных приключений, увенчавшихся боями без правил, Ноэль Тэйэр привез Веспер в свое логово. Его дом был под стать хозяину — высокотехнологичный, напичканный электроникой и управляемый искусственным интеллектом по имени Фелисити, с которой у Ноэля, очевидно, были свои, весьма специфические отношения. Веспер, с трудом освоив систему замков, тут же стала свидетельницей сюрреалистичной сцены: ее новый знакомый на полном серьезе отчитывал свой ИИ за неспособность электрифицировать придверный коврик, попутно обвиняя в любви к сайтам для взрослых. «Идиот. Клинический», — с тяжелым вздохом подумала она, в очередной раз убеждаясь, что ее угораздило связаться с самым неординарным психом в Атлантисе.

Впрочем, за фасадом этого инфантильного безумца скрывалось нечто большее. Накопившиеся вопросы — как он нашел ее вещи, как попал в ее квартиру — требовали ответов, и Веспер, собрав волю в кулак, задала их в лоб. Ответ Ноэля оказался неожиданным. Он признался, что он — «ищейка», профессионал по добыче информации, чьи магические таланты до исчезновения магии год назад позволяли ему быть идеальным шпионом. Теперь же его главным оружием стал интернет, где люди, по его словам, сами выкладывают о себе все, вплоть до результатов анализов. Это откровение заставило Веспер по-новому взглянуть на своего спасителя. «Не такой уж ты простой, каким кажешься. Прав Элиот... прав», — подумала она, осознавая, что за маской шута и разгильдяя скрывается человек с огромным жизненным опытом и с собственными, весьма мрачными тайнами.

Собравшись, они снова отправились в путь. На этот раз — в Бриджпорт, навстречу новым приключениям, которые этот город, казалось, генерировал с неиссякаемой энергией.

Терапия туалетной бумагой и небесными фонариками

Начало второго года новой эры ознаменовалось для Веспер чередой событий, которые в очередной раз доказали, что слово «скука» в Атлантисе является рудиментом. Вылазка на день рождения к Терри в Бриджпорт обещала быть просто вечером в компании знакомых, но, как водится, превратилась в концентрированное безумие, идеально отражающее суть ее новой жизни.

Главным зачинщиком хаоса, разумеется, стал Ноэль Тэйэр. Этот «одуванчик», чья голова была полна не менее легких мыслей, явился с подарком, достойным музея современного искусства — двадцатью рулонами разноцветной туалетной бумаги, которыми тут же принялся «упаковывать» именинницу, превратив ее в подобие нелепой, но очень милой розочки. К этому перформансу с радостью присоединились и другие гости, включая огненного «братюню» Веспер, Элиота, который устроил с Ноэлем баталию с метанием торта. Сама же Веспер, устав от роли пассивного наблюдателя, подлила масла в огонь — а точнее, спирта в ведро с пуншем, что окончательно превратило вечеринку в вакханалию с танцами на столах и песнями под гитару.

Переломным моментом вечера стало пронзительное выступление Терри с гитарой. Ее песня, полная огня и страсти, в сочетании с алкоголем и общим шумом, неожиданно ударила по нервам Веспер, пробудив внутри тоску и заставив почувствовать себя плохо. В поисках тишины она покинула крышу и спустилась на лестничную клетку, чтобы прийти в себя вдали от громкой музыки. Там, погруженная в свои мысли, она в буквальном смысле споткнулась о Вирджила, который в одиночестве сидел на ступеньках. Встреча обернулась для Веспер шоком — она не узнала его. Лишь после череды нелепых попыток вспомнить и его вымышленного имени «Винсент», в ее голове, словно вспышка, возникли их прошлые встречи. Радость от возвращения еще одного фрагмента собственной жизни была настолько сильной, что она, забыв о своей вампирской сущности, повисла на шее у ошарашенного некроманта, едва сдержав желание попробовать его на вкус.

Когда Веспер вернулась в эпицентр событий, ее ждал новый сюрприз. На пороге возникли две девушки, Шарлотта Грин и Зои Тельман, которые с серьезными лицами начали проповедовать о «Молочном Пророке» и «Святом Твороге». Вместо того чтобы выставить незваных гостей, Веспер с головой окунулась в этот абсурдный спектакль. Представившись «сестрой Веспер Взбито-Сливочной» , она с упоением вступила в теологический диспут о греховности мяса, священных коровах и кознях «кофейных бесов», едва сдерживая смех

Однако среди всего этого хаоса для нее нашелся и островок неожиданного спокойствия. Знакомство с Патриком, еще одним гостем Терри, оказалось на удивление теплым. Этот высокий мужчина со шрамом на скуле и запахом леса обладал редким даром — в его присутствии хотелось снять броню. Их вечер, полный флирта, танцев и разговоров, закончился на диване, где Веспер, впервые за долгое время, позволила себе простую человеческую слабость — уснуть.

Финальным аккордом этого дня стал запуск небесных фонариков с крыши небоскреба. Глядя, как ее фиолетовый маячок уносится в предрассветное небо, Веспер, вместо того чтобы загадать желание, с вызовом показала небесам средний палец. Это был ее ответ. Ответ на все — на боль, на потери, на эту новую, странную, но до дьявола живую жизнь, которую она, скрутив Вселенную в бараний рог, собиралась прожить по своим правилам.

Возвращение в логово одуванчикового вампира и роковое решение

Казалось бы, после обращения в вампира и знакомства с изнанкой мира, удивить Веспер было уже сложно. Но Ноэль Тэйэр, ее новоиспеченный «брат» по крови, с легкостью доказал обратное. Его дом, напичканный технологиями и управляемый саркастичным искусственным интеллектом, стал для нее временным убежищем, а сам хозяин — ходячей катастрофой и головной болью. Их совместное проживание напоминало цирк на выезде: его эксцентричные выходки, вроде демонстрации свежего пирсинга на сосках, натыкались на ее плохо скрываемую агрессию и отточенные годами боевые приемы. Впрочем, Веспер и сама была не промах: мелкая, но изящная месть в виде пачки чипсов, щедро сдобренных кормом для игуаны, нашла своего героя, едва не спровоцировав новую волну конфликта.

Этот хаос, однако, был лишь фоном. Параллельно с притиркой к новому сожителю, Веспер пыталась собрать осколки своей собственной, теперь уже общей с ним, жизни. Обретенный телефон стал окном в мир, который она почти забыла, и поводом для закрепления новых знакомств. Легкий, ни к чему не обязывающий флирт с доктором Патриком Рэнделлом и теплая переписка с Ребеккой стали той самой ниточкой, что связывала ее с реальностью, полной простых человеческих радостей, вроде пирожков с земляникой и планов на поход с палаткой.

Но идиллия была недолгой. Мысль о том, что она — гостья в чужом доме, пусть и в компании такого же, как она, монстра, не давала покоя. Решение пришло само собой: пора возвращаться. В свою квартиру. В свою крепость. Это требование, брошенное Ноэлю, встретило неожиданное сопротивление. Его беспокойство, его страх, что это место, хранящее память о ее прошлом падении, снова сломает ее, были настолько искренними, что пробили даже ее броню. Получив заветные ключи, Веспер, уходя, оставила ему не очередную колкость, а короткое, но теплое объятие — безмолвное признание того, что в этом безумном мире она, возможно, обрела нечто большее, чем просто надзирателя. Она обрела друга.

Прощание с прошлым

Возвращение в свою старую квартиру в Мунлайт Фоллз не было спонтанным решением, скорее — болезненной необходимостью. Что-то тянуло ее туда, в эту крепость, которую она с таким трудом обрела, но которую так легко покинула. Дождь, барабанивший по мостовой, казалось, лишь усиливал внутреннюю тревогу, от которой не спасали даже дурацкие беруши в виде пандочек, купленные в первой попавшейся аптеке. Короткая и раздражающая встреча с вездесущей консьержкой, которой пришлось наврать про срочную командировку в Денвер, лишь укрепила в ней желание поскорее со всем покончить.

Поднявшись на свой пятнадцатый этаж, Веспер на мгновение замерла перед дверью с золотистым номером 69. «Это же мой… дом, — пронеслось в голове, — Дом, о котором я мечтала и который обрела своим трудом. Честным от начала и до конца. Без крови и смерти на руках…». Эта мысль придала ей сил. Повернув ключ в замке, она распахнула дверь, впуская в себя знакомый запах своего жилья, обильно сдобренный пылью. Но шаг за порог обернулся кошмаром. Хруст стекла под ботинком, лужа воды и раздавленные белые тюльпаны — эта картина стала спусковым крючком. Сознание взорвалось какофонией голосов, смеха, шепота и стонов, а к горлу подкатила тошнота. «Хватит! Я не хочу помнить это… Эту ложь!» — в ужасе отшатнувшись, она захлопнула дверь, отрезая себя от призраков прошлого. «Ноги моей в этом доме не будет…» — прошептала Веспер, осознав, что только что лишилась всего.

Спасение, как это часто бывало в ее новой жизни, пришло в лице Ноэля. Один звонок личному спасательному кругу, который, явился незамедлительно. Встревоженный и готовый помочь, сверкающий босыми пятками. Ноэль принес с собой запах дождя и безграничной преданности. Увидев ее, сжавшуюся в комок на лестнице, он не задавал лишних вопросов. Он просто был рядом. И когда она, уткнувшись ему в плечо, прошептала, что больше никогда не войдет в эту квартиру, он предложил единственно верное решение: сжечь мосты. Не в прямом смысле, конечно, хотя мысль была соблазнительной. Продать.

Однако прежде чем сжечь все мосты, нужно было спасти самое ценное. По ее просьбе, Ноэль шагнул в ее личный ад и вернулся с документами и длинным свертком, в котором, как оказалось, был спрятан бесценный подарок Акайро Йошаро — его меч.

Покидая дом, Веспер, прижимая к груди черный сверток с мечом, в последний раз оглянулась на высотку, где когда-то мечтала обрести покой. «А горы из окна смотрелись просто волшебно», — с толикой грусти подумала она и, не оглядываясь, шагнула в телепорт. Навстречу новой жизни, в которой для этой квартиры места больше не было.

Проклятый курган и дом, что ждал хозяйку

Желание обрести не просто крышу над головой, а настоящую крепость, место, которое можно было бы без тени сомнения назвать домом, не покидало Веспер с момента ее переезда в Мунлайт Фоллз. Именно оно, а не трезвый расчет, и стало причиной одной из самых безумных авантюр в ее новой жизни — покупки старого, заброшенного дома на отшибе, который она видела лишь на паре мутных фотографий. Судьба, очевидно, обладала весьма специфическим чувством юмора, потому что в качестве группы поддержки и водителя ей достался Ноэль Тэйэр, чьи рождественские байки в этот раз оказались куда мрачнее обычного.

Поездка к новому жилищу превратилась в экскурсию по самым темным уголкам местного фольклора. Оказалось, что ее будущая резиденция стоит на месте, которое старожилы обходили десятой дорогой, — на «Кургане Чернокнижника». Ноэль, будучи, по его собственному заверению, «дитем Мунлайтовского разлива», со знанием дела поведал и о древнем языческом капище, и о липовом маге Лоуэлле, который закончил свои дни на вилах разгневанных селян , и о второй семье, что сошла здесь с ума. Впрочем, эти истории не только не отпугнули Веспер, но, напротив, разожгли в ней нездоровый азарт. Развалюха, утопающая в сорняках и тенях вековых деревьев, показалась ей идеальным убежищем. Местом, где ее собственная тьма могла бы наконец почувствовать себя как дома.

Осмотр ветхого строения лишь укрепил ее в этом мнении. Скрип прогнивших половиц, въевшийся в стены запах плесени и липкая паутина — все это не вызывало отвращения, а лишь подтверждало, что это место, как и она сама, было сломлено и покинуто. Под тихое пение Веспер, идеально вписавшееся в похоронную атмосферу дома, они с Ноэлем обошли все комнаты, и его тихое, но твердое обещание помочь с ремонтом и «вместе изгнать тьму» стало для нее чем-то большим, чем просто слова. В этом ходячем сарказме и цинизме, как оказалось, скрывался на удивление надежный друг.

Разбавил готическую идиллию неожиданный звонок из мира живых. Патрик Рэнделл, психолог, с которым она недавно познакомилась, решил напомнить о себе. Их легкая, полная флирта и взаимных подколок смс-переписка на фоне гниющего дома была настолько абсурдной, что заставила Веспер впервые за долгое время почувствовать себя не сломленным оружием, а смущенной школьницей. Этот контраст между ее прошлым, настоящим и возможным будущим лишь укрепил ее в принятом решении. Этот дом, этот проклятый курган, станет ее. И будь что будет.

Прощай, бетонная коробка!

Начало второго года новой эры ознаменовалось для Веспер прощанием с целой эпохой. Ее первая настоящая крепость, квартира в Мунлайт Фоллз, где она пряталась от призраков прошлого и пыталась собрать себя по кусочкам, была продана со всеми потрохами. Вместе с ней ушли в небытие и воспоминания о разбитой вазе, и запах чужого парфюма на подушках, и горький привкус предательства, оставив после себя лишь звенящую пустоту и статус «почти бомжика». Впрочем, долго упиваться жалостью к себе было не в ее правилах. На смену бетонной коробке на пятнадцатом этаже пришло новое, куда более сомнительное, но оттого не менее притягательное приобретение — старый дом. Развалюха на самом отшибе того же Мунлайта, удобно расположенная, по ее собственному едкому замечанию, аккурат над древним могильником, казалась идеальным воплощением ее нынешнего душевного состояния.

Об этой грандиозной перемене она не преминула сообщить своему названому брату, Элиоту, отправив тому смс с анонсом будущего новоселья, которое обещало быть шумным, с костром и ритуальными плясками под звуки бубна, который еще предстояло найти. В ожидании завершения сделки и переезда, Веспер нашла временное убежище в доме своего нового, не менее эксцентричного друга — Ноэля. Его логово, расположенное, по ее мнению, у черта на куличках, встретило ее привычным творческим беспорядком, который, впрочем, уже не вызывал былого раздражения. Оставив для «Сохатого» записку, чтобы тот в свойственной ему манере не поднял на уши всю округу в поисках пропавшей гостьи, она отправилась навстречу.

Пенка со вкусом

Начало второго года эры Лабиринта ознаменовалось для Веспер первым в ее новой жизни свиданием, на которое ее пригласил тот самый «доктор со слабыми лодыжками», Патрик Рэнделл. Их встреча в Экологический городской парк с самого начала пошла не по сценарию, который мог бы нарисовать ее внутренний циник. Вместо дежурных фраз и неловкого молчания ее ждал букет синих, похожих на звезды, цветов и такое искреннее смущение в его карих глазах, что ее собственная броня из сарказма дала первую трещину.

Их прогулка, наполненная ее восторженными рассказами о покупке старого, почти мертвого дома на окраине Мунлайт Фоллз, который она уже видела своим будущим «заповедным уголком», и его тихим, но внимательным участием, плавно перетекла в посиделки в местной кофейне. Именно там, за чашкой латте, который Веспер заказала исключительно ради пышной пенки, и случился тот самый переломный момент. Ее игривое предложение «попробовать» пенку обернулось их первым, неожиданно долгим и откровенным поцелуем, в котором смешались горечь кофе, сладость молока и что-то еще, чему она боялась дать имя.

Остаток вечера они провели, гуляя по ночным аллеям парка, и в этой прохладной тишине слова давались легче. Веспер, сама от себя не ожидая, рассказала ему о своей амнезии, а он — о своем призвании помогать людям. Их прощание у телепорта было под стать всему вечеру — дерзким, немного нелепым и до смешного милым. В качестве залога будущей встречи Веспер, со свойственным ей бандитским изяществом, стащила с него ремень, оставив ошарашенного доктора наедине с предвкушением их следующего, не менее безумного свидания.

Погоня за призраками прошлого и настоящего

Тишина в доме Ноэля, ставшем для Веспер временным убежищем, была обманчивой. Едва вернувшись после первого, до головокружения счастливого, свидания с Риком, она рухнула на диван, сжимая в руке его ремень — единственное материальное доказательство того, что все это было наяву. Состояние, в котором она пребывала, меньше всего походило на привычную ей пустоту или злость; это было что-то новое, пьянящее и до ужаса пугающее. «Я попала?» — с обреченностью простонала она, зарываясь носом в подаренный им букет.

Впрочем, идиллия была недолгой. Утро принесло с собой не только осознание всей глубины собственного попадания, но и возвращение хозяина дома. Ноэль, как всегда, появился эффектно — с охапкой цветущей яблони и неизменной ревностью во взгляде, тут же заметив и чужой букет, и незнакомый ремень на ее поясе. Их перепалка, полная сарказма и его фирменных подколов, впрочем, быстро сменилась неожиданной заботой. Этот странный вампир, ее названый «брат» , видя ее состояние, лишь тихо порадовался за нее, взяв обещание никому не причинять вреда.

Следующий день, 11-е вериса, прошел в попытках вернуться в реальность. Заполнение банковских бумаг для покупки собственного дома — старой заброшки в Мунлайт Фоллз — было прервано сначала долгим и до смешного пошлым телефонным разговором с Вирджилом, который, находясь в какой-то сомнительной командировке, умудрился поднять ей настроение фантазиями о катании на животе по пищевой пленке со сметаной. А затем — сообщением от Ребекки, пригласившей ее на чай.

День, начавшийся с мыслей об одном мужчине, плавно перетек в подготовку к встрече с ним, оставив после себя шлейф из запаха бело-голубых цветов, вороха бумаг и твердой уверенности в том, что ее жизнь окончательно и бесповоротно перестала быть пустой. Застегнув на лодыжке ремешок новых туфель, она покинула дом, направляясь в Бриджпорт .

Горькая правда со вкусом цитрусового чая

После первого, до смешного милого свидания, Веспер, поддавшись уговорам личного психолога, согласилась на вторую встречу. Кино, а затем кафе в уже знакомом Торговый центр "1000 ламьих мелочей" — все шло по до банальности предсказуемому сценарию. Обсуждение фильма, впрочем, быстро переросло в философский диспут о природе контроля и мести. Патрик Рэнделл, верный своей профессии, рассуждал о справедливости, в то время как Веспер, невольно вспомнив собственную историю марионетки в чужих руках, с холодком в голосе утверждала, что не смогла бы простить того, кто намеренно причинил боль дорогому ей человеку.

Этот вечер вообще оказался богат на откровения. Поддавшись моменту и его обезоруживающему теплу, она, сама от себя того не ожидая, призналась в том, в чем боялась признаться даже себе — он ей нравился. Реакция, впрочем, последовала не та, на которую она могла бы рассчитывать. Вместо ответных нежностей на нее обрушился холодный душ из суровой правды: Патрик честно предупредил, что он — не герой романа. Что он устает от людей, разочаровывается и не хочет причинять ей боль, когда этот момент неизбежно наступит. Но последней каплей, сорвавшей все ее стоп-краны, стало его неосторожное «возможно, скоро я полюблю тебя».

Слово «люблю» оказалось тем самым триггером, что выпустил на волю всех ее демонов. Для Веспер, чье прошлое было выжжено предательством, это слово было не обещанием, а проклятием, «сладким ядом», который она уже пробовала и которым едва не отравилась насмерть. Вспышка ярости, слезы, злые, полные горечи слова, брошенные ему в лицо, — и вот она уже стоит на улице, пытаясь прикурить и унять дрожь во всем теле.

Он, впрочем, не сбежал. Он вышел следом, спокойный и на удивление собранный, с ее пальто в руках. И в этот момент, глядя в его глаза, в которых не было ни страха, ни осуждения, она поняла, что, кажется, впервые в жизни ошиблась. Этот мужчина действительно был другим. Их разговор после бури был тихим, честным и выматывающим. Они договорились не торопиться, не обещать и, самое главное, не лгать. И это хрупкое перемирие, скрепленное  поцелуем под тусклым светом фонарей, показалось ей куда более ценным, чем любые высокопарные признания. Дорога домой, в логово Ноэля в Исла, куда он вызвался ее проводить, была на удивление молчаливой. Кажется, в тот вечер они оба сказали друг другу все, что было нужно.

Прогулка по лезвию ножа

Прогулка с Патриком Рэнделлом, которая должна была стать лишь вежливым завершением дня, превратилась в очередное испытание на прочность для ее и без того расшатанных нервов и остатков самообладания. Этот мужчина, с его спокойствием и цитатами из Библии, выводил ее из себя и одновременно притягивал с непреодолимой силой.

Их путь к дому Ноэля, где она нашла временное убежище, был полон недомолвок и электричества, висевшего в воздухе. Веспер, верная своей привычке ходить по лезвию ножа, не могла удержаться от провокаций. Ее руки, словно живущие своей жизнью, изучали рельеф его мышц, а мысли, одна другой грешнее, крутились вокруг его силы и того, как было бы интересно ее испытать.

Он пытался сопротивляться. Его тихий смех и напоминание о третьей заповеди были последним бастионом его обороны, который она с легкостью сокрушила. В конце концов, даже его терпению пришел конец. Его руки, сомкнувшиеся на ее талии, и последовавший за этим поцелуй — жаркий, требовательный и полный подавленной страсти — были ответом, которого она так ждала.

Идиллию, впрочем, разрушило прозаичное жужжание. Дрон-охранник, детище техно-гения Ноэля, бесцеремонно вторгся в их уединение, напомнив Веспер, что в этом стеклянном доме она всегда под наблюдением.

Прощание было скомканным, но теплым. Он ушел, оставив ее наедине с букетом, собственными мыслями.

Курган Чернокнижника

Новая жизнь требовала не только новой крови, но и новой крыши над головой. Крепость в Мунлайт Фоллз, оскверненная ложью и чужой магией, была продана, а на смену ей пришла живописная развалюха на отшибе, на месте, которое местные старожилы недобрым словом поминали как «Курган Чернокнижника». Впрочем, Веспер, чья собственная душа больше напоминала склеп, нашла в этом мрачном очаровании что-то до боли родное.

Именно там, среди пыли от демонтажа полов и аромата цветущей черемухи, ее и настигли призраки прошлого, на этот раз — телефонные. Звонок от Вирджила, который вскользь упомянул некоего Мариуса, стал для нее ушатом ледяной воды. Память, давшая трещину во время обращения, молчала, но где-то в глубине души шевельнулось неприятное, липкое чувство, что это имя должно было ей что-то говорить. Она отмахнулась от этого, списав на бред, но червячок сомнения уже был посеян.

Довершил картину звонок от «Огневички», Ребекки, чей веселый щебет и приглашение в кино наткнулись на стену из недомолвок. Веспер, которой отчаянно не хотелось врать, была вынуждена снова и снова изворачиваться, скрывая свою новую, клыкастую сущность за нелепыми оправданиями о затянувшейся болезни. Острая проницательность Ребекки, заметившей ее «хождение по минному полю», лишь усугубила ситуацию, заставив Веспер в очередной раз почувствовать себя отвратительной лгуньей.

Этот день, полный тяжелых разговоров и внутренних терзаний, закончился в объятиях Ноэля. Его неуклюжие, но искренние попытки утешить, его странные философские сентенции о золотых самородках и перековке клинков, и даже его коронная пошлая шутка про «безопасный секс» — все это, как ни странно, сработало. Ярость отступила, оставив после себя лишь звенящую усталость и тихое, почти смиренное понимание: ее жизнь уже никогда не будет простой.

Детский сад на выгуле и проклятие сладкой ваты

Свидание с Патриком, начавшееся как романтическая прогулка, быстро превратилось в незапланированный тест на стрессоустойчивость и умение общаться с существами, куда более непредсказуемыми, чем вампиры — с детьми. Оказалось, что ее кавалер в тот день был на «боевом дежурстве», присматривая за своей шестилетней племянницей Лисой, с которой тут же и познакомил Веспер.

Девочка, точная копия своего дяди по части обаяния и хитрости, с ходу обескуражила ее вопросом про поцелуи, чем задала тон всему вечеру. Веспер, к собственному удивлению, не растерялась. Вместо привычного сарказма она включила все свое обаяние, предложив мелкой шантажистке сладкую вату и пообещав нарисовать ее портрет, если та будет хорошо себя вести. Так начался их совместный марафон по Парк Аттракционов "Поляна безумств", в ходе которого Веспер пришлось не только уворачиваться от липких облаков сахарной ваты, но и отвечать на каверзные вопросы о холодных руках, работе и американских горках.

Вечер, однако, хранил в себе еще один сюрприз в виде телефонного звонка от ее названного «брата», Ноэля, который, умирая от скуки, требовал немедленного возвращения «сестры» в логово для встречи мифических электриков. Лишь пообещав тому «массаж по самому не хочу», Веспер удалось отбиться от его притязаний и продолжить свидание, которое плавно переместилось в ближайшее кафе.

Именно там, после того как за Лисой приехала ее мать, Эбигейл, оставив их наконец наедине с Риком, и случился поцелуй — уже не игровой, а настоящий, чувственный. За ним последовала не менее откровенная игра с кормлением друг друга с вилки. Их день закончился прогулкой по ночному лесу, рука в руке, в полной тишине.

Дом, милый дом, или Добро пожаловать в дурдом!

Переезд в новое жилище, обещал тишину и спасительное уединение. Как же Веспер, наивная фиалка, ошибалась. Едва успев толком осмотреть свои новые владения и прийти в себя после эмоционального прощания с доктором Рэнделлом, ее новообретенная крепость превратилась в филиал сумасшедшего дома и перевалочный пункт для всех фриков Мунлайт Фоллз.

Все началось с утреннего ливня и одинокой сигареты на крыльце, которые, казалось, предвещали меланхоличный, но спокойный день. Впрочем, у судьбы, как водится, были свои, куда более изощренные планы. Тишину леса разорвал резкий, непохожий на охотничий, выстрел, а следом за ним на участке материализовалось раненое существо. Огромный белый пес, или волк — Веспер так и не разобрала — спасаясь от погони, с плеском рухнул в ее крошечный пруд. Внутренняя Гончая, которую она так старательно пыталась похоронить под слоем цинизма, тут же взял ситуацию под контроль, оценивая траекторию и вычисляя стрелка.

Прогнав преследователя, трусливую ищейку, метким броском камня , она, проклиная собственную слабость к животным, затащила тяжеленную тушу в дом. Разумеется, одним раненым волком дело не ограничилось. Телефонный звонок «братюне» Элиоту с просьбой о моральной поддержке и вызов на дом огненной ведьмочки Терри в качестве целителя положили начало настоящему паломничеству. Пока Терри, бормоча что-то про свою сверхскорость, колдовала над ранами зверя, а сама Веспер боролась с желанием вцепиться в шею хоть кому-нибудь, на пороге один за другим стали появляться новые действующие лица.

Сначала нарисовался сам Элиот, озабоченный и вооруженный пирожками с мясом. Следом за ним — Ноэль Тэйэр в компании мрачного Джеба. Апофеозом этого безумия стало явление народу двух парней, Адам О`Дрейн и Эйдан Брукс, разыскивающих некую Шарлотта Грин, которую, в свою очередь, преследовала совершенно безумная старушка Грэйс Элакотт с пирожками наперевес и криками про марсиан. Вишенкой на этом торте абсурда стала девушка Вэлори Сабвей с бейсбольной битой, которая, очевидно, тоже имела свои счеты к «бабуле».

Пока Ноэль, проявив чудеса дипломатии, пытался утихомирить этот балаган, Веспер вместе с Эйданом провели сложнейшую хирургическую операцию на диване, извлекая из плеча многострадального «пса» пулю с помощью щипчиков для бровей. Этот процесс, сопровождавшийся флиртом и шутками про «Доктора Секси», неожиданно сблизил ее с бородатым татуировщиком. К рассвету, когда большая часть гостей все же разъехалась, они остались вдвоем, если не считать спящего в кресле Элиота и приходящего в себя волка. Ночь, проведенная за приготовлением шашлыка, разговорами о звездах и откровениями о детских мечтах, стала для Веспер чем-то большим, чем просто хаос. Она нашла в этом странном, язвительном, но удивительно чутком парне родственную душу. Их совместный сон на траве под открытым небом, под тихий волчий вой, был до смешного нелепым и до боли правильным.

Этот день, начавшийся с одиночества, закончился в компании людей, которые, ворвавшись в ее жизнь без приглашения, почему-то не спешили уходить. И Веспер, к своему удивлению, была этому рада. Ее крепость, возможно, и не была неприступной, но она определенно переставала быть пустой.

Поиски доктора

20-го ве́риса, ведомая внезапным порывом, который она сама не могла до конца объяснить, Веспер, полная воодушевления, отправилась в Научно-медицинский центр. Цель у нее была одна — найти Патрика Рэнделла, доктора, чье общество в прошлом принесло ей неожиданное успокоение.

Однако ее уверенный шаг и предвкушение встречи разбились о суровую реальность в лице девушки за стойкой регистратуры. «Сегодня не принимает», — эта короткая фраза прозвучала как приговор, тут же стерев с лица Веспер улыбку. «Снимаю галочку. И снова все по нулям», — с тяжелым вздохом подумала она, волоча за собой сумку к выходу. Телефон, который она достала в надежде увидеть хоть какой-то ответ, лишь подтвердил тотальное фиаско — ее сообщение так и не было доставлено. В очередной раз убедившись, что в этом городе даже самые простые планы имеют свойство идти прахом, Веспер, повесив сумку на плечо, побрела к телепорту.

Крепость на костях

Новый дом, который Веспер выбрала в качестве своей крепости и убежища, оказался на удивление популярным местом. Тишина и уединение, к которым она так стремилась, то и дело нарушались гостями — как зваными, так и не очень.

Первым, кто нарушил ее покой, стал Элиот Хилл, ее названый «братюня» с огненной магией в руках и вечным беспокойством в глазах. Их разговор, начавшийся с обсуждения загадочного стилета в столешнице и кроличьих тушек на крыльце, быстро перетек в глубоко личную и болезненную для Элиота тему — его сестру, Ребекку. Он, с трудом подбирая слова, признался, что семь лет назад принял за нее решение стереть ей память, чтобы оградить от ужасов прошлого, и теперь не знает, как жить с этой ложью и страхом за нее. Веспер, для которой тема отсутствия выбора была до боли знакомой, пыталась донести до него, что никто не вправе решать за другого, даже из лучших побуждений, и что его сестра, возможно, гораздо сильнее, чем он думает. Этот тяжелый, но откровенный диалог лишь укрепил их хрупкую, но искреннюю дружбу.

Не успели они прийти в себя, как в доме появилась Вэлори Сабвей — странная девушка с битой, разыскивающая могилу некой Джин Хьюз и так же стремительно исчезнувшая, как и появилась. А следом, словно ураган, ввалился Ноэль Тэйэр — как всегда, с ноги, с бутылками в руках и с улыбкой до ушей, за которой, однако, скрывались свежие, плохо заживающие раны и невысказанная тревога. Вечер моментально превратился в хаотичную пьянку с танцами на столе, философскими спорами о крабах и алко-состязанием между Ноэлем и Элиотом.

В разгар этого веселья раздался звонок от Патрика, застрявшего где-то в северных лесах. Их короткий, но полный флирта и намеков разговор закончился обещанием скорой встречи и забавной сделкой: ее майка в обмен на его рубашку. Этот звонок стал для Веспер глотком свежего воздуха, оставив на губах привкус ожидания.

Пока мужчины выясняли отношения с алкоголем, в лесу у дома появилась еще одна гостья — Джоан Престон. Привлеченная шумом водопада, она с любопытством наблюдала за природой, пока ее не обнаружил полуголый Ноэль, решивший сыграть роль радушного (и навязчивого) хозяина. Джоан, застигнутая врасплох начавшимся ливнем, приняла приглашение переждать непогоду. Ее знакомство с Веспер началось с комичной сцены, когда она, сработавшим рефлексом, едва не зарядила Ноэлю локтем в грудь, чем вызвала у хозяйки дома приступ хохота и мгновенную симпатию.

Но настоящий вихрь эмоций был еще впереди. Когда на пороге появился Патрик, вернувшийся из своей поездки.

Вечер закончился тем, что Ноэль подвез Патрика до телепорта, устроив ему по дороге допрос с пристрастием на тему «что у тебя с Веспер», а сама она, проведя новую знакомую Джоан, осталась в пустеющем доме одна. Уснув в кресле у огня, она была бесцеремонно разбужена Ноэлем, который решил в лучших традициях их дружбы... укусить ее за палец. Последовавшая за этим перепалка, полная взаимных упреков и шутливых угроз, закончилась, как ни странно, перемирием и новым планом: отомстить их общему знакомому за «горячие» фото в симстаграме и отправиться в Бриджпорт за «ответным ударом».

Месть — это блюдо, которое подают в костюме медсестры

Хаос давно стал для Веспер не просто частью жизни, а состоянием души, которым хотелось делиться с окружающими. Особенно если в роли «окружающих» выступал ее названый брат и по совместительству главный объект для подколок, Ноэль Тэйэр. Именно ему и была посвящена очередная авантюра, местом для которой был выбран Торговый центр "1000 ламьих мелочей". Прибыв туда на его же сверкающем «Лотусе», Веспер до последнего хранила интригу, наслаждаясь его нетерпением и попутно раздавая комплименты в стиле «подлецу все к лицу».

План требовал участия еще одного человека, и вскоре к их компании присоединилась Терри, привлеченная в качестве сообщницы. Пока девушки воссоединялись, Ноэль, не теряя времени даром, успел обаять очередную жертву в лице менеджера строительного магазина, куда он затащил Веспер под предлогом выбора отделочного камня для ее нового дома. Разумеется, оставить это без внимания Веспер не могла. Громкий возглас на весь магазин о том, что «тебя жена с тремя оглоедами уже искать устала!», возымел должный эффект. Раздраженный, но покорный Ноэль был вынужден покинуть поле флирта и присоединиться к девушкам, где его ждал главный сюрприз.

Оказалось, что весь этот балаган был затеян ради одной цели — шуточной фотосессии. Веспер, с дьявольским блеском в глазах, предложила Терри облачиться в костюмы «очень, очень плохих медсестер» и как следует «полечить» их общего друга. Услышав это, Ноэль мгновенно сменил гнев на милость. Перспектива оказаться в руках двух соблазнительных сестричек милосердия, да еще и в коротких халатиках, разбудила в нем такие фантазии, что он с восторгом бросился к фотоателье, едва не врезавшись в дверной косяк и на ходу предлагая свои услуги в качестве «главврача с большим термометром». Похоже, эта партия определенно осталась за Веспер.

Кофе, кексы и незваные гости в семейных трусах

Фотосессия, затеянная в качестве мелкой мести Эйдану, прошла с оглушительным успехом, оставив после себя не только гигабайты компрометирующих снимков, но и приятную усталость. Пока ее сообщница Терри и главный виновник торжества Ноэль приходили в себя после съемок, Веспер решила скоротать время за своим любимым занятием — рисованием. Устроившись на скамейке в торговом центре, она, сама того не ожидая, нашла идеальную натуру для нового наброска. Им оказался спокойный, погруженный в свои мысли блондин в очках, который разительно контрастировал с окружающей суетой.

Разумеется, ее бесцеремонное разглядывание не осталось незамеченным. Парень, по имени Кай Каито, оказавшийся новичком в этих краях, подошел выяснить, в чем дело, и их знакомство, начавшееся с его ироничного вопроса об оплате за позирование, быстро переросло в непринужденную беседу. Веспер, поддавшись странному импульсу, не только пригласила его на кофе, но и обменялась с ним историями о самых безрассудных поступках в своей жизни, рассказав о покупке дома на проклятом кургане и выслушав в ответ его одиссею на старой лодке к берегам запретного острова.

Их тихое уединение в кафе было безжалостно разрушено вторжением. На пороге, словно фурия, материализовался Ноэль, размахивая похищенными им в фотостудии трусами в алые сердечки и громко обвиняя Веспер в том, что она «клеит» первого встречного. Этот цирк с переодеванием дополнила Ребекка Хилл, которая, появившись из ниоткуда, с ходу вступила с Ноэлем в перепалку и, недолго думая, уселась к нему на колени.

Веспер, с ужасом наблюдая за этим балаганом и мысленно сочувствуя своему новому знакомому, Каю, который от такого зрелища поспешил ретироваться, почувствовала, что с нее хватит. В этот самый момент спасение пришло в виде смс от доктора Рэнделла, который звал ее на свидание. Ухватившись за этот предлог, как за спасательный круг, Веспер, поспешила покинуть этот «клуб по интересам». В конце концов, если уж и выбирать из двух зол, то вечер в компании приятного психолога казался куда более предсказуемым, чем пьянка с вампиром в семейных трусах поверх штанов.

Шаг в неизвестность

После хаоса, устроенного в торговом центре, душа требовала тишины, но получила приглашение на свидание. Веспер, устав от собственных демонов и неожиданно для самой себя, приняла предложение доктора Патрика. Поездка в Аврору была похожа на прыжок в неизвестность. Стоя на пороге его дома, она, как никогда раньше, ощущала внутреннюю борьбу между желанием сбежать и почти детским любопытством. «Глупо как-то... вышло», — пронеслось в голове, когда он, словно почувствовав ее сомнения, сам открыл дверь.

Этот вечер стал для нее чередой маленьких откровений. Его объятия, в которых она тонула, забывая обо всем, его тихий смех, его попытки соблюсти приличия. Они пили шампанское, сидя на полу, обложившись подушками, и смотрели ирландское танцевальное шоу. В этот момент, в тишине его уютного дома, под ритмичный стук кельтских барабанов, Веспер впервые за долгое время почувствовала не звенящую пустоту, а покой. Уходя под утро, она уносила с собой не только вкус его поцелуев на губах, но и новое, пугающее и одновременно пьянящее чувство — надежду. Надежду на то, что, возможно, даже для такой, как она, еще не все потеряно.

Ремонт, сорняки и тихие беседы под Rammstein

Начало второго года эры Лабиринта принесло с собой не только новые знакомства, но и суровую прозу жизни в виде ремонта. Новый дом требовал титанических усилий по приведению его в нормальный вид, и Веспер с головой ушла в работу. Дни проходили в борьбе с сорняками, которые она выпалывала с яростью, достойной лучшего применения, пытаясь вместе с ними вырвать из души и навязчивые мысли о собственной ненужности.

В один из таких дней ее добровольное затворничество было нарушено сначала смс, а затем и визитом Ребекки, ее «Огневички» и товарища по несчастьям. Этот вечер, сдобренный пончиками и мятным чаем из термоса, превратился в долгую, почти интимную беседу двух заблудших душ. Они говорили о своих разрушенных «домах», о пустоте внутри и о том, как страшно порой оставаться наедине с собственными демонами. Однако откровенность имеет свои пределы. Когда разговор коснулся причин ее недавнего исчезновения, Веспер, не желая посвящать подругу в свои вампирские тайны, была вынуждена солгать. История о приемном отце и страшной болезни, лишившей ее возможности иметь детей, прозвучала настолько убедительно, что вызвала у Ребекки слезы искреннего сочувствия. Веспер же, утешая подругу, чувствовала лишь горечь и отвращение к самой себе за эту ложь во спасение, которая, как она понимала, лишь отдалила ее от правды.

Впрочем, меланхолия была прервана самым бесцеремонным образом. Эйдан Брукс, ее старый знакомый тату-мастер, с которым она до этого вела смс-переписку, явился собственной персоной. Подогретый алкоголем и азартом, он без лишних слов перекинул Веспер через плечо и попытался похитить «навстречу романтике», чем вызвал у нее бурю негодования, смешанного с плохо скрываемым весельем. Их противостояние, в ходе которого в ход пошли скотч, щекотка и шлепки по заднице, закончилось полным примирением и совместной поездкой на его байке.

Незащищенная поездка и несостоявшаяся ночь

Дерзкое «похищение» на байке, увенчавшееся покупкой мороженого и приглашением в «пещеру» Эйдана, было настолько абсурдным и неожиданным, что Веспер не успела отказаться.

Их вечер превратился в череду взаимных провокаций и флирта на грани фола. В его доме, который оказался на удивление уютным, она на мгновение почувствовала себя не дикой кошкой, а обычной девушкой, которая дурачится с парнем, что ей симпатичен. Она примеряла его шляпу, танцевала под воображаемую музыку и даже позволила себе откровенно пошлую шутку с поеданием банана. Впрочем, ее перформанс едва не закончился трагедией, когда этот «заботливый идиот», решив, что она подавилась, бросился ее «спасать», едва не выдавив из нее остатки ужина и перепачкав ее футболку шоколадом.

Напряжение росло, искрило, пока не взорвалось. Не выдержав ее очередной колкости про «большие глазки» его мороженого, Эйдан, с решимостью гладиатора, идущего на штурм, закинул ее на плечо и потащил в спальню. Веспер, к собственному стыду, почти не сопротивлялась. Что-то в этом парне, в его запахе, в его неуклюжей нежности, ломало ее защиту.

Их поцелуй был ожидаемым и оттого еще более опасным. Но когда Веспер, в пылу страсти, прокусила его губу и почувствовала на языке вкус его крови, мир раскололся. Древний, первобытный голод, который она так старательно пыталась похоронить под слоем сарказма, взревел, требуя своего. В этот момент она поняла, что стоит на краю пропасти, и чтобы не утащить его за собой, сделала единственное, что подсказали ей инстинкты Гончей — обезвредила.

Осознание того, что она едва не убила Эйдана, пришло позже, вместе с ледяным ужасом. Она смотрела на его лицо, на свои руки, которые только что могли стать орудием убийства, и чувствовала лишь омерзение к самой себе. Укрыв его пледом и оставив на подушке безмолвное «прости», она сбежала. Сбежала, как делала это всегда, когда реальность становилась слишком уродливой. Вот только на этот раз она бежала не от мира. Она бежала от себя.

Дом на болотах

После очередной выходки, едва не закончившейся для Эйдана сотрясением мозга, а для нее — срывом, Веспер отчаянно нуждалась в тишине. Однако судьба, или, что вероятнее, ее собственная криворукость в обращении с техникой, снова подкинула ей приключение. Случайный скачок через телепорт забросил ее в болотистые окраины Твинбрука, поближе к стенам одинокого дома, который показался ей смутно знакомым.

Воспоминания о Хэллоуине, тыквах и рогах оказались на удивление точными — дверь ей открыл Вирджил Брамонд. Их неловкая встреча, сдобренная ее дурацкими шутками про «посылку для вашего мальчика», быстро превратилась в очередной фарс. Пока они, обмениваясь колкостями, пытались изображать нормальных людей, на пороге один за другим стали появляться персонажи, достойные отдельного паноптикума. Сначала — Катарина Энкор, разыскивающая своего голого и пьяного друга , а затем и сам виновник переполоха, Фил Морган, явившийся в костюме болотного чудища и тут же отключившийся на крыльце.

Впрочем, апофеозом этого безумия стало явление гостя, которого Веспер не видела и не чувствовала до самого последнего момента. Кухонный скелет Вирджила, до этого мирно сидевший на стуле, внезапно ожил и, движимый неведомой силой, атаковал своего хозяина, сжимая костлявые пальцы на его горле. «А я и не думала, что ты рискнешь при мне магичить», — с кривой усмешкой бросила Веспер, поначалу решив, что это розыгрыш некроманта. Однако неподдельный ужас в глазах Вирджила заставил ее понять — что-то не так. Не раздумывая, она вмешалась, с легкостью обезвредив костяную марионетку и в очередной раз удивившись силе, что таилась в ее новом теле.

Именно в этот момент ее вампирский слух уловил то, чего мгновение назад не было — медленное, ровное сердцебиение за дверью. В следующий миг раздался стук и Вир впустил в дом - его. Высокого незнакомца с волосами цвета воронова крыла и непроницаемо-черными глазами. Его появление было спасением и проклятием одновременно. Вирджил, запинаясь, представил его как своего друга-путешественника, Кристофера. Тот, с ленивой усмешкой наблюдая за последствиями своей «шутки», с интересом рассматривал Веспер, а после, заметив ее плохо скрываемый голод, с издевкой протянул ей пакет с донорской кровью под видом «гранатового сока».

Этот вечер закончился так же внезапно, как и начался. Получив тревожный звонок, Кристофер спешно ретировался, бросив на прощание Вирджилу загадочную просьбу о помощи. Вслед за ним, сославшись на экзамен, умчался и сам хозяин дома. Веспер не задержалась. Подхватив свою сумку с сомнительным трофеем, она покинула негостеприимный дом и шагнула в телепорт, выбрав направление, известное лишь ей одной — «в тундру».

Передышка

Возвращение в Мунлайт Фоллз после встречи с Крисом и Виром было похоже на глоток свежего воздуха после удушья. Впрочем, у этого воздуха был специфический, металлический привкус — Веспер, петляя по лесополосе, звучно высасывала кровь из пакета, который тут же смяла и убрала в сумку, словно пустую коробку из-под сока. Мысли, как всегда, были далеки от умиротворения. Внутренний диалог, полный привычного сарказма и отголосков прошлого, которое твердило, что она «из пустоты пришла, в ней и сгинет», натыкался на новую, упрямую решимость. «А вот выкуси, Ги. Выкуси, козлина… я буду жить так как хочу и с теми с кем хочу», — с вызовом подумала она, глядя на строительные леса своего будущего дома, который медленно, но верно обретал форму.

Приняв душ и с почти материнской заботой постирав футболку, одолженную Виром, Веспер решила, что вечер требует продолжения. Наскоро высушив отросшие волосы и собрав их в хвост, она облачилась в строгий, но элегантный наряд, который идеально подчеркивал ее хищную грацию. Мимолетный взгляд в зеркало, отразивший бледное лицо с необычными глазами, вызвал лишь кривую усмешку. «Что ж, — подумала она, — теперь надо подумать, что ему все же сказать... Если конечно захочет слушать». Оставив записку для Ноэля у прораба, она покинула дом.

Примирение со вкусом кексов и звездной пыли

После фиаско, едва не стоившего Эйдану Бруксу сотрясения мозга, а ей — остатков самообладания, Веспер поняла, что оставлять все как есть — не в ее правилах. Чувство вины, смешанное с непонятной тягой к этому бородатому татуировщику, оказалось сильнее ее гордости. Вооружившись пакетом с кексами и наскоро придуманной речью, она отправилась в его логово, готовая к любому исходу — вплоть до того, что дверь захлопнут прямо перед ее носом.

К ее удивлению, он не только не захлопнул, но и встретил ее с таким же виноватым видом. Вечер, начавшийся с неловких извинений и признания в том, что она вела себя как «полная шлюпочная дура», быстро сменил тональность, когда Эйдан поделился своей болью. Оказалось, что в ту злополучную ночь он потерял отца, не успев с ним попрощаться. Это откровение выбило из Веспер весь ее сарказм, оставив лишь одно желание — быть рядом и молча разделить его горе, что она и сделала, обняв его и чувствуя, как бешено колотится его сердце.

Остаток ночи они провели на его крыше, под бездонным, усыпанным звездами небом. Он рассказывал ей старые легенды о созвездиях, а она, глядя на эти далекие холодные огоньки, думала о том, что для нее они всегда были лишь «сгустками газа», но в его устах они обретали душу. Они танцевали под тихую музыку с ее телефона, играли в глупую игру на доверие, и с первыми лучами рассвета Веспер поняла, что этот нелепый, бородатый и до смешного честный парень сумел сделать то, что не удавалось никому до него — он заставил ее забыть о броне. Прощаясь, она оставила на его щеке легкий, почти невесомый поцелуй.

Дом, милый дом, и телефонные перезвоны

Новый дом в Мунлайт Фоллз все еще напоминал скорее строительную площадку, чем уютное гнездо, и Веспер, верная своей привычке находить терапию в труде, с остервенением боролась то с остатками опилок, то с паутиной, которая, казалось, считала это место своим родовым поместьем. Впрочем, куда больше пауков ее донимала тишина. Оставшись одна под аккомпанемент занудного дождливого романса, она то и дело проверяла телефон в тщетной надежде на весточку, но телефон упрямо молчал.

Спасение от меланхолии пришло оттуда, откуда не ждали — в виде смс от тату-мастера «Понедельника», более известного как Эйдан Брукс.. Этот парень, с его обезоруживающей прямотой и своеобразным чувством юмора, умел вытащить ее из раковины, как никто другой. Не успела она закончить с одной перепалкой, как о себе напомнил и другой старый знакомый, Ноэль Тэйэр, чей визит в ближайшее время не предвиделся, зато предвиделся некий «мальчик-курьер», которого Веспер, разумеется, тут же посоветовала оставить себе в качестве садового гнома.

Развязка этого дня, полного ожидания, наступила с ревом мотора. На пороге, под струями дождя, материализовался сам Эйдан, решивший, что пора переходить от слов к делу. Их встреча была похожа на танец на лезвии ножа: ее колкости о его прошлых промахах, его виноватая улыбка, ее неожиданный, почти нежный поцелуй в щеку в качестве извинения за собственную язвительность. Предложение развеяться в парке аттракционов было принято с восторгом. В конце концов, что может быть лучше, чем встретить ночь в компании симпатичного мужчины, мотоцикла и обещания американских горок? Только не клоуны. Никаких клоунов.

Вечер с Понедельником

После череды тяжелых событий и встречи с собственными демонами, душа требовала чего-то простого, человеческого и совершенно бездумного. Приглашение Эйдана отправиться в Парк Аттракционов "Поляна безумств" показалось идеальным способом сбежать от самой себя, хотя бы на одну ночь. Мысль о шумной толпе поначалу вызвала привычный укол тревоги и внутреннего голода — «прям кормушка», — но желание отвлечься оказалось сильнее.

Вечер, начавшийся с поездки на его байке под дождем, быстро превратился в калейдоскоп из смеха, азарта и детского восторга. Отказавшись от сладкой ваты в пользу более «крутых» развлечений, Веспер с интересом наблюдала, как Эйдан, подобно древнему богу, машет огромным молотом, пытаясь впечатлить ее на аттракционе-силомере. И он впечатлил, выбив «Монстра». Ответный ход был за ней. Подойдя к боксерской груше, она, стараясь не выдать истинную силу, вложила в удар лишь малую ее часть. Результат в триста килограммов и округлившиеся от удивления глаза ее спутника заставили Веспер поспешно списать все на неисправность аппарата и мысленно отвесить себе подзатыльник за неосторожность.

Состязание в тире стало для нее очередным испытанием на самоконтроль. Взяв в руки винтовку, она почувствовала, как тело само вспоминает забытые, но отточенные до автоматизма движения. Холодный голос инструктора из прошлого зазвучал в ушах, требуя попадать в цель, всегда в цель. Но сейчас она была не «Семнадцатой». Она была просто девушкой на свидании. И, поддавшись этому новому, хрупкому чувству, Веспер намеренно промахнулась, позволив Эйдану одержать победу. Его приз — изящная заколка в виде фиалки, подобранная под цвет ее глаз, — стал чем-то большим, чем просто безделушка. То, с какой нежностью он закрепил ее в ее волосах, вызвало внутри бурю теплых чувств.

Апофеозом вечера стали американские горки. Забыв обо всем, она, вместе с ним, кричала от восторга, вскинув руки к небу, и на несколько коротких мгновений почувствовала себя абсолютно свободной. Этот вечер, полный шутливых перепалок, дурачеств с мороженым и его неудобных вопросов о прошлом, на которые ей приходилось снова лгать, ссылаясь на выдуманный «кадетский корпус», закончился на удивление мило. Жираф из воздушного шарика, тут же получивший гордое имя «Колбасюн», стал символом этого странного, но такого нужного ей вечера. Возвращаясь домой и прижимаясь к его спине на мотоцикле, Веспер понимала, что этот простой, честный и до смешного заботливый парень сумел сделать невозможное — он заставил ее почувствовать себя почти нормальной.

Ультиматум по телефону и гонка в Бриджпорт

Тихий вечер 9-го ка́льда, обещавший стать еще одним кирпичиком в фундаменте новой, почти нормальной жизни, обернулся очередным напоминанием о том, что от прошлого не сбежать. Идиллия, сотканная из теплого дерева крыльца, вкуса дешевой содовой и непринужденной болтовни с Эйданом Бруксом о будущем обустройстве пруда, была безжалостно разорвана вибрацией телефона. На экране светилось имя Ребекка Хилл, но вкрадчивый мужской голос на другом конце провода не принадлежал «Огневичке».

Этот голос, сочившийся ядом и самодовольством, принадлежал человеку, державшему Ребекку в заложниках. Каждое его слово было выверено, чтобы ударить побольнее: упоминание семьи, «хрупких запястий» и, что самое страшное, запаха крови, который, как он выразился, был ее «любимым». Этот ублюдок не просто угрожал — он демонстрировал знание, которым не должен был обладать. Он знал, что Веспер — вампир.

Внутри Веспер, под маской ледяного спокойствия, которое она из последних сил удерживала ради сидящего рядом Эйдана, бушевал шторм. Ярость, острая, как лезвие ее любимого ножа, смешивалась с первобытным голодом, подогретым запахом чужого страха и крови, который она теперь могла чувствовать. «Не делать глупостей», — шипел в трубку этот пафосный идиот, не понимая, что самая большая глупость уже была совершена. Он разбудил в ней зверя.

Согласившись на его условия с напускной сладостью в голосе, которая могла бы обмануть кого угодно, но не ее саму, Веспер завершила разговор. Не теряя ни секунды, она повернулась к Эйдану. Вопрос был один: как быстро его байк домчит их до Бриджа. Ответ, полный хвастливой уверенности, был именно тем, что ей было нужно. Захватив из дома кое-что на случай, если разговор пойдет не по плану, она без колебаний заняла место позади своего невольного союзника. Гонка со временем и собственной жаждой началась.

Прощание со вкусом тревоги

Эйдан, ее личный «понедельник» и самый быстрый мотоциклист на свете, привез Веспер в Бриджпорт, не подозревая о буре, что бушевала у нее внутри. Прощаясь с ним, Веспер из последних сил держала на лице маску беззаботности. Ее рука, легшая ему на плечо, слегка дрожала, а в глазах, заглянувших в его, плескалась нежность, смешанная с отчаянием. «Ты хороший... друг», — эти слова дались ей с трудом, а легкий, почти невесомый поцелуй в щеку был больше похож на прощание навсегда.

«Не скучай», — бросила она, отступая в тень и пряча руки в карманы, чтобы он не заметил, как сжимаются кулаки. Она смотрела ему вслед, а в голове уже стучало: «Две жизни я просрала… Сколько заберет эта ночь?». Мысль о том, что она снова, по своей воле, лезет в самое пекло, не имея ни малейшего понятия о том, что ее ждет, была до смешного привычной. Сорвавшись с места, она почти бегом бросилась к телепорту, лихорадочно набирая на дисплее нужный адрес и надеясь, что успеет написать Ноэлю. Просто на всякий случай. Если что...

Зубы на полку

Прибыв в Бриджпорт к дому Хиллов, Веспер не стала играть по чужим правилам. Вместо того чтобы стучать в дверь, она, словно призрак из прошлого, которое так старательно пыталась забыть, обесточила весь этаж, погрузив его во мрак. Это дало ей преимущество, но ненадолго. Дверь открыла Ребекка — бледная, с дикими глазами и грубо остриженными волосами. Она вырвалась, вонзив карандаш в руку своего мучителя. «Прикончи его», — прошептала та, и для Веспер это стало сигналом.

Запах крови ударил в нос, срывая последние замки с клетки, в которой она держала зверя. Оттолкнув Ребекку и приказав ей бежать, Веспер наконец дала себе волю. Это была не драка, а бойня. Она двигалась с нечеловеческой скоростью, ломая кости, впиваясь клыками в рот врага и утоляя двухдневную жажду его кровью, чувствуя, как с каждым глотком рассудок уступает место первобытному инстинкту. В ход пошла и верная отвертка, нашедшая свою цель в самом уязвимом месте мужского тела. Она хотела, чтобы он страдал.

Спасение, как ни странно, пришло в лице той, кого она пыталась защитить. Вернувшаяся Ребекка с ужасом умоляла ее остановиться, не дать этому уроду превратить ее в монстра. И это, вкупе с тем, что ее почти поверженный враг растворился в воздухе, применив магию, отрезвило. Но было уже поздно. Зверь был на свободе. Веспер, опьяненная кровью и яростью, едва не набросилась на саму Ребекку. Осознав это, она в ужасе от самой себя заперлась в ванной, умоляя подругу позвать Ноэля, единственного, кто мог понять и, возможно, остановить ее.

Ноэль, ее названый брат и товарищ по вампирскому несчастью, прибыл на удивление быстро. Он взял ситуацию под свой контроль: успокоил Ребекку, уговорил Веспер выйти и, видя ее состояние, принял единственно верное решение. Он увозил ее. К Гидеону, их общему создателю, потому что понимал — в этой войне с самой собой ей в одиночку не победить. Прощание с подоспевшим Элиотом, ее «братюней», было скомканным и полным невысказанной боли. Она нарушила слово, данное ему — не уберегла Бекку. И это было горше любой крови на губах.

Покидая квартиру, ставшую сценой ее падения, Веспер еще не знала, что этот вечер — не конец, а лишь начало нового, еще более пугающего этапа ее бессмертной жизни.

Текила и мотыльки

Иногда лучший способ поговорить с прошлым — это хорошенько напоить свое настоящее. Следуя этой сомнительной мудрости, Веспер нашла себя в баре «Полтергейст», о котором ей когда-то упоминал Ноэль Тэйэр, наедине с бутылкой текилы и тщетной попыткой написать письмо Патрику, оборвавшему всякую связь. Занятие шло так себе: стопка за стопкой, сигарета за сигаретой, а в пепельнице росла гора из скомканных черновиков, которые она в итоге с особым цинизмом сожгла. Развлекала ее в этом акте саморазрушения лишь глупая букашка, бившаяся о горячую лампу. Веспер с горькой усмешкой узнавала в ней себя — такое же бестолковое создание, вечно лезущее на свет, чтобы опалить крылья и рухнуть вниз. Она даже поймала бедолагу под стопку, устроив насекомому импровизированную тюрьму с доставкой сигаретного дыма. В конце концов, что может быть лучше, чем смотреть на того, кому еще хуже, чем тебе?

Этот театр одного актера и одного мотылька был бесцеремонно прерван. Прямо за ее столиком из ниоткуда возникла женщина с ледяными глазами, чье присутствие не регистрировалось ни одним из обостренных чувств Веспер. Женщина, представившаяся как Дангаз, не стала тратить время на светскую беседу и сразу залезла в голову, словно к себе домой. Она вытащила на свет самые пыльные скелеты из шкафа: клеймо «Семнадцатая».

Но настоящий удар под дых был еще впереди. Прямо на поверхности стола Дангаз показала ей видение: их общий друг, некромант Вирджил Брамонд, растерянно смотрит на свои окровавленные пальцы на пороге ее  дома. Предупреждение Дангаз о том, что бездействие и потакание слабостям превратят ее в бездушную тварь, и что ее друзья — Терри Ларден, Зои Тельман, Шарлотта Грин — нуждаются в ней отрезвило Веспер. Вся ее пьяная философия, вселенская тоска и игры с мотыльками испарились без следа. Какая, к черту, разница, кто эта Дангаз и что ей нужно, если другу грозит опасность?

Этого оказалось достаточно. Мир сузился до одной простой задачи: «делай что должна». Бросив на столе недопитую текилу, блокнот и сомнения, Веспер выскочила из бара, чтобы успеть. В конце концов, лучший способ спастись от собственных демонов — это отправиться на бой с чужими.

Пробуждение силы

Тревожное видение, ниспосланное Дангаз, в котором ее старый знакомый, некромант Вирджил Брамонд, оказался в беде, стало той искрой, что подожгла фитиль.

Бросив все, Веспер сорвалась с места, ведомая лишь одним желанием — успеть. Путь вел к дому, который она когда-то считала своим будущим, — к тому самому особняку на «Кургане Чернокнижника», который она строила вместе с Ноэлем. Запах гари и свежей крови, ударивший в нос еще на подходе, подтвердил ее худшие опасения. Картина, открывшаяся ей, была достойна кисти Босха: дом, окутанный липкой паутиной, а на крыльце — обездвиженное тело Вирджила, над которым возвышался гигантский паук, один из трех, что она видела в видении.

В этот момент в ней умерла Веспер-художница и проснулась «Семнадцатая» — безжалостная Гончая Ликвидаторов, которую учили убивать, а не сострадать. Первая тварь была повержена в жестокой схватке, в которой в ход пошли и камни, и выломанная из ствола дерева пика. Хотя бой оставил на теле Веспер раны, но в тоже время закалил ее решимость. Освободив Вирджила, она узнала, что в доме, кроме Терри, оказались и другие их знакомые, Зои Тельман и Шарлотта Грин, а командует всем этим парадом безумный маг, чье имя было Блейз Непитт

Пока Вирджил, используя остатки своих некромантских сил, создавал отвлекающий маневр, Веспер атаковала. Она была быстра, яростна и двигалась с грацией, о которой сама не подозревала. Но противник был силен, и две оставшиеся твари, подчиняясь его воле, ринулись на нее. И тогда случилось немыслимое. Уходя от атак, петляя между деревьями и уворачиваясь от паутины, Веспер почувствовала, как внутри нее пробуждается нечто новое. Это была не просто ярость, а воля. Властная, холодная, требующая подчинения. Она смотрела в янтарные, многогранные глаза тварей и не видела в них врагов — лишь инструменты, лишенные собственной воли. И она, та, что всю свою жизнь была лишь оружием в чужих руках, впервые ощутила в себе силу повелевать. Приказ, острый, как лезвие клинка, сорвался с ее губ, и пауки, защелкав желваками, покорно легли у ее ног, обрывая связь со своим создателем.

Победа была почти в ее руках, но в этот момент в игру вступила третья, неведомая сила. Дангаз, Хранительница, явившаяся из ниоткуда, обездвижила обезумевшего мага и предоставила Веспер право решить его судьбу. Соблазн был велик. Жажда, подогретая запахом крови, и гнев за друзей требовали мести. Но в последний момент, уже занеся руку для удара, она остановилась. Перед ее внутренним взором встала другая сцена: она, такая же сломленная и побежденная на талом снегу Денвера, и Гидеон, вампир, даровавший ей не смерть, а второй шанс. «На моих руках достаточно бессмысленной крови…», — прошептала она, отказываясь от права судить и карать. Этот выбор, продиктованный не слабостью, а новообретенной мудростью, был вознагражден. Дангаз не только одобрила ее решение, но и, назвав себя ее Хранителем, помогла пробудить ее истинную силу, после чего, превратив мага в суслика, исчезла.

Оставшись одна среди хаоса, Веспер отпустила своих новых, жутких «питомцев» и, полностью опустошенная, рухнула на землю. Эта ночь изменила все. Она не только спасла друзей и победила врага, но и, заглянув в глаза собственной Тьме, нашла в себе силы не поддаться ей, сделав первый, самый важный шаг на пути к принятию себя. Не как монстра или оружия, а как той, что, пройдя через ад, сумела сохранить в себе то, что Дангаз назвала человечностью.

Новые питомцы и старые проблемы

Битва на «Кургане Чернокнижника» оставила после себя не только звенящую тишину, но и вполне осязаемые последствия в виде лохмотьев паутины, свисающих с дома и ран на теле. Оставшись одна после поспешного бегства всех участников и свидетелей, Веспер впервые за долгое время столкнулась с новой, неизведанной силой, пробудившейся в ее крови. Попытка разобраться в этом хаосе привела ее в подвал, вскрытый ночным визитером, где среди хлама нашлась старая, ничем не примечательная карта.

Впрочем, капля ее крови, случайно упавшая на ветхий картон, превратила эту «пустышку» в портал, из которого, к неописуемому восторгу и изумлению хозяйки дома, явился самый настоящий дракон. Миниатюрный, чешуйчатый, с крыльями из тени и четырьмя белесыми глазами, он тут же был наречен Шадо и принят в семью. Новоиспеченный питомец оказался не только очаровательным, но и крайне полезным в хозяйстве: по мысленной просьбе своей создательницы он с аппетитом сожрал всю паутину, украшавшую дом, выступив в роли идеального клининг-сервиса.

Этот странный день, впрочем, не ограничился обретением крылатого друга. Вскоре на пороге ее дома материализовалась старая знакомая — эксцентричная Эльга Роу, белокурая девушка со странными глазами, которая, как оказалось, разыскивала свою сбежавшую лошадь. Веспер, списав остатки паутины на недавнюю вечеринку толкинистов, с вежливой настороженностью наблюдала за Эльгой, интуитивно чувствуя в ней нечто нечеловеческое. Их короткая и неловкая беседа закончилась тем, что Эльга, сославшись на плохое самочувствие, поспешила уйти, но перед этим, проявив неожиданную заботу, одолжила Веспер свой запасной телефон.

Едва за гостьей закрылась дверь, как мир снова перевернулся. Веспер, увидев, как Терри на своем мотоцикле стремительно покидает ее участок, не успела ее остановить. . «Вашу герань в такую рань! Что вообще происходит?!» — с этой мыслью Веспер, отправив своего дракончика обратно в его мир, покинула дом.

По следам блудного брата

Казалось, этот город никогда не даст ей передышки. Едва успев пережить очередную бурю, Веспер снова оказалась во власти стихии, на этот раз — проливного дождя, загнавшего ее под козырек бара с говорящим названием «Полтергейст». Ввалившись внутрь с грацией мокрой кошки, она и не подозревала, что эта случайная остановка подкинет ей новую порцию загадок.

Разговорчивый бармен, к ее удивлению, не только узнал ее, но и поведал, что пару дней назад ее разыскивал некий молодой человек. Судя по описанию, это мог быть только он — ее названый брат, ходячая катастрофа и по совместительству главный источник головной боли, Ноэль Тэйэр. Оказывается, этот «кавалер» не только оплатил ее прошлый счет, но и оставил для нее весьма сомнительный комплимент про «Мисс Вселенную», от которого у Веспер свело скулы. «Язык без костей», — с тяжелым вздохом подумала она, поправляя бармена, что этот тип ей вовсе не кавалер, а нечто куда более сложное и не поддающееся классификации .

Новость о том, что они с Ноэлем разминулись буквально на пару часов, принесла странное облегчение. Это означало, что он, скорее всего, не столкнулся с тем странным магом, что повстречался ей в тот вечер. Но вопрос «куда его понесло дальше?» оставался открытым. Покинув бар и снова окунувшись в объятия холодного дождя, Веспер уже знала свой следующий пункт назначения. В конце концов, если где и искать блудного вампира, так это в гостях у очередной пассии. Путь лежал в Бриджпорт.

Осада квартиры в Бриджпорте или как достучаться до ведьмочки

Озабоченная внезапным исчезновением Ноэля, Веспер, после недолгих поисков, отправилась в Бриджпорт. Поиски у их общей знакомой Тильды не увенчались успехом, и Веспер, уже готовая махнуть на все рукой, решила, раз уж она все равно в этом районе, разобраться с еще одной проблемой. Ее подруга, огненная ведьмочка Терри, после недавних событий в доме Веспер внезапно оборвала все контакты и сбежала, что было совершенно на нее не похоже.

Интуиция, обострившаяся после обращения, не подвела: сердце Терри размеренно билось за дверью квартиры, вот только впускать незваную гостью она явно не собиралась. То, что последовало дальше, меньше всего походило на дружеский визит, а больше — на средневековую осаду. Веспер, чей арсенал убеждения пополнился не только сарказмом, но и сверхъестественными талантами, пустила в ход все: от угроз вынести дверь до шантажа с поеданием любимой гитары именинницы. Когда же и это не возымело эффекта, в дело пошла тяжелая артиллерия. Капля крови, карта Таро под дверью — и вот уже в квартире у Терри хозяйничает миниатюрный, но весьма прожорливый теневой дракон Шадо, с энтузиазмом принявшийся за хозяйские кеды.

Этот нетривиальный ход сработал. Сломив сопротивление, Веспер все же добилась разговора, пусть и через закрытую дверь. Оказалось, что ее «рыжая ведьмочка» впала в глубокую депрессию после недавних событий, считая себя слабой и бесполезной обузой для друзей. Этот разговор, тяжелый и полный боли, принес и хорошие новости: Ноэль нашелся, угодив на пятнадцать суток в полицейский участок за какие-то прегрешения перед дорожной службой.

Несмотря на все уговоры, мольбы и пламенные речи о дружбе, Терри осталась непреклонна, сбежав от проблем на крышу. Веспер, осознав, что штурм на сегодня окончен, оставила свою вахту, но не отступила. Перед уходом она успела отправить весточку Тильде о местонахождении Ноэля и просунуть под дверь подруге записку, полную поддержки и веры в то, что даже из самого глубокого пепла можно возродиться. Этот день стал для нее не только проверкой на прочность новых способностей, но и важным уроком о том, что иногда самая главная битва — это битва за близкого человека, даже если он сам решил сдаться.

Фамильяр по вызову или Ночь с теневым проглотом

Тишина нового дома, после долгого и утомительного дня, давила на плечи свинцовой тяжестью. Одиночество, от которого она так долго бежала, снова настигло ее, заставляя искать выход, любой, лишь бы не быть одной. И этот выход нашелся в виде старой, потрепанной карты, найденной ранее. Любопытство, которое, как известно, сгубило не одну кошку, в очередной раз взяло верх, и Веспер, прокусив палец, решилась на еще один эксперимент, призвав в мир своего единственного, но оттого не менее проблемного друга.

Явившийся из сгустка чернильной тени Шадо был, как всегда, рад вырваться из своего заточения, огласив гостиную радостным рыком и устроив показательные полеты под потолком. Веспер, уставшая от собственных мыслей и чужих проблем, нашла в его молчаливом присутствии странное утешение. Этот вечер, который мог бы пройти в компании тяжелых мыслей о Терри и ее затворничестве, закончился на удивление мирно — она уснула на диване под тихое сопение своего крылатого питомца, безмятежно устроившегося у нее на груди.

Пробуждение, впрочем, принесло не только затекшие мышцы, но и новые открытия. Отправляя фамильяра обратно в его мир, Веспер впервые смогла разглядеть саму суть своей магии — бесчисленные ало-золотые нити, оплетавшие его теневое тело и рвущиеся в момент ухода. Это было красиво и пугающе одновременно, как и все в ее новой жизни. Но главным сюрпризом стала не магия, а последствия визита ее «малыша» — пара любимых сандалий, безжалостно сгрызенных до состояния неремонтопригодности.

«Взять на заметку — прятать от Проглота бесхозную обувь», — с кривой усмешкой подумала она, убирая остатки пиршества и понимая, что, несмотря на все странности, ее дом определенно перестал быть пустым. Впереди ждал новый день, а значит, и новые приключения, к которым она, судя по всему, решила отправиться босиком.

Достучаться до ведьмочки

Тишина от подруги, огненной ведьмочки Терри, становилась оглушительной. Обеспокоенная тем, что та после всех передряг заперлась в своей квартире в Бриджпорте и оборвала все контакты, Веспер решила действовать. Взяв с собой пакеты с продуктами в качестве предлога, она устроила под дверью еще один акт осады. Привычные методы казались неуместными, и Веспер, прислушавшись к едва слышному сердцебиению за дверью, решила прибегнуть к недавно обретенным талантам.

Пара неудачных попыток, стоивших ей немало сил и несколько капель драгоценной крови, увенчались успехом: ее личный теневой дракон, Шадо, был призван прямиком в квартиру подруги. Этот крылатый проглот, которому было тут же мысленно приказано не жрать хозяйские тапки, выступил в роли почтальона, доставив Терри записку с весьма саркастичным содержанием от «поддверной Хатико Веспер». Терри, хоть и не желала никого видеть, поддалась на эту нетривиальную провокацию. Завязалась странная переписка через фамильяра и закрытую дверь, из которой Веспер поняла главное — подруге действительно очень плохо.

Уважая ее желание побыть одной, Веспер все же оставила под дверью плитку шоколада — маленький символ того, что она рядом, даже когда невидима. Эта странная осада не принесла окончательной победы, но дала понять, что даже самые неприступные крепости можно штурмовать, если твой курьер — маленький теневой дракон, а в арсенале есть толика упрямства и вампирской магии. Уходя, Веспер невольно задумалась и о других друзьях: о том, что неплохо бы проведать Вира, и о том, что извиняться за недавние события по-хорошему должен Ноэль Тэйэр, который куда-то пропадал.

Крепость на костях и сестра по несчастью

После очередного полного событий дня, Веспер нашла спасение в единственном месте, которое дарило ей подобие покоя — в своем новом, еще не обжитом доме. Одиночество, которое она так долго считала своим проклятием, теперь казалось спасительным. Тишина давала возможность не только услышать себя, но и прислушаться к голосу прошлого, который с каждым днем становился все громче. Чтобы выбить из головы дурь и навязчивые мысли, она снова взялась за боккен. Тренировки на заднем дворе дома, построенного на костях древних жрецов, стали для нее ритуалом, диалогом с покойным сэнсэем Акайро Йошаро. Она оттачивала каждое движение, каждую кату, пытаясь через физическое изнеможение достичь ментальной гармонии, и с удивлением отметила, как ее новое, вампирское тело откликается на нагрузки, о которых раньше она не могла и мечтать.

Этот хрупкий мир, сотканный из боли в мышцах и запаха влажной земли, был нарушен появлением гостьи. Ребекка Хилл, ее «Огневичка» и по совместительству сестра по несчастью, пришла навестить ее, ведомая тревогой и смутным предчувствием. Их встреча на крыльце старого дома, под хмурым небом Мунлайта, быстро переросла из неловких приветствий в долгий, почти исповедальный разговор. Веспер, слушая сбивчивые рассказы Ребекки о ее сложных отношениях с братом, Элиот Хилл, о страхе перед будущим и о чувстве вины, которое, казалось, преследовало их обеих, неожиданно для себя примерила роль старшей сестры. Она пыталась утешать, советовать, делиться своей, пусть и горькой, мудростью, но постоянно натыкалась на стену из собственных тайн. Как объяснить этой хрупкой, испуганной девушке, что ее новая подруга — монстр, который едва сдерживается, чтобы не вцепиться в ее аппетитно пахнущую кровью шею? Как рассказать, что все ее недавние проблемы — лишь верхушка айсберга, под которым скрывается ледяная бездна ее выжженного прошлого и пугающего настоящего?

Она снова солгала. Солгала, чтобы защитить, чтобы не напугать еще больше, но эта ложь оставила на языке привкус пепла Вечер закончился предсказуемо — Ребекка, измотанная эмоциональными качелями, уснула прямо на диване, а Веспер осталась наедине со своими демонами и новой, тяжелой мыслью. Мыслью о том, что ее крепость, возможно, и защищает от врагов внешних, но от главного врага, что таится внутри, не спасет ни одна стена.

Игры с тенью и вкус крови

Тишина, воцарившаяся в новом доме на Кургане Чернокнижника после магической бойни, оказалась обманчивой. Она была лишь затишьем перед новой бурей, которая, как водится, имела светлые волосы и наглую ухмылку. Ноэль Тэйэр, ее названый брат по вампирской крови, вернулся из своего недолгого отсутствия, принеся с собой не только запах неприятностей, но и дикий, неконтролируемый голод.

Этот вечер стал для Веспер очередной проверкой на прочность. Она, чья шея еще помнила жестокие укусы Гидеона, с ужасом и почти материнской жалостью смотрела на мучения Ноэля, разрываясь между страхом и желанием помочь. И она помогла. Преодолев дрожь в коленях и отвращение, она сама подставила ему плечо, позволив утолить жажду. Этот акт доверия, отчаянный и безрассудный, разрушил последние преграды между ними, окончательно превратив их в семью. Странную, дисфункциональную, но семью.

Впрочем, откровения на этом не закончились. В ответ на его изумление, Веспер, войдя в раж, решила продемонстрировать свои новые «игрушки». Сначала из воздуха, сотканный из теней и ее воли, явился Шадо — ее личный карманный дракон, чем едва не спровоцировала у Ноэля сердечный приступ. А затем, с видом фокусника, достающего кролика из шляпы, она заставила магическую карту исчезнуть прямо у него из-под носа, продемонстрировав талант к маскировке, которому позавидовал бы и сам Ноэль в свои лучшие годы.

Этот день, 16-го кальда, стал для нее еще одним шагом вглубь кроличьей норы, в которую превратилась ее жизнь. Шагом, который она, как ни странно, сделала с высоко поднятой головой и кривой усмешкой на губах.

Как подшутить над одуванчиковым вампиром

Тишина, как известно, явление временное, особенно если в твоей жизни прочно обосновался ходячий генератор хаоса по имени Ноэль Тэйэр. Именно в его высокотехнологичном логове, после очередной совместной вылазки, Веспер и нашла временное убежище. Впрочем, сидеть сложа руки было не в ее правилах. Пока ее названый «брат» отмокал в ванной, упиваясь собственным величием и ведя светские беседы со своим домашним ИИ, Фелисити, Веспер решила, что это идеальный момент для экспериментов.

Новообретенная магия невидимости, проявившаяся после вмешательства Дангаз, все еще была для нее терра инкогнита — неподатливой и капризной, как избалованная девица. Первые две попытки создать невидимый полог с треском провалились, оставив после себя лишь раздражение и острое желание пнуть что-нибудь твердое. «Ах ты же пион не опыленный!» — с досадой прошипела она, осушая очередной пакет с донорской кровью, чтобы восстановить силы. Третий заход, однако, увенчался успехом. Энергия, послушная ее воле, соткалась в переливающуюся перламутром сеть, которая, окутав ее тело, словно вторая кожа, сделала ее невидимой для посторонних глаз.

Разумеется, такой талант не должен был пропадать зря. Чувство юмора, черное, как смола, тут же подкинуло ей гениальную в своей простоте идею — напугать «одуванчикового вампира» до икоты. Стараясь не издавать ни звука, она тенью проскользнула на второй этаж, прямиком в его ванную комнату. Картина маслом: Ноэль, расслабленно дрейфующий в пене и залипающий в телефоне, был идеальной мишенью. Вот только ее пранк был обречен на провал с самого начала. Едва она, в предвкушении его визга, наметилась выкинуть что-нибудь эдакое, как он, даже не повернув головы, лениво протянул: «Де-е-е-енвер, если ты решила полюбоваться на голого меня, то для этого можно и не инвизится». Оказалось, этот чертов «технофил» не только засек ее по одному ему ведомым признакам, но и не забыл про камеры наблюдения, которые  Веспер, в пылу азарта, не учла. Разоблаченная и раздосадованная, она ретировалась, решив, что на сегодня с нее хватит и магии, и сюрпризов.

Незваные гости

Хрупкое чувство покоя, которое Веспер пыталась обрести в стенах своего нового, почти достроенного дома, оказалось недолговечным. Ночь, начавшаяся с делового звонка Тильде по поводу утреннего визита рабочих и мыслей о том, как превратить эту развалюху в настоящую крепость, обернулась вторжением, которого она не ждала. Два ровных, спокойных сердцебиения, нарушившие привычную лесную тишину, заставили ее внутреннюю Гончую проснуться. Незваными гостями оказались двое вампиров: мужчина с пронзительными голубыми глазами, представившийся агентом СБР Кристианом Бекером, и его молчаливая темноволосая спутница, назвавшаяся Линси Крайтон.

Их легенда о расследовании недавних магических событий была настолько же неубедительной, насколько и их поведение. Веспер, чье нутро кричало об опасности, а память услужливо подсовывала навыки выживания, о которые она теперь более отчетливо помнила, решила подыграть, впустив их в дом. «Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Впрочем, и рискнувший может его и не выпить», — с привычным цинизмом подумала она, пряча за спиной нож, выдернутый из стены. Разговор, полный недомолвок и попыток Кристиана прощупать ее ментальную защиту, закончился предсказуемо. Маски были сброшены, и игра в «хорошего полицейского» сменилась откровенной агрессией.

То, что последовало дальше, было танцем на лезвии ножа. Кристиан, уверенный в своем превосходстве, атаковал с нечеловеческой скоростью, но столкнулся с отточенными до автоматизма рефлексами Гончей. Горячий чайник и его содержимое, ставший импровизированным оружием, дал ей несколько драгоценных секунд, чтобы выбить окно и, окутав себя магическим пологом невидимости, раствориться в ночном лесу. Погоня была яростной. Она чувствовала, как ее силы тают под действием его магии, как тяжелеют ноги, а сердце сбивается с ритма. В этот момент, на грани отчаяния, она сделала свой ход, призвав из другого мира своего единственного союзника — теневого дракона. Его яростная атака на преследователя и его призванных воронов стала тем отвлекающим маневром, что позволил ей, истекающей силами, но не сломленной, добежать до платформы телепорта и, в последнем отчаянном рывке, утащить своего врага за собой в неизвестность — в неоновые огни Бриджпорта.

Суматоха в Бриджпорте

Телепортация в Бриджпорт закончилась, как и положено в жизни Веспер, не чашечкой кофе, а резкой болью в ноге и падением на грязный асфальт. Оказавшись на земле вместе с Кристианом, она, несмотря на слабость, от которой в глазах плыли разноцветные круги, немедленно перешла в наступление приставив нож к его горлу. Попытка сотворить хоть какое-то подобие магии, чтобы скрыть оружие, с треском провалилась — батарейки сели окончательно.

Кристиан, этот «обаятельный» тип, как он сам себя назвал, легко перехватил инициативу. Надавив на болевую точку на ее запястье, он отобрал нож и убрал его себе в ботинок. Оказавшись в его власти, Веспер ощутила, как ее жизненные силы начали утекать, похищаемые его магией. Апофеозом беспредела стала  его рука, сжимающая ее затылок, и слова о том, что она его “пьяная в стельку подружка”, брошенные в лицо любопытным прохожим. Она, Гончая, превратилась в жалкую декорацию в чужом спектакле! Впрочем, даже загнанный в угол зверь будет кусаться, а Веспер, даже обессиленная, не собиралась сдаваться без боя и ответила на унижение единственным доступным ей способом — сжав его мужское достоинство в зубодробительные тиски.

Спасение явилось в лице Элиота, ее названого братюни, чье появление было таким же внезапным, как и все в этом проклятом городе. Но даже он, со всей своей огненной натурой, оказался бессилен против холодной, расчетливой магии Кристиана, которая вызвала у него резкий упадок сил. Поддавшись вампирскому инстинкту и отчаянию, Веспер проигнорировала угрозу Кристиана свернуть ей шею и впилась клыками в его грудь, пытаясь получить хоть каплю крови для восстановления сил.

Воспользовавшись суматохой, созданной толпой ряженых аниматоров, Кристиан потащил ее за собой. Она сопротивлялась как могла, но ее действия были слишком слабыми. Силы, выкачиваемые темной магией,  покидали Веспер. Поймав ее снова, Кристиан сделал ей укол в шею. Последнее, что Веспер успела осознать, прежде чем сознание окончательно покинуло ее, была мысль: «Не смогла…». Кристиан подхватил ее на руки и, воспользовавшись паникой, которую вызвала призванная им змея, донес до такси и приказал водителю ехать в Твинбрук.

Побег

Очередной виток безумия, в который Веспер угодила не по своей воле, начался с темноты и слабости. Очнувшись в салоне незнакомого такси, она поняла, что стала пленницей. За рулем сидел вампир, которого она знала как Кристиан Блад. Ее тело, ослабленное проклятием упадка сил, отказывалось подчиняться, и сознание снова покинуло ее, погрузив во мрак.

Второе пробуждение было куда более жестоким. Резкий запах нашатыря вырвал ее из небытия, а перед глазами мелькало лицо незнакомки — Джей Аткинс, напарницы ее похитителя. В этот момент инстинкты, отточенные годами тренировок в стане Ликвидаторов, и новообретенная вампирская жажда слились воедино. Восприняв предложенное ей пробуждение как атаку, Веспер ответила с той же звериной яростью, на которую была способна: ее клыки впились в руку Джей, а ноги обрушили град ударов на затылок Кристиана, который все еще вел машину.

Сопротивление, впрочем, было недолгим. Джей Аткинс оказалась не так проста. Применив сначала грубую силу, а затем и магию, сковавшую тело Веспер невидимыми путами, она быстро подавила ее сопротивление. Унижение, которое испытала Веспер, будучи связанной собственным ремнем и изолентой, было сравнимо лишь с тем, что она пережила под ментальным контролем Гидеона. Ненависть к собственному бессилию выплеснулась наружу в виде слабой, но действенной магической атаки: Веспер силой своей воли и желания наслала на Джей венец из терновых шипов, подвергнув гипнозу.

Развязка наступила неожиданно. Джей, поддавшись внушению, сбежала из машины, и Кристиан, бросив все, ринулся за ней в погоню. Оставшись одна, Веспер, несмотря на слабость, сумела освободиться от пут. Не теряя ни секунды, она, прихрамывая, бросилась к сияющей платформе телепорта.

Спасение в Авроре

Нечеловеческим усилием воли Веспер удалось вырваться из плена — израненная, со связанными руками и заклеенным ртом, ведомая лишь яростью и желанием выжить, она оказалась в Авроре Скайс. Побег через телепорт, выбранный наугад, привел ее на окраину, где остатки сил окончательно покинули ее. Судьба, впрочем, оказалась на удивление милосердна и забросила ее прямо в кусты у дома Мелоди Лайтхарт, милой девушки, которую Веспер ранее встречала на одной из вечеринок.

Мелоди, привлеченная лаем своей собаки, проявила себя настоящим ангелом-хранителем. Она не только не испугалась вида окровавленной и связанной незнакомки, но и, узнав Веспер, немедленно оказала ей первую помощь, освободив от клейкой ленты и впустив в свой уютный дом. Именно там, в безопасности, Веспер впервые за последние часы смогла перевести дух, хотя борьба с вампирской жаждой, обострившейся от запаха крови спасительницы, стоила ей огромных усилий.

Понимая всю серьезность ситуации, Мелоди вызвала скорую и, по просьбе Веспер, связалась с Вирджилом. Прибытие старого знакомого в компании Зои Тельман стало для Веспер настоящим облегчением. Вирджил, шокированный ее состоянием, привез с собой «гранатовый сок» — кодовое название для спасительной донорской крови, а Зои предприняла отчаянную, хоть и безуспешную, попытку исцелить ее раны с помощью своей магии. Собрав остатки сил, Веспер сделала то, что считала единственно важным — взяв у Мелоди бумагу и карандаш, она по памяти набросала портрет своего главного мучителя. Рисунок, который Вирджил опознал как изображение некоего Кристиана, был передан ему на хранение как единственная улика и надежда на то, что в этот раз прошлое не сотрется бесследно.

Вечер закончился под вой сирен. В сопровождении Вирджила и Зои, которые вызвались быть ее свидетелями, Веспер отправилась в НМЦ, чтобы пройти через унизительную процедуру фиксации побоев и встретиться со следователем. Война за жизнь была выиграна, но впереди ее ждала новая битва — битва с законом и собственными, разбуженными чужой жестокостью, демонами.

Убежище у оборотня

Побег от прошлого и настоящего привел Веспер на порог временного убежища — квартиры, ключ от которой ей вручила Зои Тельман. Этот визит, задуманный как короткая передышка, предсказуемо превратился в филиал сумасшедшего дома с алкогольным уклоном. Чувствуя, что ходить вокруг да около уже бессмысленно, Веспер решила сыграть в открытую и явила новой знакомой свою клыкастую улыбку, на что та отреагировала с олимпийским спокойствием, достойным ее пернатой ипостаси.

Вечер откровений продолжился демонстрацией талантов. Попытка Зои выступить в роли целителя и подлатать побитую тушку Веспер с треском провалилась, а вот фокус с исчезающей кружкой, исполненный самой Веспер, удался на славу. Оказалось, что ее вампирская магия, хоть и работала через раз, еще не окончательно махнула на нее рукой. Успех было решено отметить немедленно и в больших дозах. Под аккомпанемент задушевных бесед о сложностях бытия новообращенных сверхов, ликер лился рекой, а конфеты, засунутые за щеки для придания сходства с бурундуком, лишь добавляли ситуации абсурда. Финальным аккордом этого терапевтического вечера стала гениальная идея, достойная их общего состояния, — отправиться «летать».

Слет ненормальных

Когда твой единственный план на вечер — это напиться до состояния ризотто в компании новоиспеченной подруги-оборотня, стоит быть готовым к тому, что вселенная подкинет тебе еще пару-тройку не менее «адекватных» личностей для полной картины. Ведомая птичьим чутьем Зои Тельман, Веспер оказалась на крыше очередной высотки в Бриджпорте, которая по странному совпадению оказалась домом ее «братюни» Элиота. Там  их уже поджидала первая неожиданность в лице Вивьен Лили Арно — хрупкой на вид блондинки с меланхолией в глазах и, как выяснилось позже, с весьма нетривиальным внутренним миром. Разумеется, вечер, начавшийся с коньяка и взаимных обвинений в незаконном проникновении на чужую жилплощадь, не мог закончиться тихо.

Праздник жизни, однако, был бы неполным без самого хозяина, который, решив покурить, попытался прорваться на собственную крышу, но наткнулся на неожиданное препятствие в виде тушки Веспер, удобно устроившейся на люке.  Праведный гнев Элиота  по поводу пьяной вечеринки над его головой был встречен пьяным восторгом Веспер, сопровождавшимся  воплями в стиле «Ты не пройдешь!». Окрестив запертый люк «волшебной дверью, исполняющей желания», Веспер потребовала от невидимого собеседника исполнить Кипелова. К ее удивлению, Вивьен тут же поддержала идею, затянув «Надо мною тишина, небо полное дождя…». Элиоту не оставалось ничего, кроме как прорычать что-то про отсутствие гитары и все же спеть отрывок из «Последнего заката», после чего он наконец-то явился миру.

Дальнейшие события напоминали плохо срежиссированный фарс: Зои, перепутав Вивьен с Шарлоттой, бросилась ее обнимать, после чего внезапно обратилась в ястреба и улетела в ночь, оставив на память о себе лишь свой телефон. Вишенкой на торте стало признание самой Вивьен, что она, в общем-то, и есть «часть Шарлотты» и в курсе недавних событий с пауками, чем окончательно ввергла Веспер в состояние когнитивного диссонанса. Этот каскад безумия неминуемо привел к взрыву. Между Веспер и Элиотом разразился ожесточенный спор, в котором смешались его отчаянное беспокойство за нее и ее упрямое нежелание впутывать его в свои смертельно опасные игры.

Устав от криков и хлынувшего дождя, они заключили хрупкое перемирие, и Элиот, как гостеприимный хозяин, пригласил промокших до нитки дам к себе. Визит, впрочем, оказался недолгим. Веспер, получив полотенце и порцию непрошеных нравоучений, быстро поняла, что уют семейного очага Хиллов — не для нее. После тяжелого прощания с Элиотом, она оставила Вивьен свой номер телефона и совет стрясти должок с одного языкастого блондина Ноэль Тэйэр. Шагнув за дверь, Веспер сделала то, что должна была сделать с самого начала — накинула на себя покров невидимости и бесшумно растворилась на лестничной клетке, в очередной раз убедившись, что в ее мире быть одной гораздо безопаснее для окружающих.

Новая клетка

Новая ночь в Бриджпорте встретила Веспер не спасительной тишиной, а ледяным дождем с градом, который, казалось, пытался выбить из головы все мысли. Дорога была недолгой и прогулка под зонтом не спасала от промозглой сырости и ощущения тотального одиночества. Путь Веспер лежал в отель «Нить Ариадны» — место, которое должно было стать ее временным убежищем после инцидента с нападением в собственном доме, ставшим в один момент не безопасным.

Взаимодействие с персоналом было быстрым и безликим. Вежливая улыбка швейцару, пара фраз с администратором на стойке регистрации — и вот уже в ее руках ключ-карта от номера 605. Номер был забронирован на имя Гийом Инганнаморте. Ее персональный Аид, который, даже находясь за тысячи километров, умудрялся держать Веспер под контролем. Мысль об этом заставляла зубы скрипеть, но она молча проглотила свою ярость, представившись его «плюс один».

Поднявшись на нужный этаж, Веспер вошла в номер, который на ближайшие несколько дней должен был стать ее новой, роскошной клеткой.

Передышка в «Нити Ариадны»

Веспер заселилась в роскошный номер отеля «Нить Ариадны», предусмотрительно забронированный для нее Гидеоном. Первым делом она тщательно проверила апартаменты на предмет любых следящих устройств, но, не найдя ничего подозрительного, позволила себе расслабиться. Ванна с горячей водой, несмотря на неприятный зуд, который теперь вызывала у нее любая влага, стала для Веспер настоящим спасением после изматывающих дней. Именно там, среди душистой пены, она решилась на магический эксперимент, призвав своего фамильяра. Ритуал прошел на удивление гладко и встреча с «малышом», который тут же умудрился сожрать кусок мыла, принесла Веспер не только облегчение, но и твердую уверенность в необходимости развивать свои способности.

Следующее утро принесло с собой не только тяжелое пробуждение, но и новый виток отношений с окружающим миром. Сначала — безличный диалог через дверь с носильщиком, доставившим чемодан от Тильды. А затем — долгое, почти медитативное перевоплощение перед зеркалом. Из «подзаборной оборванки» Веспер с помощью макияжа и строгого платья цвета запекшейся крови превратилась в ухоженную, уверенную в себе леди, готовую к очередному выходу на сцену безумного театра. «Кто я такая теперь?» — этот вопрос, брошенный собственному отражению, остался без ответа. Впрочем, Веспер была готова сыграть и эту роль. Покинув номер, она отправилась в Твинбрук, чтобы дать показания в полицейском.

Поиски в Хранилище Мудрости

После визита в полицейский участок, оставившего на пальцах неприятный запах краски для снятия отпечатков, Веспер ощутила почти физическую потребность в тишине и покое. Душа, истосковавшаяся по запаху старых книг, сама привела ее к величественным стенам Библиотеки «Манускрипт». Это место, в отличие от людей, Веспер помнила и любила. Вооружившись списком литературы, полученным от вежливой женщины-библиотекаря, она, словно тень, проскользнула на третий этаж, в отдел, посвященный мертвым языкам.

Часы, проведенные за расшифровкой шумерской клинописи в попытках разгадать тайну старой карты, позволяющей призывать Шадо, пролетели незаметно. Мысли, как всегда, петляли, уводя ее от древних символов к вопросам куда более насущным: кем бы она стала, не будь в ее прошлом ножей, крови и выжженной дотла памяти? Размышления были прерваны очередной маленькой победой — найденный в таблице символ «снежинки», так часто встречавшийся на карте, означал «Бог» или «божество».

«А я магию дешифрую…» — с кривой усмешкой пробормотала она, понимая, насколько абсурдно это звучит. Устав от долгого сидения, Веспер, поддавшись импульсу, открыла окно и выскользнула на узкий балкончик под самой крышей. Там, под покровом ночи и наспех сотворенного полога невидимости, она наконец смогла выкурить сигарету, глядя на раскинувшийся внизу город. Эта короткая передышка, наполненная горьковатым дымом и воспоминаниями о другом городе и о себе как другом человеке, позволила на мгновение почувствовать себя почти свободной. Стряхнув с себя остатки меланхолии, она вернулась внутрь, привела стол в порядок и, развеяв чары, покинула храм мудрости, снова шагнув в прохладную осеннюю ночь. В конце концов, даже самым ученым ночным бабочкам иногда нужно расправить крылья.

Виски, вампиры и танцы в «Лабиринтуме»

Иногда лучший способ сбежать от себя — это вернуться туда, где ты уже однажды терялась. Следуя этой сомнительной логике, Веспер, спасаясь от очередного приступа меланхолии и проливного дождя, шагнула под неоновую вывеску Ночного клуба "Лабиринтум". Это место хранило привкус текилы и воспоминания о безумном танце с Марлен Аджани, а также фантомную боль от вампирьих клыков на шее. Идеальные декорации для того, чтобы снова попытаться что-то вспомнить или, на худой конец, хорошенько напиться.

Разумеется, у судьбы, как всегда, были свои планы, и звали их в тот вечер Вирджил Брамонд и Кристофер Хейг. Заметив своего знакомого некроманта в компании того самого «друга-лягушки-путешественника», на чьи запасы драгоценного «гранта» она посягала уже дважды, Веспер не смогла удержаться. С ходу нарушив их «чисто мужскую тусу», она с интересом отметила, что у ее «поставщика» кое-что изменилось. Вместо привычной вампирской тьмы в глазах Кристофера плескался целый океан бездонной синевы и она не преминула заметить, что без линз ему гораздо лучше.

Вечер, сдобренный изрядной порцией виски, протекал в свойственной собравшейся компании манере — с сарказмом, взаимными подколками и танцами. Последние, впрочем, были инициированы самой Веспер, которая, поддавшись импульсу, вытащила упирающегося Вира в самый центр зала, где их медленный, почти интимный танец стал для нее чем-то вроде терапии. Возможность прикоснуться, почувствовать чужое тепло и не бояться, что тебя оттолкнут — бесценно. Особенно когда ты — вампир, а твой партнер — человек.

Последовавшая за этим короткая вылазка в дамскую комнату для «перекуса» из заранее припасенной пробирки с кровью помогла Веспер унять внутреннюю дрожь и вернуться в строй с новыми силами. Именно тогда, поддавшись алкогольной смелости, она почти раскрыла Виру свою тайну, прошептав на ухо вопрос о драконах. Впрочем, до откровений дело не дошло. Кристофер спешно покинул компанию, сославшись на срочную «работу», а сама Веспер, попрощавшись с Виром у выхода, снова шагнула в дождливую ночь. Одна.

Тихий вечер с личным монстром

После череды событий, увенчавшихся танцами в «Лабиринтуме», Веспер вернулась в номер отеля «Нить Ариадны». Это место, с его стерильным порядком и отсутствием души, лишь усиливало ее чувство тотального одиночества, напоминая о больничной палате, с которой когда-то началась ее новая жизнь. Мысли о том, что она снова одна, и воспоминания о недавних встречах, оставивших на губах привкус виски и горечи, терзали ее, пока она, свернувшись в клубок на диване, не провалилась в тревожную дрему.

Пробуждение было резким, как выстрел. Громкий хлопок двери в коридоре сработал как триггер, и в следующую секунду Веспер, повинуясь инстинктам, которые не смогли вытравить ни годы, ни амнезия, уже была на полу в боевой стойке, готовая к атаке. Осознание того, что это лишь ложная тревога, пришло вместе с волной презрения к самой себе. «Ты сумасшедшая... с все больше прогрессирующей манией преследования», — с горькой усмешкой подумала она, понимая, что ее прошлое в стане Ликвидаторов всегда будет тенью следовать за ней.

Устав от тишины и собственных мыслей, Веспер решила действовать. Сначала — короткое смс Ноэлю, просто чтобы напомнить вселенной, что она еще не окончательно сгинула в этом мире. Затем, решив, что лучшая терапия — это полный желудок и немного алкоголя, заказала в номер несколько мясных блюд и бутылку текилы. Разделавшись с навязчивым сервисом в лице доставщика через закрытую дверь, Веспер наконец смогла перейти к главному. Капля крови, старая карта, и вот уже в номере, радостно рыча, нарезает круги под потолком ее личный «крылатый проглот». Наблюдая, как ее иномирная тварь е с аппетитом уплетает заказанные для него деликатесы, едва не сожрав и тарелку, Веспер с кривой усмешкой подумала: «Хозяйка под стать своему зверью».

Позже, устроившись с дракончиком под боком, Веспер с головой ушла в работу, пытаясь расшифровать шумерскую клинопись в своем блокноте. Утро же принесло новое смс от «Карамеля-который-Ноэль», которое Веспер решила прочесть позднее. Приведя себя в идеальный порядок и облачившись в доспехи из шелка и макияжа, Веспер покинула свою временную тюрьму. В конце концов, впереди ждали дела, которые сами себя не сделают.

Нежеланный дар и хрупкая опора

Ночь снова звала Веспер в свои объятия, но на этот раз не ради безумства, а ради дела. Тайная встреча с Ноэлем была назначена в самом сердце тишины, в величественной Библиотеке «Манускрипт», где на пыльных полках дремали чужие истории, пока ее собственная писалась кровью и сталью. Проникнуть внутрь было первой задачей. Магия, ставшая после вмешательства Дангаз, такой же неотъемлемой частью Веспер, как и жажда, капризничала. Первая попытка соткать полог невидимости с треском провалилась, рассыпавшись алыми искрами и оставив после себя лишь раздражение. Но упрямства Гончей было не занимать, и вторая попытка увенчалась успехом — переливчатая паутина окутала ее, скрыв от посторонних глаз.

Но главная преграда ждала у самых дверей. Пожилая библиотекарша, словно древний страж, не собиралась покидать свой пост, и Веспер, впившись взглядом в ее затылок, ощутила, как в ней просыпается нечто темное и пугающе знакомое. Желание. Настойчивое, всепоглощающее желание, чтобы эта дверь открылась. И она открылась. Веспер с ужасом осознала, что только что, сама того не желая, залезла в чужую голову, навязала чужую волю. Стала такой же, как он. Гидеон. Этот нежеланный дар обжигал холодом, и она, проскользнув внутрь, пыталась убедить себя, что все это — лишь случайность.

Ожидание Ноэля в пустом зале лишь усиливало тревогу. Его появление не принесло облегчения. Встреча, начавшаяся с теплых объятий, быстро превратилась в череду откровений, одно другого тревожнее. Сначала Ноэль, выглядевший больным и лихорадочно-горячим, продемонстрировал Веспер фотографии ее недавних обидчиков, личности которых он установил с пугающей легкостью. Но не это волновало Веспер. Ее тревожил сам Ноэль.  Весь его вид — лихорадочный блеск глаз, неестественно горячая кожа, бешено колотящееся мертвое сердце — кричал о том, что с вампиром, разменявшим две с лишним сотни лет что-то не так. Ноэль пытался отшучиваться, делился результатами своего расследования, но Веспер видела главное — ее единственный по-настоящему близкий человек, ее названый брат, ее «Светлячок» угасал. В отчаянной попытке узнать правду она снова потянулась к той силе, что пробудилась в ней. Попытка провалилась, оставив после себя лишь горький привкус омерзения к самой себе и ужас от осознания, насколько она похожа на своего создателя.

«Дрянь», — билось в голове, — «Такая же, как он»

Ее сбивчивое, полное самобичевания признание, впрочем, не оттолкнуло Ноэля.  Напротив, искреннее беспокойство Веспер заставило его раскрыть свою тайну. Ноэль признался, что болен. Некий неизвестный недуг, появившийся после исчезновения магии, медленно, но верно будто пожирал его вампирскую сущность, лишая сил, регенерации и даже способности принимать кровь.  Это откровение, брошенное в тишине старого кабинета, стало для Веспер настоящим ударом под дых. В этом сильном, язвительном, удивительно солнечном и таком надежном «Лосе» она впервые увидела не защитника, а того, кто сам отчаянно нуждался в помощи. Ноэль пытался отгородиться, оттолкнуть, уберечь ее от своих проблем. Но Веспер уже сделала свой выбор.

Короткая смс-переписка с Терри, вышедшей наконец на связь, стала лишь мимолетной передышкой в этом череде тревожных вестей.  Вечер закончился на тревожной, но решительной ноте. Отбросив сомнения, Веспер пообещала Ноэлю, что они вместе найдут ответы.  Вместе до конца. Ведь именно так поступают сестры, пусть даже и по не крови. Покинув библиотеку так же тайно, как и проникли в нее, они уносили с собой не только тяжесть новых знаний, но и хрупкую надежду, что вдвоем смогут противостоять любой тьме — как внешней, так и той, что таилась в них самих.

Гостиничный блюз

Веспер, распрощавшись с Ноэлем и его новой «аномалией» где-то в пригороде Бриджпорта, поняла, что оставаться в четырех стенах решительно невыносимо. Голова, переполненная мыслями, которые грозили вот-вот взорваться, требовала смены обстановки, и мелодия саксофона из ресторана показалась идеальным саундтреком для ее личной драмы.

Веспер устроилась за столиком в углу, немедленно став объектом внимания местной публики. Мужчины смотрели с интересом, женщины — с подозрением, а ей было абсолютно все равно. Ее внутренний диалог был куда увлекательнее. Он петлял от тоски по кому-то, к тревожным мыслям о здоровье Ноэля и отчаянной злости на Вселенную, которая с завидным упорством отбирала у нее все, чем она дорожила. «Пожалуйста, можешь забрать у меня все что хочешь - душу, магию, жизнь, но не его. Только не его. Пусть с ним все будет в порядке», — шептала она в пустоту, умоляя высшие силы на этот раз проявить милосердие.

Это, а также воспоминания о недавних событиях, о Терри и Зои смешивались с горечью от осознания собственного бессилия. Дойдя до точки, когда самокопание стало невыносимым, Веспер достала телефон. Пролистав короткий список контактов, состоящий из менее чем десятка имен, она нашла спасение в лице Вира и отправила ему смс с наглым предложением своей компании и обещанного торта. Ответ прилетел почти сразу. Вир дал зеленый свет. И раз уж вкус Веспер к нормальной еде оставлял желать лучшего, а одинокий мужчина в доме ночью — это повод, то и угощение должно быть соответствующим. Созревший в бедовой голове план вышел дерзким, абсурдным. Абсолютно в ее стиле. Раз уж торт Вепсер выбрать была не в состоянии, значит, нужно брать то, что испортить невозможно. «Джентльменский набор — водка и пачка пельменей. Нет, ну, а что?»

Простая, как все гениальное, мысль оказалась лучшим лекарством от хандры. Оставив на столе деньги за так и недопитый кофе, Веспер с видом победительницы покинула отель. Впереди ее ждали супермаркет, Твинбрук и, судя по всему, очень интересный вечер. В конце концов, нет такой душевной раны, которую не могла бы излечить хорошая компания и правильно сваренные пельмени. Наверное.

Пельменная терапия

Иногда лучшая терапия — это спонтанный ночной визит к другу-некроманту с пельменями наперевес. Устав от самокопания и мрачных мыслей, которые стали ее постоянными спутниками, Веспер решила, что пора выходить в люди, даже если эти «люди» предпочитают компанию скелетов. Так, вооружившись тортом и стратегическим запасом еды, она оказалась на пороге дома Вирджила. Вечер, начавшийся с дружеских подколов и размышлений о том, насколько экспрессивно можно измазать белую одежду шоколадным тортом, обещал быть спокойным. В компании этого странного, но на удивление понимающего некроманта, Веспер позволила себе приоткрыть завесу над своими страхами, связанными с ее новой, вампирской сущностью. Она говорила о неспособности наслаждаться обычной едой, о фантомных вкусах, которые преследовали ее. Однако, главным событием этой ночи стала другая встреча.

В самый разгар откровений с Вирджилом на пороге его дома появился еще один жилец. Кристофер Хейг, высокий черноволосый мужчина со спокойным, почти непроницаемым лицом и глазами цвета океанской синевы, вошел в кухню как дьявол-искуситель на великопостный ужин. Его аура, полная силы и скрытой боли, мгновенно заполнила все пространство. Веспер, с интересом наблюдая за этим вампиром, в котором вампирского, казалось, было меньше, чем человеческой усталости, и не могла отделаться от мысли, что в Кристофере тайн не меньше, чем в ней самой. От предложенного Кристофером “гранатового сока” Веспер отказалась, с трудом выдавив, что не привыкла пить кровь при людях. Чувствовала она себя при этом последней лицемеркой. В ответ Веспер получила сообщение о том, что в “В этом доме не принято морить себя голодом”. Кристофер не стал частью компании и ушел в соседнюю комнату, оставив после себя шлейф вопросов и ощущение, что этот молчаливый вампир с пронзительными синими глазами и странными обрывками фраз о каких-то кольцах, живет в своей собственной, закрытой от посторонних вселенной.

Впрочем, главные открытия были еще впереди. Поддавшись моменту и коньяку, Веспер поделилась с Виром своим главным страхом — она обнаружила в себе способность к ментальному внушению, к тому самому «мозгоклюйству», которое так ненавидела. Она с горечью призналась, что боится стать похожей на своего создателя, Гидеона, на что Вирджил, к ее удивлению, отреагировал с философским спокойствием, заметив, что любая сила — лишь инструмент. Их откровенный разговор, полный полунамеков и общих тайн, вскоре был прерван внезапными сборами Вирджила. Оказалось, некромантам тоже иногда нужно срочно уезжать по делам. Так, ночной визит за пельменями обернулся для Веспер совместной поездкой в Бриджпорт в компании двух загадочных мужчин. Тогда она еще не знала, что эта еще случайная встреча в доме некроманта с Кристофером станет еще одним кирпичиком в новой, самой важной главе ее бессмертной жизни, и что синеглазый вампир, пробудивший в ней помимо жажды еще и интерес, однажды станет тем, кто утолит ее голод навсегда.

Противостояние в «Нити Ариадны»

Начало нового дня в череде таких же однотипных дней застало Веспер в роскошной, но бездушной клетке отеля Нить Ариадны в Бриджпорте. Тревога за внезапно исчезнувшего Ноэля и очередной творческий кризис, опустошивший ее до дна, предсказуемо привели к встрече с бренди, который, впрочем, принес лишь кратковременное забвение, но не ответы многие вопросы. Ответы явились сами. Явились в лице того, кого она меньше всего хотела видеть и чей образ навязчиво преследовал ее в мыслях.

Ее создатель, Гидеон, явился без приглашения, провернув циничный трюк с горничной, разум которой он беззастенчиво подчинил своей воле. Его появление на пороге стало для Веспер спусковым крючком. Первобытный, животный страх перед создателем, смешанный с ненавистью, оказался настолько силен, что ее собственное тело, предав волю, отреагировало совершенно неожиданным образом. В отчаянной попытке защититься, исчезнуть, раствориться, она неосознанно соткала вокруг себя кокон из магии, сделавшись невидимой. Впрочем, для глаз древнего вампира, прикрытых не простыми очками, эта уловка оказалась лишь забавным трюком. Гидеон не только видел ее, назвав это «красивым инвизом», но и был искренне впечатлен ее пробудившимся даром, о котором ему не сообщил, приставленный к строптивой дочери Ноэль. Последовавший за этим разговор был похож на хождение по лезвию ножа. На все обвинения Веспер Гидеон отвечал холодной логикой, попутно раскрывая новые, жестокие детали ее прошлого: о препаратах, которыми ее пичкали Ликвидаторы и которые в итоге должны были ее убить, о точной дате рождения, которую Веспер так и не знала. Гидеон даже назвал город, где она появилась на свет 31 октября 1990 года - Будапешт.

Кульминацией этого странного противостояния стала демонстрация способностей. Поддавшись на провокацию, Веспер, используя старую карту и собственную кровь, провела ритуал призыва и явила Гидеону своего единственного друга — теневого дракона. Этот акт произвел на вампира неизгладимое впечатление. Оказалось, что магия призыва — единственная ветвь силы, которая ему неподвластна и при этом крайне интересна. Увидев в “дочери” не просто творение, а единственную носительницу уникального дара в его роду, Гидеон предложил Веспер сделку — свои знания в обмен на ее лояльность. Не сходя с места, наглядно, на страницах ее же блокнота, он объяснил Веспер основы древней шумерской магии, тем самым подарив ей ключ к врожденному таланту Темного Призывателя. Встреча начавшаяся со штыков закончилась предложением Гидеона отправиться в некое «особенное место» для получения знаний. И Веспер, разрываясь между ненавистью и пьянящим предвкушением новых знаний, сделала свой выбор. Она пошла за отцом, покидая свою временную крепость и вступая на новую, еще более опасную тропу, где ее бывший враг мог стать ее единственным учителем.

Сделка с Дьяволом

Поездка, которая должна была стать уроком по использованию ее новообретенных способностей, обернулась для Веспер очередной, куда более изощренной манипуляцией. Гидеон , который, очевидно, посчитал, что его новоиспеченной «дочери» не пристало просиживать штаны в безделье, и устроил ей экскурсию в один из своих «филиалов». Так Веспер оказалась в Исла — месте, которое она инстинктивно невзлюбила с первого взгляда, но которое хранило в своих недрах нечто, способное подкупить даже ее циничную душу.

Антикварный Салон «Перекресток Времен», ставший финальной точкой маршрута, оказался лишь красивой вывеской, за которой скрывался самый настоящий черный рынок магических артефактов, редких книг и прочих занимательных вещиц, от которых у любого мало-мальски одаренного сверха потекли бы слюнки. Гидеон, с видом радушного, но хитрого хозяина, провел для Веспер краткий ликбез по своему маленькому бизнесу, в котором не последнюю роль играла его помощница — тихая, похожая на серую мышку девушка Элиан, оказавшаяся на деле потомственной ясновидящей, способной отсеивать «зерна от плевел». Разумеется, вся эта экскурсия была лишь прелюдией. Главным блюдом вечера стало предложение, от которого, по мнению Гидеона, дочь не могла отказаться: должность исполнительного директора этого самого салона. Веспер, чей внутренний циник в этот момент аплодировал стоя, разумеется, встретила это предложение шквалом сарказма и недоверия. Однако, соблазн был велик. С одной стороны  салон давал стабильный доход, который мог бы решить ее финансовые проблемы, и, что куда важнее, доступ к древним манускриптам по магии призыва. С другой — сам Гидеон — Дьявол во плоти — от которого Веспер так отчаянно пыталась держаться подальше.

Впрочем, терзаниям не суждено было продлиться долго. Срочный звонок от старшего сына заставил вампира форсировать события. Не желая уходить с пустыми руками, Гидеон прибег к своему излюбленному методу — ментальному принуждению. И вот уже Веспер, ведомая чужой волей и собственной, неутолимой жаждой, сама подставляет запястье под его клыки, замыкая кровавый круг и скрепляя их сомнительный договор клятвой на крови. Ощущение крови Гидеона на языке — терпкой, сильной и на удивление «вкусной» — стало для нее очередным напоминанием о том, кем она стала, и о том, кто сделал ее такой. Антикварную лавку Веспер покинула уже не в качестве гостьи, а в роли… делового партнера? Заложницы? Пешки в новой игре? Ответ на этот вопрос Веспер еще только предстояло найти, пока машина уносила ее из ненавистного города прочь от моря, салона и остатков своей прежней свободы от Клана.

Встреча

Казалось бы, после добровольно-принудительного заключения союза с собственным создателем, Гидеоном, и получения в наследство антикварной лавки с сомнительной репутацией, жизнь должна была войти в какое-то подобие русла. Но слово «русло» в лексиконе Веспер отсутствовало. Новая должность «исполнительного директора» подпольного рынка магических артефактов в Исла была скорее красивой клеткой, из которой она, впрочем, не слишком-то и рвалась. В конце концов, работа с бумагами и древними манускриптами была куда безопаснее, чем разборки с собственными демонами, которые после недавних событий распоясались не на шутку.

Тишину уединения Веспер в пабе «Гармония» нарушил телефон. Точнее, сообщение, принесшее с собой не покой, а новую волну тревоги. Терри, огненная подруга Веспер, начала прощальную смс-атаку, полную загадочных намеков на «прозрачных людей» и скорый уход, чем заставила молодую вампиршу едва ли не грызть столешницу от бессилия и злости. А следом объявился и Мариус — личный сорт полынной настойки на обнаженных нервах — который, судя по всему, тоже решил устроить сеанс публичного самобичевания прямо на крыльце того же паба.

Встреча с Мариусом лицом к лицу после всего, что было, оказалась пыткой над собственными воспоминаниями. Память, разрушенная жестоким обращением, подкидывала лишь фантомные ощущения, в то время как Мар, раздавленный собственной виной, бормотал что-то о прощении. Веспер, устав от экзистенциальных метаний и не видя в бывшем ничего, кроме очередного «белого пятна» в своей биографии, холодно и отстраненно выслушала исповедь. Единственное, что в тот момент объединяло ее и Мариуса — это общее беспокойство за Терри. Не найдя ответов в свое голове и устав от чужой драмы, Веспер попросила подбросить ее до Бриджа.

Ускользающий собеседник

Совместная поездка с Мариусом из Твинбрука закончилась у порога отеля. Разговор о разнице в погоде плавно перетек в философию, на которую Веспер спровоцировал сам Мариус. Его рассуждения о любви были встречены ее привычным, отточенным годами цинизмом: влюбиться, быть может, и можно, а вот любить — увольте. Веспер зябко потерла руку, инстинктивно натягивая рукав кофты пониже, чтобы скрыть свежий, еще незаживший след от утреннего укуса — уродливое напоминание о договоре, которое не хотелось демонстрировать.

Мариус же стал для нее ходячим ребусом. На прямой вопрос, как же ей его называть, он, смерив ее своим пронзительным взглядом, ответил: «Зови меня Никто». Что ж, весьма подходяще для того, кто с такой легкостью появлялся в ее жизни и так же легко из нее исчезал. В Тоже время его взаимное беспокойство о Терри О`Дрейн и ее странном сообщении было почти осязаемым, но даже это не помешало Мариусу, ответив на звонок, так же стремительно исчезнуть, оставив Веспер наедине с ее мыслями и запахом его сигарет.

Долго рефлексировать над странностями «Господина Никто» Веспер не пришлось. Сообщение от Ноэля стало сигналом к действию. Поиски Терри были важнее. Не поднимаясь в номер, Веспер развернулась и покинула отель, снова шагая навстречу неизвестности.

Размышления о Дьяволе с янтарными глазами

Поручение от Гидеона, касающееся Ноэля, привело Веспер в антикварный салон «Перекресток Времен», заставив ее размышлять о том, как она незаметно для себя втягивается в «семейное дело». Просидев в салоне с самого утра в ожидании Элиан, она все глубже погружалась в анализ своего положения. Главным двигателем ее действий внезапно стал Ноэль Тэйэр. Веспер осознала, что ради помощи ему готова зайти очень далеко, даже переступить через себя и свою неприязнь к Гидеону.

Именно эта неприязнь стала главной темой ее внутреннего монолога. Веспер с удивлением обнаружила, что ее былая «уверенность в том что он враг, само исчадие ад постепенно тает». Она больше не могла нащупать ни единой ниточки к той испепеляющей ненависти, что питала раньше. Воспоминания о том, что Гидеон с ней сделал, не стерлись, но сами чувства «словно поблекли», утратили свою остроту. Она пришла к выводу, что Ноэль стал тем «связующим звеном», которое заставляет ее принять покровительство Гидеона, обладавшего знаниями и опытом, которых не было у нее. Веспер признала, что ее «сольная партия ни к чему хорошему не приводит», а все пути так или иначе ведут к нему - древнему вампиру с янтарными глазами.

От этих невеселых дум ее отвлек шквал СМС-сообщений от скучающего Ноэля с его экстравагантными запросами чипсов и «эльфиского порно». Веспер отреагировала в свойственной ей манере, мысленно обозвав его «Оленем... сугубо северным», но все же согласилась купить чипсы. Параллельно на почту пришло приглашение от Ирен Лаве на вечеринку в честь Хэллоуина.

Наконец, в кабинете появилась Элиан с коробкой, в которой находились все зелья по списку Гидеона. Элиан извинилась за долгое ожидание, отметив, что подобные ингредиенты редко спрашивают, «особенно такие как вы». Финальным штрихом стали ее прощальные слова— «До скорой встречи» — которые заставили Веспер передернуть плечами. С осмысливая сказанное она и направилась к Ноэлю.

Танго с вампиром

Вечеринка в честь Хэллоуина, куда Веспер приехала исключительно из-за упрямства Ноэля, с самого начала не предвещала ничего, кроме смертной скуки. В образе мертвой королевы, с черными линзами и фиолетовыми венами на лице, она она взирала на окружающий маскарад со скукой, достойной вечности и потягивала коктейль «Всадник без головы», что идеально описывало ее настрой. Однако вечер перестал быть тошным, когда выяснилось, что ведущая, старая знакомая, Ирен Лаве, не просто организатор, а такая же вампирша. Эта маленькая деталь добавила вечеру пикантности, как и победа в конкурсе костюмов, принесшая ей ужин на двоих в каком-то пафосном ресторане. Впрочем, настоящий сюрприз ждал ее впереди.

Из глубин зала, словно черт из табакерки, вынырнул Кристиан Блад — старый знакомый с крайне неприятным послужным списком. Этот «василек», не собирался ограничиваться простым «привет» и, кажется, поставил себе цель сделать жизнь Веспер максимально нескучной. Он начал с козырей: издалека наложил на нее заклятие слабости , а затем, чтобы наверняка привлечь ее внимание, демонстративно напал на Ирен Лаве у бара.

То, что последовало дальше, меньше всего походило на драку и больше — на извращенное, опасное танго. Кристиан наступал, используя угрозы, магию и физическую силу, пытаясь подчинить и сломать. Веспер, в свою очередь, парировала уколами сарказма и упрямым нежеланием прогибаться, даже когда одна из его призванных воронов оставила на ее руке ядовитую царапину. В этом поединке воль был даже момент странной близости, когда она, стирая с его губ кровь Ирен, облизала свой палец — маленький акт неповиновения и символической мести. Апогеем их "танца" стала его попытка заставить ее укусить невинную девушку. Веспер, верная своему внутреннему кодексу, отказалась причинять вред, хотя и применила гипноз, чтобы отправить напуганную жертву домой целой и невредимой.

Спасение от Кристиана, как это часто бывает, явилось в лице Ноэля. Ее личный «лось на батарейках» в очередной раз подтвердил свою репутацию ходячего хаоса, устроив в клубе локальный потоп из шампанского и танцев на барной стойке со своей спутницей Робертой. Свежий, как утренняя гроза, после приключений с шампанским, он без лишних слов подхватил изрядно потрепанную, но не сломленную Весперр на руки и понес к выходу, оставив Блада наедине со своим эго и, надо полагать, счетом за испорченную вечеринку. Так, ночь, полная враждебного огня, закончилась тихим знакомством в машине с еще одной "королевой", которую неугомонный Ноэль затянул в свой сумасшедший мир.

Полет «Импалы»

Испытав на себе практически весь арсенал мистера Блада, героиня не своего романа Веспер благополучно проспала прощание Ноэля с Робертой в Исла. Проснулась она ближе к рассвету, когда резвая машина Ноэля мчала по горной трассе, соединяющей Мунлайт Фоллз и Твинбрук.

Эта поездка должна была стать просто дорогой домой, но превратилась в очередной виток чужого личного ада. Видя, как Ноэль буквально отключает за рулем, Веспер пыталась до него достучаться, упрекая в беспечности. Его упрямый, достойный барана, отказ принять помощь от «папы Ги», соблюдать постельный режим и пить предложенные эликсиры с трудом добытые выводил Веспер из себя. В потоке слов беспокойства за этого несносного «кровного брата» она, сама того не ожидая, выдала то, что так долго прятала за семью замками сарказма — признание в любви. Той странной, почти сестринской, что заставляет ее волноваться за его шкуру больше, чем за свою собственную.

Видимо, вселенная решила, что на одну поездку хватит и одного откровения, потому что сразу после этого Ноэль отключился, сраженный очередным прогрессирующим недугом с примесью глюков. Потерявшая управлением «Импала» умчалась в неконтролируемый полет с обрыва. Очнувшись в перевернутой машине, вся в осколках и собственной крови, Веспер услышала то, что заставило ее забыть о боли — бешено колотящееся сердце друга. Ее отчаянная попытка напоить Ноэля своей кровью, вгрызаясь в собственное запястье, с треском провалилась — организм умирающего вампира отверг этот дар.

Судьба, очевидно, обладала извращенным чувством юмора, потому что помощь явилась в лице того, кого она желала видеть в последнюю очередь. Наблюдавший за аварией с дороги Кристиан Блад спустился к обломкам и с легкостью вытащил Ноэля из машины. От его действий, ледяного спокойствия и взгляда по спине у Веспер пробежал мороз.

Явно пользуясь моментом, Кристиан, ее давний антагонист, предложил сделку, от которой нельзя было отказаться: он поможет, а Веспер, взамен, когда-нибудь выполнит одну его просьбу. Любую. Выбора не было. Договор был скреплен на месте коротким, холодным поцелуем, который оставил на ее губах привкус стали и будущей расплаты.

Увозя Веспер и бесчувственное тело Ноэля в сторону загадочного Вальмера, этот новый бес в ее жизни лишь подтвердил старую истину: самые страшные сделки заключаются не на перекрестках, а на обочинах дорог.

Когда умирает свет

Дорога в неизвестность пахла хвоей, сыростью и безнадегой. Последняя, впрочем, была верной спутницей Веспер вот уже которую неделю, так что ее общество почти не раздражало. В отличие от общества того, кто сидел за рулем. Кристиан Блад, ее недавний враг и нынешний спаситель поневоле, вел машину молча, периодически бросая на нее короткие взгляды в зеркало заднего вида. Взгляды, от которых хотелось ощетиниться и показать клыки. На заднем сиденье, на ее коленях, умирал Ноэль Тэйэр. Ее единственный по-настоящему близкий человек, ее «Лосенок», ее личный сорт обезболивающего от этого проклятого мира.

Завязавшийся разговор с Кристианом был похож на танец на битом стекле — каждое слово могло ранить. Он вспомнил их первую, давно забытую ей встречу в парке Авроры, когда Веспер, еще будучи живой и наивной, раздавала дурацкие предсказания в новогодних шапках. «Ты ведь не помнишь меня, да?» — его вопрос был риторическим. Она не помнила. После обращения память напоминала швейцарский сыр, и этот кусок, очевидно, достался крысам. Зато Веспер прекрасно помнила другое — холод склепа, боль, ломающую кости, и то, как Ноэль, этот несносный, язвительный, но такой надежный «одуванчик», буквально вытащил ее с того света, научив не просто выживать, а жить.

Эта исповедь, сорвавшаяся с губ почти против воли, похоже, что-то изменила в ледяном взгляде ее спутника. А может, ей просто показалось. Весь этот сюрреализм — умирающий на ее коленях друг, вампир-антагонист за рулем и дорога в мифический Вальмер, который, по словам Кристиана, был чем-то вроде «Хогвартса для своих», — окончательно сбивал с толку.

Идиллию, если можно так назвать поездку в компании двух вампиров, один из которых был при смерти, прервал сам водитель. Запах крови Ноэля, густой и сладкий, сделал свое дело, и Кристиан, с трудом удерживая контроль, резко затормозил у обочины. То, что произошло дальше, было похоже на дурной сон. Он, ее враг, попросил о помощи. Попросил применить к нему то самое «мозгоклюйство», которое она так ненавидела в себе, чтобы он, поддавшись жажде, не прикончил их обоих. «Ну и кто из нас вампир, а кто фикус моржовый?» — с привычным сарказмом подумала она, но просьбу выполнила. После второй, на удивление удачной, попытки, его внутренние демоны угомонились, а на ее шее повис новый долг, скрепленный обещанием будущей «платы».

Прибытие в Вальмер не принесло облегчения. Наоборот, стало лишь прологом к настоящей трагедии. Едва они, с помощью Кристиана, прорвавшись через кордон охраны, занесли Ноэля внутрь и уложили на диван, как ему стало хуже. Его последние слова, полные нежности и благодарности, его просьба улыбаться и провальное обещание всегда быть рядом — все это рухнуло на нее лавиной, погребая под собой остатки надежды. Веспер выла, вцепившись в его остывающее тело, беззвучно, как раненый зверь, пока в сознании не вспыхнули другие слова. Слова Хранительницы. «Названное имя будет услышано» .

И она, собрав в кулак всю свою боль, всю любовь и все отчаяние, выкрикнула в пустоту одно-единственное имя, ставшее ее последней надеждой: «Дангаз!»

Перерождение в Вальмере

Ее крик, отчаянный и полный боли, был услышан. Когда Веспер казалось, что тьма окончательно поглотила ее, явилась та, чье имя она произнесла как молитву. Дангаз, Хранительница, шагнула в гостиную особняка Вальмер из портала, пахнущего пустыней, и время замерло.

Погруженная в исцеляющий сон, Веспер не видела, как вершилась судьба ее названого брата. Она не знала, что Ноэль, ее «Лосенок», был не просто спасен. Светлое проклятие, уничтожившее в нем вампира, было стерто, а вместе с ним — и его прошлая сущность. По воле Хранительницы Ноэль был обращен в человека, а затем, приняв в себя дух древнего тотема, стал чем-то иным — оборотнем, снежным барсом, сохранив при этом свою душу, но обретя новую жизнь.

Пробуждение для Веспер было тихим и тревожным. Сознание возвращалось медленно, вязкой патокой, оставляя после себя лишь гул в ушах и обрывки кошмара, где Ноэль Тэйэр умирал у нее на руках. Вот только очнулась она не в искореженной машине, а в незнакомой спальне, под тонким голубым пледом, который пах озоном и чем-то еще, совершенно чужим. Незнакомая место, звенящая тишина и пугающее отсутствие того, ради кого она была готова пойти на все. Поиски привели ее в гостиную, где ее ждал другой «призрак» этого вечера — Кристиан Блад. Их разговор, полный его фирменного сарказма и ее плохо скрываемого недоверия, предсказуемо закончился очередной демонстрацией силы и страстным, почти карающим поцелуем, который она приняла с холодной яростью.

Но даже это наваждение было прервано. Шаги в коридоре и звук бьющегося, живого сердца заставили ее оторваться от Кристиана. На пороге стоял Ноэль. Живой. Бессовестно хрустящий чипсами. Радость Веспер была настолько оглушительной и всепоглощающей, что она, забыв обо всем, бросилась к Ноэлю в объятия. И лишь прикоснувшись к его груди, услышав ровный, человеческий ритм, она поняла — все изменилось. Он больше не был вампиром. Он был человеком. А сияние на его пальцах, которым Ноэль коснулся ее губ, исцеляя оставленную Кристианом ранку, говорило о том, что эта новая жизнь принесла с собой и новый, светлый дар.

Шабаш в доме престарелых для сверхов

Смерть, как оказалось, была дамой с весьма специфическим чувством юмора. Вместо того чтобы забрать Ноэля окончательно, она лишь стряхнула с него вампирскую шелуху, вернув в мир живых обычным человеком. Ну, почти человеком. Ну, почти обычным. Что необычного в том, чтобы превращаться в роскошного пятнистого кота с полутораметровым хвостом? Для сумасшедшего мира Иртмиса — ничего. Веспер, чье собственное сердце едва не остановилось от горя, с изумлением и недоверием наблюдала, как ее названый брат не только дышит, но и, кажется, обрел дар к целительству, инстинктивно залечив ранку на ее губе. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Воссоединение в холле особняка «Вальмер», куда их забросила судьба после аварии, напоминало встречу выпускников из дурдома. Тут же, словно из-под земли, выросла огненная ведьмочка Терри , которая от удивления немедленно разбила пару тарелок, а следом нарисовался и «братюня» Элиот , чей вид выражал всю скорбь рыжего народа по поводу их умственных способностей.

Последующий разговор Веспер с Терри в ее комнате в Вальмере превратился в сеанс взаимных откровений. Оказалось, что не только Ноэль пережил трансформацию из вампира в горного кошака. Сама Терри, продемонстрировав огненное перо, призналась, что больше не маг, а некая «Крылатая», что заставило Веспер мысленно перебрать все известные ей виды пернатых и не найти подходящего. В ответ на такую откровенность Веспер, не оставшись в долгу, продемонстрировала свой новый трюк — невидимость, окутав себя переливчатым пологом и напугав подругу до икоты. Они договорились хранить тайны друг друга.

Покинув апартаменты Терри, в коридоре девушки нос к носу столкнулись с Кристианом Бладом, который, облаченный в одно лишь полотенце, источал такую ауру опасности, что даже вампирский голод Веспер предпочел заткнуться и не отсвечивать. Этот день, полный чудес, разбитой посуды и полуголых вампиров, окончательно убедил ее в одном: в Иртмисе возможно абсолютно все. Главное качественно поныть.

Шрамы

Тишина особняка «Вальмер», нарушалась лишь замедленным сердцебиением его обитателей. И одно из этих сердец, принадлежавшее Кристиану Бладу, притягивало внимание, как магнит. Встреча в коридоре, где он, обернутый в одно лишь полотенце, источал ауру самодовольства и опасности, не могла закончиться просто так. Веспер, ведомая смесью раздражения и неутолимого любопытства, последовала за ним в столовую, словно тень, готовая в любой момент нанести удар.

Их диалог, начавшийся с обсуждения судьбы Ноэля, быстро свернул на куда более личную территорию. Три старых, почти затянувшихся шрама от стрел на спине Кристиана стали для Веспер интереснейшей загадкой. Голос из прошлого, голос Гончей, холодно и беспристрастно проанализировал траекторию и глубину ранений: Блада хотели не просто убить, а заставить страдать. И она, не удержавшись, выложила ему этот свой анализ, наблюдая, как меняется выражение его лица. Он был удивлен. И, кажется, впечатлен.

Его рассказ о том, что эти отметины — вечное напоминание что любовь неизбежно ведет к разочарованию — был встречен ею с пониманием, которого он, вероятно, не ожидал. Веспер знала, что такое предательство. И знала, что такое боль. Возможно, именно поэтому этот вечер, пропитанный запахом кофе и виски, закончился не дракой, а странным, почти интимным обменом. Он коснулся ее шрама, а она — его. В этот момент они были связаны не общими чувствами, а общим языком насилия и боли. А после, поддавшись импульсу, который она сама не могла до конца объяснить, Веспер, уходя, сорвала с него полотенце в качестве маленькой мести. За все.