Фрида Салазар

Открыть профиль

Игровой персонаж

Полное имя:	Фрида Салазар
Класс:	Крылатый
Дата рождения:	22.09.1998 (22 ка́льда)
Город проживания:	Бриджпорт
Род деятельности:	Спортивная танцовщица, фотомодель

Предыстория

Лебедь с подрезанными крыльями

Детство Фриды пахло воском для натирки темного паркета, пылью старых книг и строгими духами бабушки. Оно звучало тиканьем метронома, боем старинных часов и доносящимися издалека звуками настраивающегося оркестра Мариинского театра. Ее мир был заключен в стенах просторной квартиры в самом сердце старого Петербурга, на набережной Крюкова канала, где из окон открывался вид на серую воду и величественную сцену, которой она должна была соответствовать.

Жизнь была расписана по минутам под неусыпным контролем Гертруды Лепешинской, бывшей балерины, которую Фрида никогда не называла «бабушкой». Только «фрау Лепешинская». Стальные пальцы, ставящие спину у балетного станка, и тихий, но твердый голос, вбивающий в голову непреложные истины: «Выше подбородок. Ты должна нести голову, а не вешать её. Тяни носок, Фрида!». Похвала в этом мире была на вес золота. Однажды, застав внучку танцующей в одиночестве, Гертруда не стала ругать за баловство, а лишь сухо заметила: «У тебя есть линия. Это дар. Всё остальное — работа. Не смей позорить дар ленью». Эти слова стали для Фриды одновременно и высшим проявлением любви, и тяжелейшим бременем.

За пределами квартиры-крепости лежал город контрастов: ослепительная красота Зимнего дворца и свинцовое небо, давящее на плечи. Но был и другой мир — мрачный, гулкий двор-колодец, ставший ее личным адом. Там ее дразнили за необычное имя, за густые брови. Она не отвечала, молча уходила, учась быть невидимой и прятать свою боль. Именно там, в этом замкнутом пространстве, где каждый звук отдавался эхом, зародился ее страх осуждения и вечное ощущение, что она — «гадкий утенок» в мире прекрасных лебедей.

Единственным спасением и опорой Фриды был брат-близнец, Томас. Он мечтал о брате, а не о сестре, и в шутку звал ее Фред, и это мужское имя придавало ей сил. Их переезд в Испанию, в Барселону, открыл новую главу. Музыка, в которой она выросла, всегда была путем одиночек, соревнованием с самим собой. А Фрида панически боялась одиночества. Спортивные бальные танцы подарили ей то, чего не могла дать музыка — партнерство. На паркете она не была одна. Рядом был Томас — её лидер, её защитник, стена, за которой можно было укрыться от всего мира.

Их путь в танцевальном спорте был стремителен. Многократные чемпионы Испании, они ворвались на мировую арену, сенсационно победив на German Open Championships в 2017 году. За ними последовали финалы самых престижных турниров и, наконец, в 2018 году — первый титул Чемпионов Мира. Фрида и Томас Салазар стали звездами. 2019 год принес абсолютный триумф: победа в лондонском Royal Albert Hall, второй титул чемпионов мира в Москве и почетное приглашение открыть Венский Бал. Их имена гремели, их фотографии украшали обложки, а пара казалась несокрушимой.

Пиком их карьеры стала победа на Блэкпульском Танцевальном Фестивале в мае 2020 года — неофициальном чемпионате мира, триумф на котором навсегда вписывает имена победителей в историю. Они были на вершине. И именно там, на этой оглушительной высоте, мир Фриды рухнул. Вскоре после победы Томас объявил, что уходит из танцев. Он выбрал другую жизнь, другую любовь, оставив ее одну перед лицом неопределенности, к которой она была совершенно не готова.

Это был не просто уход партнера — это было предательство, разрушившее ее идентичность. Потерянная, раздавленная, она металась, не зная, куда себя деть. В этот уязвимый период ее агент, Карло Линарес, предложил съемку — «красивую художественную обнаженку под эгидой защиты природы». Фрида, подсознательно стремясь доказать всем, и в первую очередь себе, что она сильная, согласилась. Она надела свою привычную маску «Ледяного лебедя», скрывая за ней дискомфорт и тревогу, цепляясь за высокую цель проекта.

Предательство оказалось двойным. Вместо арт-проекта в нишевом издании, в журнале с эротическим уклоном были опубликованы откровенные фото с минимальной ретушью, вырванные из контекста и превращенные в пошлую эксплуатацию ее наготы. Разразился скандал, поставивший крест на ее репутации и модельных контрактах. Старые комплексы вспыхнули с новой силой, добавив к ним чувство стыда и ощущение себя использованной и обманутой.

И снова рядом оказался Карло. В роли спасителя он улаживал последствия, угрожал судами и в итоге предложил выход — уехать, «переждать бурю». Так Фрида оказалась в Бриджпорте, столице Атлантиса, в маленькой съемной квартире на 19 этаже в портовом районе. Она бежала от семьи, от прошлого, от себя, чтобы научиться жить самостоятельно, без оглядки на брата, который сначала был ее щитом, а затем — причиной ее падения.

7 год ЭЛ

Новая жизнь, старые страхи

Начало новой жизни в  Атлантисе для Фриды ознаменовалось поездкой на такси от аэропорта до съемной квартиры в Бриджпорте. Несмотря на удобство и дешевизну телепортов, о которых она лишь мельком читала в полете, рисковать Фрида не стала. Перспектива оказаться ночью в незнакомом городе с двумя чемоданами и без малейшего практического опыта использования этой технологии казалась сомнительной авантюрой.

Всю дорогу ее питомцы, доберман Шакал и кошка саванна по кличке Саванна, не находили себе места. Шакал, хоть и вел себя смирно, одним своим видом заставлял нервничать водителя такси, которому дышал в затылок через намордник. Саванна же, измученная многочасовым перелетом в тесной переноске, беспокойно вертелась на сиденье, то и дело норовя поточить когти о пальто хозяйки. Фриде приходилось тихо, но твердо успокаивать животных, в конце концов уложив крупную кошку к себе на колени и согревая ее лапы. В распахнутых глазах кошки с узкими зрачками безмолвно отражались огни чужого, пролетающего мимо города.

Стараясь остаться неузнанной и избегая лишнего внимания, которого хватило еще в аэропорту, она тихо спросила у водителя, долго ли еще ехать. Ответ мужчины был краток, но его жест в сторону навигатора вселял надежду. Однако эта надежда тут же сменилась волной привычной тревоги. А что, если ее обманули? Если ключей не будет там, где обещали, или код от домофона окажется неверным? Куда она подастся посреди ночи со всем своим «богатством»?

Мимолетно промелькнула мысль о том, что стоило уехать в Питер к бабушке. Там были бы и блинчики с икрой, и щи со сметаной, и, конечно же, бесконечные упреки в том, что она зарыла свой талант в землю. Эта мысль заставила ее фыркнуть и отвернуться к окну, где на одном из рекламных щитов мелькнуло ее собственное, доведенное до совершенства ретушью лицо. В приступе беспокойства она начала пощипывать нижнюю губу. Нет, она все сделала правильно. Бабушка не любит животных, а эта новая, пугающая жизнь была чем-то исключительно ее собственным.

Девятнадцать этажей до неба

Первые мгновения в новой реальности оказались обманчиво простыми: код от домофона сработал, а ключи ждали в почтовом ящике, как и было обещано. Но иллюзия порядка рассыпалась у входа в подъезд, где выяснилось, что лифт не работает. Таксист, выгрузив чемоданы на тротуар, лишь развел руками, оставив Фриду наедине с девятнадцатью этажами лестницы и двумя питомцами.

Фрида обратилась к единственному, кто никогда не отказывал в помощи. Шакал, ее доберман, получил команду охранять вещи и без лишних слов занял пост у багажа. С кошкой все было сложнее. Саванна, крупная пятнистая ашера, тянула поводок, стремясь исследовать чужие запахи, и Фриде пришлось тащить наверх одновременно и кошку, и первый, самый тяжелый чемодан. Подъем превратился в пытку: тонкие каблуки скользили по грязным ступеням, а мысли о паре удобных кед, лежавших на самом дне чемодана, казались злой иронией.

К утру вещи были разобраны, а сама Фрида лежала на кровати в чужой квартире, которая теперь стала ее собственной. Договор аренды на столе был молчаливым подтверждением этого факта. Голодные животные не давали покоя, и Саванна применила свою излюбленную тактику «кнута и пряника»: она ласково терлась мордочкой о подбородок, одновременно впиваясь острыми когтями в плечи и мешая дышать. Фрида знала эту двуличную натуру своей любимицы и, пообещав сходить за едой, аккуратно высвободилась из цепких лап.

Собранная у двери, Фрида окинула взглядом квартиру. Предстояла не просто прогулка за продуктами, а первая разведка нового, незнакомого района. Взгляд наткнулся на тоскливые карие глаза Шакала, и решение пришло само собой. Команда «гулять» была встречена таким восторгом, что пес запрыгал у двери, едва давая надеть намордник. Эта прогулка должна была всех ускорить.

Цифровые костыли и чай в бумажном стакане

Обустроившись, Фрида столкнулась с новой проблемой — необходимостью вписать в хаос переезда привычную рутину. Поиски подходящего спортивного клуба начались с экрана телефона прямо в торговом центре. Требования были высоки: рейтинг не ниже трех, а лучше четырех звезд, и достойный перечень услуг. Атлантия, однако, вносила свои коррективы в привычный уклад жизни. Осознав, что впервые опробованный телепорт стирает границы между городами, она расширила географию поиска, найдя идеальный вариант в Исла и тут же подав заявку на абонемент. Мысли о танцевальной студии, которую хотелось бы найти поближе, были прерваны появлением продавца с заказанным чаем.

Забрав бумажный стаканчик, она вновь погрузилась в экран, мысленно решая логистические задачи. Как она будет выглядеть в зимнем пальто и сапогах в Исла? На этот немой вопрос Шакал, получивший свою долю угощения и теперь преданно сидевший у ног, ответить не мог. Его умные карие глаза скорее укоряли хозяйку за то, что дома ее ждала голодная Саванна. Возвращаться было необходимо, но мысль о том, как поднимать на девятнадцатый этаж многочисленные покупки без работающего лифта, заставляла искать иные решения. Собранный онлайн-заказ еще не был передан курьеру, и это давало время. Она прикинула, что десять минут от телепорта до дома и подъем по лестнице должны уложиться в окно доставки.

Допив чай, Фрида выбросила стаканчик в урну. Запахнув плотнее пальто, она туже намотала поводок на руку, прижимая добермана к себе. Несмотря на намордник, пес внушал прохожим необъяснимое недоверие, и лишнее внимание было сейчас ни к чему.

Неповиновение

Визит в фитнес-центр оставил двойственное впечатление. С одной стороны — безупречная чистота, вежливый персонал и привлекательный спектр услуг, среди которых особенно заманчивой казалась возможность арендовать зал для частных занятий. С другой — суровая реальность. Скандал вокруг неудачной фотосессии еще не утих, и выплаты по последним контрактам задерживались на неопределенный срок, а потому такая роскошь, как персональная аренда, была недоступна. Пришлось ограничиться записью на пробное бесплатное занятие, оставив на будущее мысли о групповой йоге и бассейне. Это было уже неплохо, но острой потребности в собственной танцевальной студии не отменяло.

На улице под навесом ее ждал Шакал. Его поведение сразу вызвало тревогу: пес не сидел, а стоял, напряженно вглядываясь куда-то, и тихо поскуливал. Острые уши-антенны ловили невидимые звуки, а в карих глазах плескалось беспокойство. Попытка успокоить его привычной лаской не увенчалась успехом — доберман, обычно не чаявший души в хозяйке, не обратил на нее ни малейшего внимания, полностью поглощенный чем-то, что ставило крест на всем его послушании. Оглядевшись по сторонам и не найдя видимой причины для волнения, Фрида списала все на запоздалую реакцию на перелет и решила немедленно увести его домой.

Стоило Фриде ослабить петлю поводка на привязи, как вышколенный и послушный пес совершил предательство. Он пулей сорвался с места и помчался в сторону телепорта, волоча за собой поводок по влажной земле. Крик с командой вернуться застрял в горле. Вскочив, Фрида запуталась в полах собственного пальто и рухнула на асфальт, больно ударившись коленом и ободрав запястье. Ощущая резкую боль, она смотрела вслед удаляющейся темной спине. Мелочи вроде ссадин и испачканной одежды перестали иметь значение. На высоких каблуках, на которых она привыкла танцевать, а не бегать, Фрида Салазар бросилась в погоню, впервые в жизни участвуя в подобном спринте.

Дом на краю света

Безумная гонка за Шакалом сквозь телепорт оборвалась у самого крайнего дома в незнакомом городе на незнакомой улице, полной промозглого речного холода. Погоня оставила после себя ноющую боль в ушибленном колене и обжигающий легкие воздух, но худшее было впереди. На тускло освещенном крыльце, куда метнулся пес, Фрида наткнулась на то, что в первую секунду приняла за изуродованный труп. Сердце замерло, отказываясь работать.

Но «труп» ожил. Он пошевелился, распахнул глаза и медленно, с хрустом позвонков, поднялся на ноги, нависнув над ней высокой и пугающе худой фигурой. Инстинкт вопил о необходимости бежать, но тело парализовал первобытный страх перед ожившим мертвецом, чей жуткий шрам, тянувшийся от угла рта, приковывал взгляд. Шакал, виновник всего этого кошмара, вился у ног, виновато тычась мордой в дрожащие колени. Язык не слушался, но ей все же удалось выдавить из себя робкую просьбу вернуть поводок и дать воды.

Незнакомец, оказавшийся не мертвецом, а живым человеком с ледяными руками и теплым дыханием, вложил поводок в ее ладонь. Его низкий, хриплый голос и странная манера говорить сбивали с толку, особенно когда он в ответ на ее бормотание предложил сделать искусственное дыхание. Несмотря на абсурдность и неуместность предложения, что-то в этом странном человеке, в его спокойствии и отсутствии угрозы, заставило ее остаться. Шакал, не проявлявший беспокойства, шагнул в распахнутую дверь первым, и она, доверяя инстинкту пса больше, чем собственному разуму, последовала за ним в полумрак чужого дома.

Внутри, в мягком свете абажура, хозяин дома, представившийся как Войтех Йегер, двигался неторопливо и отстраненно. Он молча принес воды, указал на аптечку для ее разбитой коленки и поставил пластинку с печальной музыкой Леонарда Коэна. В ответ на его неожиданную просьбу рассказать о себе, Фрида Салазар, представившаяся поначалу коротким именем Ида, неохотно, но честно поделилась историей о брате, о танцах, которые были их общей жизнью, и о переезде из Барселоны. Она говорила, а Войтех смотрел — пристально, бесцеремонно, с каким-то звериным любопытством, которое одновременно и смущало, и почему-то освобождало.

Разговор тек, прерываемый долгими паузами, в которых слышался лишь треск виниловой пластинки и вой ветра за окном. Фрида объясняла, почему их с братом дуэт распался, говорила о потере связи, о том, что в его жизни появилась другая женщина, сделав ее, Фриду, лишней. Войтех слушал, и в какой-то момент его близость стала почти осязаемой. Он склонился к ней, и задал неприличный, прямой вопрос о том, не хотела ли она сама стать женщиной своего брата. Вопрос, который мог бы оскорбить, почему-то вызвал у нее приступ смеха — нервного, но искреннего. Она отшутилась, пригрозив вылить на него остывший чай, и в ответ на его прикосновение к ее волосам, сама поправила ему прядь, упавшую на лицо.

Ее смех оборвал хрупкую нить контакта. Войтех отстранился, замкнулся, и стеной между ними стал экран смартфона, на котором он без лишних слов вызвал ей такси. Внезапная холодность больно уколола. ФРида поспешно ретировалась в ванную, чтобы обработать ссадины, но и там Войтех настиг ее, без стука войдя в комнату и напомнив, что машина ждет. Это было похоже на изгнание. И все же, на пороге, под его тяжелым, нечитаемым взглядом, Фрида надиктовала ему свой адрес, словно бросая вызов его отчужденности. В последний момент, перед тем как уйти, она поддалась импульсу — привстала на носочки и оставила на холодной щеке, у самого края шрама, легкое, почти невесомое прикосновение губ.

Дойти до себя

Возвращение в реальность началось в такси, когда Шакал просунул любопытную морду между сиденьями, напугав водителя. Лишь в этот момент Фрида осознала, что поводок и намордник остались в доме у Войтеха Йегера. Мысль вернуться, развернуть машину и снова ехать сквозь вьюгу показалась невыносимой. Проще было купить новые вещи, чем пытаться понять, будет ли он рад ее снова видеть. Не имея ответов, она предпочла не задавать себе лишних вопросов, успокаивая пса и уверяя водителя в его адекватности.

Путь до дома на Приморском шоссе прошел в тишине. Неработающий лифт встретил ее как старый враг, и подъем на девятнадцатый этаж превратился в медленную пытку. Каблуки стучали по ступеням, боль в ушибленном колене отзывалась на каждом шаге, а в голове стучала едкая мысль о том, как глупо было повестись на рассказы риелтора о «какой-то знаменитости», якобы жившей здесь раньше. Нужно было выбирать квартиру ниже.

На пороге дома Фриду встретила какофония звуков: громкая музыка из соседней квартиры, истошное кошачье мяуканье из-за собственной двери и внезапный мужской голос за спиной. Обернувшись, она увидела курьера с пакетами еды, который с опаской косился на Шакала, скалившего зубы. Удержав пса за ошейник, Фрида наконец открыла дверь.

Голодные звери требовали внимания. Саванна, получив свою порцию, не преминула залезть и в миску Шакала, который, вопреки инстинктам, лишь покорно подвинулся, позволяя длиннолапой бестии хозяйничать. Это странное перемирие между хищниками вызывало у Фриды умиление. Убедившись, что животные сыты и у них есть вода в новой автоматической поилке, она наконец вспомнила о собственном голоде.

Готовить не было ни сил, ни желания. Быстрый салат казался унылой перспективой, а мысль о фастфуде вызывала отторжение. Телефон в руках превратился в меню десятков ресторанов, но ни одно из предложений не привлекало. В какой-то момент, расширив поиск до других городов, Фрида приняла спонтанное решение. Отложив смартфон, она быстро переоделась, сменив изящное пальто на теплую куртку, а каблуки — на удобные ботинки. Проверив сумку, Фрида вышла за дверь, навстречу ночному городу.

Завтрак в миноре

Ноющая боль в колене вносила досадный диссонанс в привычную партитуру движений, превращая путь от телепорта до паба «Гармония» в настоящую пытку. Фрида Салазар откровенно прихрамывала, и это портило тот самый фирменный, невесомый шаг, который когда-то лег в основу ее сценического прозвища. Мысли о малиновом смузи и омлете с гренками вели ее вперед, служа простым и понятным маяком в сером утре Бриджпорта. Зал паба оказался почти полон, и свободный столик нашелся лишь один — напротив уборной. Не капризничая, Фрида избавилась от куртки, откинула за спину гладкую реку черных волос и села спиной к остальным посетителям, укрывшись от чужих взглядов за экраном телефона.

Появившаяся вскоре официантка, Прю Сингер, с дежурной улыбкой и пышной грудью, вызвавшей у Фриды укол мимолетной женской зависти, выслушала ее заказ. Отсутствие малины для смузи не огорчило — Фрида с легкой апатией предоставила выбор напитка на усмотрение девушки, едва заметным жестом поправив браслет на запястье. Оставшись в одиночестве, она погрузилась в цифровую реальность: проверила симстаграм, зашла на страницу брата, где по-прежнему не было ничего нового, и ощутила знакомую пустоту. Мысли сами собой вернулись к главному вопросу: что дальше? Уйти в сольное плавание, сменить европейскую программу на латиноамериканскую, или, может, все это было уже не нужно?

Принесенный заказ прервал этот внутренний диалог. Ароматный омлет оказался выше всяких похвал, и Фрида с искренним удовольствием похвалила повара, расплачиваясь по счету и оставляя щедрые чаевые. Сытость принесла с собой расслабленную вялость и острое желание вернуться домой — не в эту съемную квартиру, а в свое настоящее гнездо в Барселоне, где каждая вещь была на своем месте. Розовый клубничный смузи в стакане казался насмешкой над ее собственными, когда-то такими же розовыми, фантазиями о будущем.

Этот сеанс самокопания был прерван звонком. На экране высветилось имя, которого она в глубине души ждала, но которому не была рада. Сделав глубокий вдох, Фрида приняла вызов, откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Голос матери, Кристины Александровны, как всегда был музыкален, даже когда отчитывал. Фрида слушала знакомую, выученную наизусть арию о погубленной репутации и позоре, равнодушно роняя короткое «угу» в нужных паузах. Ее взгляд был прикован к снежинкам за окном — таким легким, красивым и свободным в своем танце. Переключив звонок на наушники, она перебила мать, устав от бесконечного потока упреков. Надев куртку и очки, Фрида направилась к выходу, все еще выслушивая нотации, но уже не участвуя в этом бессмысленном диалоге.

Тихая гавань

Разговор с матерью вымотал Фриду до предела, оставив после себя гулкую пустоту, которую не смог заглушить даже утомительный подъем на девятнадцатый этаж. Прижавшись лбом к холодной двери своей временной квартиры, она мысленно просила родительницу остановиться, прекратить этот бесконечный поток упреков, в котором тонула любая дочерняя любовь. Из-за двери донеслось требовательное мяуканье, и ключ в замке послушно повернулся, а на губах появилась тень улыбки.

Фрида была дома. Не в своем, но в том единственном месте, где ее ждали без осуждения. Два пушистых вихря — доберман Шакал и кошка Саванна — встретили ее у порога, мгновенно стирая следы тяжелого дня. Пес лез целоваться, подпрыгивая от радости, а кошка терлась о ноги, бодая лбом в знак высшего кошачьего расположения. Присев на корточки, Фрида зарылась пальцами в теплую шерсть, ощущая, как напряжение отступает. Идея завернуться в плед вместе с этим пушистым лекарством и провести остаток вечера под аккомпанемент старого мюзикла показалась единственно верным решением.

Ночной покой, однако, был нарушен насущной собачьей потребностью. Перелет сказался на Шакале, и его воспитанность боролась с физиологией — пес молча, но настойчиво мялся у двери, всем своим видом умоляя о срочной прогулке. Фрида, борясь с вязкой дремотой, натягивала джинсы и ботинки под насмешливо-самодовольным взглядом Саванны, которая с комфортом устроилась на диване.

Щелкнул карабин поводка, и за дверью их встретила тишина и темнота подъезда. Обмотав кожаный ремешок вокруг ладони, Фрида мысленно зевнула, мечтая лишь о сне. Но доберману было глубоко плевать на ее желания, и приходилось, перескакивая через ступеньки, спешить вниз. На улице падал мягкий, пушистый снег, мгновенно украшая ее темные волосы, оставшиеся без защиты шапки.

Новая жизнь, старый быт

Отсиживаясь в тишине пустой квартиры, Фрида Салазар столкнулась с последствиями своего недавнего приключения. Мысли о том, стоит ли возвращаться за оставленным у Войтеха намордником, вызвали короткую внутреннюю борьбу. Воспоминание о его пронзительном взгляде на мгновение вернуло то странное, будоражащее чувство, от которого путались мысли и перехватывало дыхание. Но она тут же подавила этот импульс, сочтя его глупой и ненужной сложностью. Просто купить новый намордник казалось куда более безопасным решением, избавляющим от необходимости что-либо объяснять — и ему, и, что важнее, самой себе.

Желание спрятаться в четырех стенах боролось с пониманием, что вечно так продолжаться не может.

Чтобы заставить себя выйти и хоть немного узнать город, она выбрала самовывоз заказа из зоомагазина. Доев салат, Фрида стала собираться на встречу с арендодателем. Никаких каблуков и гламура — простая водолазка, джинсы и удобные ботинки, скрывавшие ноющую боль в ушибленном колене. Перед чужим человеком, не имеющим отношения к ее прошлой жизни, можно было не притворяться «Ледяным лебедем».

Необходимые документы обнаружились под кошкой. Саванна, имевшая слабость к глянцевым поверхностям, устроилась на папке и не желала уступать свой импровизированный коврик. После короткой и шутливой борьбы, в ходе которой кошка игриво пыталась пустить в ход когти и зубы, Фриде все же удалось вернуть себе бумаги. Почесав пятнистую хулиганку за ухом и оставив Шакала на посту старшего по дому, она проверила в карманах наличие телефона и ключей и шагнула за порог.

Бумажные города, бумажные люди

Чужой, бездушный Бриджпорт давил своей новизной и снегом, таким непохожим на петербургский. В потоке безликих прохожих Фрида ощущала себя ненастоящей, плодом чужого воображения, живущей лишь по воле невидимого кукловода. Мысли о собственной придуманности преследовали ее, пока она, ведомая синей лентой навигатора, пробиралась сквозь толпу к административному зданию. Прибыв на место раньше назначенного срока, она осталась ждать у входа, прячась от мира за экраном телефона.

Время текло незаметно, пока озябшие пальцы скользили по новостной ленте. Взгляд зацепился за фотографию из солнечной Калифорнии, и ироничная улыбка тронула ее губы, когда она оставила под постом короткий комментарий с советом прихватить зонт — совет, которого когда-то не хватало ей самой. Появление огненно-рыжей женщины, представившейся Марго, вырвало ее из цифрового мира. Обменявшись дежурными любезностями и скрыв за вежливой ложью то, как она на самом деле замерзла, Фрида последовала за ней в здание, воспринимая эту встречу как незначительный, проходной эпизод.

Формальности не заняли много времени. С подписанными документами в сумке она вновь оказалась на улице, наедине с гнетущим вопросом — куда идти теперь? Отсутствие тренировок породило вакуум, который нечем было заполнить. Единственным осмысленным действием казался поход за новым намордником для Шакала, чтобы избежать очередных упреков от прохожих. Проложив маршрут до пункта выдачи, она выбрала самый долгий путь — пешком, через набережную и порт. Мысль о туристических лавках и ярких магнитиках показалась спасительной. Если не получалось развеселить себя, можно было хотя бы порадовать безликий холодильник в съемной квартире.

Магнит

Городской шум и высотки долго прятали океан, обманывая запахами кофе и выхлопных газов, но на набережной он предстал во всей своей свинцовой мощи. Ветер швырял в лицо холод и соль, а Фрида Салазар смотрела на серую воду, ощущая созвучную ей пустоту. Мысли о себе как о кораблике без капитана и порта приписки, дрейфующем после штормов, были до обидного точны. В этом состоянии апатии единственным осмысленным желанием стало простое, почти детское — купить магнитик на холодильник в съемной квартире, первый в новой коллекции.

У лотка с сувенирами ее внимание привлек один — с одиноким маяком, стойко переносящим бурю. Ассоциация возникла мгновенно, и мысль о том, чтобы передать этот маленький символ человеку, так похожему на этот маяк, заставила ее на мгновение замереть. Она уже протянула руку, когда в больное колено ткнулся чей-то мокрый нос. Вместо того чтобы вскрикнуть от боли, она опустила ладонь на золотистый лоб улыбчивого амстаффа. Страха не было — собственный доберман отучил ее беспричинно бояться собак, чьи хозяева были достаточно уверены в их воспитании, чтобы выводить в людные места без намордника.

Взгляд поднялся по поводку к владельцу пса, и под краем его зонта она с удивлением узнала человека, которому всего несколько часов назад советовала в сети запастись этим самым зонтом по прилету в Бриджпорт. Мир оказался тесен до смешного. Он, в свою очередь, тоже узнал ее, когда она сняла очки. Неловкость момента сгладил пес по кличке Барни, который, пока хозяин безуспешно пытался расплатиться картой за свой выбор, уронил тот самый магнитик с маяком. Влад Лисовски, как представился незнакомец, поднял его, и Фрида, уже смирившаяся с потерей, заверила, что это теперь его по праву — случайная добыча его пса.

Проблему с оплатой разрешила Фрида, предложив наличные с условием немедленного возврата долга. Прогулка до ближайшего банкомата превратилась в короткий обмен историями. Она рассказала о своей сложной географии — рождении в Питере, жизни в Барселоне и русских корнях, объяснив свой переезд в Атлантис туманным желанием найти «свой порт приписки». Влад оказался местным, вернувшимся домой к семье после неудачной попытки пустить корни в США, признав, что его собственный «порт» оказался не там, где он искал.

Получив назад деньги, Фрида все же не смогла удержаться и спросила, где можно найти тот самый маяк с магнита. Он объяснил, что тот находится на острове к западу от залива, и туда можно добраться на катере. Обменявшись прощаниями и пожелав друг другу удачи, они разошлись. Влад с Барни отправились дальше, а Фрида, зайдя в магазин за новым намордником для Шакала, двинулась в сторону дома, размышляя о причудливой случайности этой встречи, которая на короткое время разогнала серую хмарь ее мыслей.