Веспер Хейг

Открыть профиль

Игровой персонаж

Полное имя:	Вéспер Хейг (Дéнвер)
Класс:	Вампир
Дата рождения:	31.10.1990 (8 хе́йма)
Город проживания:	Мунлайт Фоллз
Род деятельности:	Исполнительный директор антикварного салона

Предыстория

Веспер долгое время страдала тяжёлой формой диссоциативной амнезии — она ничего не помнила ни о своем прошлом, ни о жизни, ни о настоящей личности, поэтому в течение пяти лет создала себя новую. До потери памяти Веспер с рождения и до двадцати лет росла в экспериментальном центре по подготовке элитных убийц, именуемых «Ликвидаторами». Она совершенно не знала другой жизни и не покидала стен организации, если только это не было связано с заданием. У нее не было имени, только порядковый номер «Семнадцать», на который она и отзывалась. Ее оружием, помимо огнестрельного многообразия, всегда были колюще-режущие предметы, в обращении с которыми девушка была бесподобна. В двадцать лет Веспер получила свое судьбоносное задание — ее отправили устранить известного, но крайне скрытного скульптора. Гидеона Танатоса. Веспер едва не поплатилась жизнью за попытку его убить, так как целью оказался почти трехтысячелетний вампир. Избитая, едва не выпитая вампиром и одним из его «сыновей», который все же ее пощадил и полностью стер память, девушка поступила в клинику, где пробыла в состоянии клинической смерти целых 6 минут. Это, а также многократно проводимые в центре «Ликвидаторов» опыты над сознанием стали причиной постепенного развития у Веспер некроза головного мозга. Позднее, после реабилитации Вес, выйдя из больницы, сама выбрала себе новое имя и придумала фамилию, взяв в качестве нее название города, в котором началась ее самостоятельная жизнь. В процессе познания себя и своих способностей Веспер обнаружила неплохой талант к рисованию, позднее приведший ее к написанию графических романов. Первый из выпущенных романов оказался неудачным, зато второй, вышедший накануне событий, потрясших весь Иртмис остановкой часов, возымел успех, так как сюжет его очень походил на случившееся. На крупный гонорар, полученный от продажи книг, Веспер перебралась в Мунлайт Фоллз где и обосновалась. Именно там, спустя пять лет ее настигла судьба в лице Гидеона, решившего завершить столь интересный эксперимент по становлению выдрессированного убийцы обычным человеком, способным чувствовать, любить и сострадать. В результате жесточайшего насильственного обращения Веспер стала вампиром, при этом память о прошлом «Семнадцатой» вернулась, а воспоминания последних нескольких лет жизни перемешались между собой и частично стерлись. Сразу после того, как девушка пришла в себя после обращения, в приступе жажды она едва не убила своего лучшего друга и, шокированная этим, а также новой формой существования, ударилась в бега. Веспер была возвращена назад Ноэлем Тэйэром, младшим из «сыновей» Гидеона. При помощи Ноэля она стала осваиваться с сущностью вампира. Веспер решила вопреки всему никуда не уезжать из Мунлайт Фоллз, а лишь сменить квартиру в многолюдном доме на старый заброшенный дом над могильным курганом в глухом лесу.

1 год ЭЛ

Переезд в Мунлайт Фоллз и обретение дома

В поисках себя и стремясь сбежать от призраков Денвера, Веспер, скопив денег с гонораров за графические романы, перебралась в Мунлайт Фоллз.  Этот город-загадка, укрытый в горах, тянул ее к себе с необъяснимой силой.  Прибыв по новому адресу 23 ка́льда, она впервые вошла в квартиру, ставшую ее первым настоящим домом.  Дизайн, разработанный талантливой Мишель Бризз, почти идеально совпал с ее смутными представлениями об уюте, хотя и не обошлось без ее фирменного скепсиса: огромный обеденный стол на восемь персон казался насмешкой над ее одиночеством.

Первым делом она позаботилась о самом ценном: подарок покойного сэнсэя, Акайро Йошаро, был надежно спрятан в тайнике, который Мишель встроила в изголовье кровати.  Едва она успела это сделать, как ее уединение было нарушено визитом мастера-настройщика по имени Френк Нильджерсон, присланного все той же предусмотрительной Мишель для установки аудиосистемы.

Встреча с назойливым и бесцеремонным техником мгновенно вскрыла ее защитные механизмы.  На его попытки флиртовать Веспер отвечала ледяным презрением и плохо скрытой агрессией, используя свой шрам как оружие, чтобы сбить с него спесь.  Ее раздражение достигло пика, когда она заметила на его пальце свежий след от обручального кольца, после чего выставила незадачливого ухажера за дверь с недвусмысленной угрозой переломать ему кости.  Этот инцидент, хоть и закончившийся для нее победой, заставил ее в очередной раз задаться вопросом, что же за прошлое сделало ее такой недоверчивой и яростной стервой, готовой вцепиться в горло любому, кто пытается подойти слишком близко.

Оставшись наконец одна, Веспер вышла на балкон своей квартиры на пятнадцатом этаже.  Глядя на раскинувшийся внизу город, она размышляла о своей судьбе и проклятой амнезии, которая лишила ее корней.  Внезапно, ее взгляд сфокусировался на крыше соседней высотки, и ее разум, будто по щелчку тумблера, переключился в иной режим.  Она бессознательно, но с пугающей точностью профессионала, оценила здание как идеальную снайперскую позицию: обзор, укрытие, радиус поражения.  Эти мысли, отголоски жизни, которую она не помнила, оборвались лишь тогда, когда сигарета обожгла ей пальцы.  Вернувшись в реальность, Веспер решила, что лучший способ найти себя в этом городе — это окунуться в него с головой. Собрав рюкзак, она отправилась на свою первую вылазку по улицам Мунлайт Фоллз.

Случайная встреча в Царстве Мертвых

Первая же самостоятельная вылазка Веспер для знакомства с Мунлайт Фоллз обернулась совершенно не тем, чем она планировала. Пресловутая технофобия в очередной раз доказала свою состоятельность: сбой городского телепорта забросил её не домой с покупками, а на окраину города, прямо к воротам старого, заброшенного погоста под названием Кладбище блуждающих огней. Разумеется, первая реакция была полна сарказма и ругательств в адрес современных технологий , но судьба, видимо, имела на этот вечер свои, весьма ироничные планы.

Её внимание привлёк таинственный огонёк, мерцавший в глубине кладбища. Внутренняя борьба между здравым смыслом, вопящим об опасности, и врождённым любопытством, которое не вытравили даже Ликвидаторы, закончилась победой последнего. Вооружившись канцелярским ножом — оружие, достойное её нынешнего абсурдного положения, — она шагнула в туман. Погоня за призраком закончилась предсказуемо-комично: «блуждающий огонь» оказался всего лишь роем светлячков, круживших вокруг величественной статуи Смерти с косой.

Оставшись наедине с каменным изваянием, Веспер ощутила не страх, а странное, неуловимо знакомое чувство. Это вылилось в импровизированный и абсолютно безумный диалог, в ходе которого она припомнила Смерти их недолгую встречу пять лет назад, когда её сердце остановилось на шесть минут. Движимая непонятным порывом, она очистила статую от многолетних зарослей плюща, словно наводя порядок в собственном прошлом. Именно тогда под слоем листвы её пальцы наткнулись на старую медную табличку с именем: Гидеон Инганнаморте. Веспер тут же «нарекла» своего молчаливого собеседника Гидеоном, решив, что отныне у её личной Смерти будет именно это имя. Кульминацией этого ночного безумия стал поцелуй — она вскарабкалась на постамент и прикоснулась губами к холодным каменным губам под капюшоном. Этот жест, символизировавший то ли вызов, то ли принятие, прорвал плотину творческого застоя. В её голове родилась идея нового графического романа — история о Смерти и Жизни. Прямо там, на сырой земле, под начавшимся дождём, она лихорадочно делала наброски, впервые за долгое время чувствуя не пустоту, а азарт созидания. Покидая кладбище, Веспер уже не боялась — она нашла нечто большее, чем просто дорогу домой. Она нашла вдохновение и пообещала своему новому другу, Гидеону, вернуться.

Дом, где танцуют вампиры, или Незваные гости

Покинув сырую тишину кладбища, Веспер, промокшая под дождем и заблудившаяся, набрела на одинокий особняк, оказавшийся единственным островком света в ночной мгле. Судьба, очевидно, обладала весьма специфическим чувством юмора, так как попытка просто узнать дорогу и вызвать такси обернулась для нее полномасштабным погружением в совершенно безумную и незнакомую жизнь.

Дверь ей открыл хозяин дома, Мариус Мэйфер, и его реакция на нее была первой странностью в череде многих. В его глазах она увидела не просто удивление, а шок, узнавание и что-то еще, темное и притягательное, что заставило ее внутренне сжаться. Веспер, не помнящая прошлого, не могла знать, что Мариус уже встречал ее в своих снах, где она была известна как «Вечерняя Звезда».

Она оказалась в эпицентре новоселья, в компании ярких и необычных личностей, которые, казалось, приняли ее как свою. Здесь были молчаливый и сдержанный Матео Кьериччи, которого Веспер мысленно окрестила «античным юношей» и «снежным Каем» за его отстраненную красоту, и Вирджил Брамонд; а также другие их друзья. Объяснив свое появление сбоем телепорта, Веспер представилась как Веспер Денвер и попыталась держаться в тени, но хаотичная энергия дома и его хозяина не позволила ей этого.

Вся ночь превратилась в калейдоскоп событий: безумные танцы под оглушительную музыку, во время которых Мариус буквально притянул ее к себе, заставляя чувствовать то, чему она не знала названия; глубокий и неожиданно откровенный разговор с Матео, в котором она впервые поделилась болью своей амнезии и страхом небытия; и, наконец, предложение дружбы, скрепленное рукопожатием с этим мудрым не по годам «сильфом».

Ближе к утру дом снова ожил: сначала на пороге появилась еще одна промокшая «потеряшка», Ребекка Хилл, чье появление в точно такой же ситуации вызвало у Веспер приступ истерического смеха, а затем и другие знакомые Мариуса, включая Гвен Шепард. Этот дом, казалось, был магнитом для всех заблудших душ Мунлайт Фоллз. Кульминацией ночи стало паническое возвращение Вирджила, который утащил Мариуса на кладбище с лопатой наперевес. Оставшись в женской компании, Веспер с удовольствием поддержала шуточную идею забаррикадировать дверь, прежде чем вызвать такси и, наконец, отправиться в свою пустую квартиру, оставив на столе записку со своим адресом — безмолвное обещание вернуться.

Эта ночь стала для Веспер настоящим прорывом. Впервые за долгие годы она не просто наблюдала за жизнью со стороны, а стала ее частью, обретя за несколько часов больше знакомых, чем за все время в Денвере. Она уносила с собой смешанные чувства: смятение от загадки Мариуса, тепло от новой дружбы с Матео и робкую надежду на то, что ее личный бастион, ее новая квартира, больше не будет символом одиночества.

Затишье после бури и бой с самой собой

Вернувшись в свою новую квартиру после безумной ночи в гостях у Мариуса, Веспер впервые ощутила, что это место — ее личная крепость. Усталость от бессонной ночи и переизбытка впечатлений взяла свое, и, едва разобрав покупки, она рухнула в спасительные объятия сна. Однако отдых был недолгим и неспокойным. Сознание провалилось в тревожный сон, подбросив яркий и холодный осколок прошлого: детские руки, намертво въевшийся в кожу запах пороха и оружейной смазки, и доведенная до автоматизма разборка пистолета на время под безликий, требовательный голос из темноты. Воспоминание о тренировках в стане Ликвидаторов сменилось другим, не менее жутким — бархатным, вкрадчивым шепотом неизвестного, обещавшего ей новую жизнь в обмен на память и грехи.

Пробуждение принесло с собой не только облегчение, но и стальную решимость. Помня обещание, данное покойному сэнсэю Акайро Йошаро, Веспер вышла на балкон для изнурительной тренировки. Превозмогая боль и слабость в задеревеневших мышцах, она оттачивала удары деревянным дайто, вкладывая в каждое движение не только силу, но и волю. В ее сознании звучали слова наставника и забытое, но всплывшее в памяти имя, которым он ее называл — Хоси. Эта тренировка была не просто физическим упражнением, а актом самоутверждения, способом доказать себе, что она способна на большее, чем быть сломленным орудием в чужих руках.

Приведя себя в порядок, она позволила себе немного порефлексировать о событиях прошлой ночи. Мысли о новых знакомых — мудром «сильфе» Тео, загадочном  Мариусе и второй «потеряшке» Бекке — вызывали смешанные чувства неловкости и робкого интереса. Этот калейдоскоп событий подтолкнул ее к важному решению: пора кончать с технофобией. Осознав, что простейший телефон мог бы избавить ее от множества неловких ситуаций, Веспер, загоревшись идеей, собралась и покинула квартиру, готовая сделать первый шаг к покорению враждебных технологий — и начать она решила с городского телепорта.

Покорение технологий и искушение шпильками

Решение покончить с технофобией было принято, и Веспер, сжав зубы, шагнула в телепорт, надеясь на лучшее. К её удивлению, на этот раз обошлось без экскурсий на кладбище. Правда, вместо Мунлайт Фоллз её занесло в Бриджпорт, но это уже можно было считать прогрессом. Прогулявшись по торговому центру, который до боли напомнил ей суетливый Денвер, она выполнила главную задачу миссии — купила телефон.

Обосновавшись в ближайшем кафе, Веспер решила отпраздновать победу салатом и взяться за покорение враждебной техники. Параллельно с этим её мозг вёл ожесточенную внутреннюю борьбу с внезапно обнаруженными в витрине туфлями на убийственной шпильке. Голос разума, напоминавший о бесполезности покупки и её стоимости, едва не проиграл битву тщеславному желанию подчеркнуть длину собственных ног. Пока внутренний критик отчитывал её за транжирство, сама Веспер вела не менее эпичную битву с новой коробочкой. Телефон упорно не желал включаться, грозя превратить её триумф в очередное фиаско. Спасение пришло в лице официанта, который с тактичной улыбкой указал «опытному пользователю» на крошечную SIM-карту. Сгорая от стыда, но сияя от облегчения, Веспер наконец увидела светящийся экран. Первая технологическая высота была взята. Оставив щедрые чаевые спасшему её честь парню, она с гордо поднятой головой направилась обратно к телепорту, унося с собой маленькую победу над собой и твёрдое намерение разобраться, как занести в этот адский аппарат номер рассудительного «сильфа» Матео Кьериччи.

Последствия техно-триумфа и похмельный апокалипсис

Вернувшись в свою квартиру после успешной, хоть и незапланированной, вылазки в Бриджпорт, Веспер чувствовала себя почти победительницей. Враждебная технология в виде телефона была повержена, а значит, можно было вернуться к делам насущным — творчеству. Включив на полную громкость Lordi, чтобы соседи «били в ритм», она попыталась перенести на бумагу образ, преследовавший её со дня визита на кладбище. Однако Гидеон не желал появляться. Час за часом она комкала листы, но вместо величественного и холодного образа Смерти на бумаге появлялись лишь бездушные, пустые наброски.

Творческий кризис, по старой недоброй традиции, было решено топить в алкоголе. Начав с пива, Веспер, не заметив, как опустошила несколько бутылок, переключилась на безымянную бутылку вина со стеллажа, которую осушила прямо из горла, даже не почувствовав вкуса. Завороженная багряным закатом над горами, она, укутавшись в покрывало, уснула прямо в шезлонге на балконе.

Пробуждение было чудовищным. Предрассветный холод, гудящая голова и всепоглощающая тошнота стали её суровой реальностью. Именно в этот момент спасение пришло оттуда, откуда она не ждала — от светящегося экрана новоприобретенного телефона, на котором горело рекламное сообщение от службы доставки «Виртуалис». Превозмогая боль и отвращение к технике, Веспер сумела сделать заказ: аспирин и мороженое.

Вскоре раздался звонок в дверь. На пороге стояли два существа, которые, как ей сперва показалось, были плодом алкогольной горячки — фиолетовый и розовый пони с пакетами в «руках». Оказалось, это были курьеры из «Пониэкспресс» — Арман Дэ Гроу и Ирен Лаве. Этот сюрреалистичный визит, где она, завернутая в одно полотенце, вела светскую беседу с радужными лошадьми, стал апогеем её похмельного безумия. Получив спасительные лекарства и мороженое, она щедро расплатилась с «продавцами счастья» и, пожелав, чтобы их «подковки не стирались», захлопнула дверь.

«Животворящая мороженка» и аспирин сделали своё дело. Придя в себя и наведя в квартире порядок после творческо-алкогольного хаоса, Веспер поняла, что сидеть на месте больше не может. Образ Гидеона все так же ускользал, и в её голову пришла единственная верная мысль: нужно вернуться к источнику. Решив, что, возможно, повторный «акт вандализма с поцелуями» над статуей вернет ей вдохновение, она схватила рюкзак и отправилась на кладбище, на этот раз вооруженная не только карандашом, но и телефоном — на случай, если снова заблудится.

Поиски в Хранилище Мудрости и рыжая ведьма

Похмельный апокалипсис, увенчанный сюрреалистичным визитом курьеров в костюмах пони, окончательно убедил Веспер в том, что творческий кризис сам себя не излечит. Образ Гидеона ускользал, и единственным логичным решением было вернуться к источнику вдохновения. Однако вместо того, чтобы снова штурмовать кладбище с «актами вандализма и поцелуями», она решила зайти с другой стороны — с интеллектуальной. Так ее путь лег в Библиотеку "Манускрипт", величественное здание, которое вызвало у нее благоговейный трепет.

Вооружившись карандашом и блокнотом, она с головой ушла в исследование архитектуры и культуры Мунлайт Фоллз, перелопачивая фолианты в тщетной попытке найти хоть строчку о старой статуе с погоста. Поиски зашли в тупик, и, уже готовая переключиться на подшивки желтой прессы, Веспер заметила знакомую огненно-рыжую макушку. На стремянке, в обнимку с книгой, балансировала Ребекка Хилл — вторая «потеряшка» из дома Мариуса.

Встреча с «товарищем по несчастью» оказалась неожиданно приятной. Узнав о ее затруднениях, Ребекка с готовностью предложила помощь, упомянув, что выросла в этих краях и знает все местные байки. В этот момент что-то в голове Веспер щелкнуло, и вместо привычного сарказма наружу вырвалась поэзия. Сравнив волосы Бекки с жидким пламенем, она с бархатистой глубиной в голосе продекламировала стих о средневековых ведуньях, тут же мысленно отругав себя за неуместный порыв.

Несмотря на внутреннее смущение, она поняла, что упускать такой шанс нельзя. Сославшись на позднее время и голод, Веспер вырвала из блокнота листок и, аккуратно выведя цифры, протянула его девушке — свой первый, честно купленный и почти освоенный номер телефона. Договорившись о совместном обеде, она закинула рюкзак на плечо и, попрощавшись с новоиспеченной «Огневичкой», вышла на улицу. Заткнув уши наушниками под гитарные риффы «Highway to Hell», она бодрой походкой отправилась домой, унося с собой не разгадку тайны, но обещание новой встречи и смутную надежду, что в этом городе она, возможно, не так уж и одинока.

Ночной визит и дорога в хаос

Тихий домашний вечер, наполненный громким пением и ожиданием заказанной японской еды, был для Веспер почти идеальным завершением дня. Она только-только устроилась с ужином после того, как едва не проспала доставку, как в дверь настойчиво позвонили. Уверенная, что это очередной заблудившийся курьер или просто кто-то ошибся дверью, она с неохотой пошла открывать, но на пороге стоял Мариус Мэйфер. Его внезапное появление, растрепанный вид и горящие зеленым огнем глаза повергли ее в шок, заставив на мгновение забыть, как дышать.

Он объяснил свой визит просто: ему не спалось, и он вспомнил адрес, который она оставила в ту безумную ночь их знакомства. Так начался вечер, полный странного, почти электрического напряжения. Мариус, подобно дикому коту, устроился на ее ковре, Веспер же, пытаясь сохранить самообладание, то поддавалась его обаянию, то отвечала колкостями. Не удержавшись, она убрала из его волос паутинку, и мимолетное прикосновение к его шелковым прядям отозвалось в ней странной дрожью.

Их диалог был похож на танец на лезвии ножа: откровенные признания в творческом кризисе и пьянстве сменялись шутливыми перепалками, в ходе которых Веспер то называла его «Мур-Мур» , то грозилась сделать «Мокрого Вилли». Кульминацией стал момент, когда на его шутливое предложение поцеловать его вместо статуи она, поддавшись импульсу, подошла вплотную, но вместо поцелуя укусила его за нос. Этот жест, дерзкий и неожиданный, сломал лед окончательно.

Видимо, устав от хандры, Мариус предложил безумную авантюру — поехать в Твинбрук, чтобы встретить рассвет, попутно «разнеся полмира в щепки». К его удивлению, Веспер, вместо того чтобы счесть его сумасшедшим, с восторгом согласилась. Ей самой отчаянно хотелось вырваться из плена собственных мыслей и окунуться в хаос. Быстро переодевшись, она присоединилась к нему, и они вместе покинули квартиру, устроив гонки по лестнице. В его машине, под громкую музыку и клубы сигаретного дыма, он протянул ей бутылку с «зеленой феей» — абсентом. Ответив на его безумную улыбку своей, Веспер сделала глоток, и они рванули в ночь, навстречу разрушению и рассвету.

Рассвет в декорациях Сайлент Хилла

Дорога в никуда, подгоняемая алкоголем и ночным безумием, привела их к цели — заброшенной школе-интернату на окраине Твинбрука. Мрачное, окутанное туманом здание, казалось, было живой иллюстрацией к какому-нибудь фильму ужасов, что Веспер не преминула отметить с присущим ей сарказмом.  Атмосфера безнадеги и запустения идеально гармонировала с ее внутренним состоянием. Недолго думая, она приложилась к бутылке с «зеленой феей», из которой только что пил Мариус Мэйфер, и горький вкус полыни, смешанный с привкусом его сигарет, опалил горло, знаменуя полное погружение в хаос этой ночи.

Проникнув внутрь через выбитое окно, она оказалась в царстве пыли, темноты и скрипа битого стекла под ногами. Впервые за долгое время она позволила кому-то вести себя, доверчиво следуя за темным силуэтом Мариуса по гулким коридорам и внутренне задаваясь вопросом, какого василька она стала такой послушной. Эта странная покорность сменялась вспышками дерзости. Их перепалка напоминала танец хищников: она то мурлыкала его имя, то в шутку пела строчки из старой песни про войну, то обещала сделать из его шелковых волос черное платье, чтобы «ближе к телу было». Напряжение между ними можно было резать ножом, но оно не пугало, а пьянило, как и абсент.

Ночь, казалось, будет вечной, но ее очарование развеял безжалостный свет наступающего рассвета и писк телефона в кармане Мариуса, напомнивший ему о делах в реальном мире. Внезапное окончание их сумасшедшей вылазки вызвало в Веспер бурю противоречивых чувств: досаду на то, что он назвал ее «деткой», и неожиданный, импульсивный порыв нежности. Прежде чем покинуть здание, она приподнялась на носочки и оставила на его прохладной щеке легкий поцелуй — горьковато-сладкий, как полынь. Это был ее способ сказать «спасибо» за ночь, которая позволила ей выпустить на волю своих демонов. Всю дорогу домой она молчала, глядя в окно и давая себе клятву, что больше не поддастся этому зеленоглазому безумию. Клятву, в которую она сама не слишком верила.

Последствия зеленой феи и творческая лихорадка

Проводив взглядом исчезающую в утренних сумерках машину Мариуса, Веспер, победно сжимая в руке «трофей» — бутылку с остатками абсента, — наконец-то вернулась в свою крепость. Но стоило ей только закрыть за собой дверь, как адреналин схлынул, оставив после себя оглушительную усталость и хаос в мыслях. Эта ночь, этот зеленоглазый черт, свалившийся как снег на голову, — все это освежило, взбодрило и внесло смятение в ее едва устоявшийся мир.

Она опустилась на пол прямо у входа, прислонившись спиной к двери, и позволила мыслям метаться. Что она творит? Почему позволяет этому человеку с такой легкостью рушить ее защитные барьеры? Почему рядом с ним желание выплеснуть всю свою внутреннюю тьму и ярость становится почти невыносимым? Воспоминания о наставлениях мастера Акайро смешивались с горечью полыни на губах и образом смеющихся глаз, и эта гремучая смесь пугала и притягивала одновременно.

Из этого ступора ее вырвал взгляд, случайно упавший на рабочий стол, где лежал девственно-чистый лист бумаги. Внезапно, словно по щелчку, усталость испарилась, уступив место творческой лихорадке. Неведомая сила подняла ее на ноги и повлекла к столу. Карандаш сам лег в руку, и в следующую секунду рука с демонической одержимостью запорхала над бумагой.

Веспер потеряла счет времени. Мир сузился до размеров листа, на котором рождался Хаос. Руины мертвого мира, свинцовые облака, пепел, укрывающий кости. И в центре этого апокалипсиса — он. Не совсем Мариус, но его суть, его отражение в ее воспаленном сознании. Фигура со светлыми, как саван, волосами и смеющимися губами, упивающаяся последним мигом погибающего мира. Единственным ярким пятном на фоне всепоглощающей серости была бутылка абсента в его руке и его глаза — два нестерпимо пылающих изумруда, в которых плескалась ликующая смерть.

Когда последний мазок был сделан, силы оставили ее. Кисть выпала из ослабевших пальцев, и Веспер, выжатая до дна, рухнула на кровать, провалившись в сон без сновидений. Пробуждение принесло с собой ломоту во всем теле и вид собственного отражения в зеркале, перепачканного ядовито-зеленой краской, что вызвало у нее истерический смех. Приведя себя и квартиру в порядок, она еще раз взглянула на свой ночной шедевр. Демон-искуситель на фоне разрушения. Не зная, что с этим делать, но не желая выбрасывать, она убрала рисунок в папку, на которой вывела лаконичное: «Всякая бредятина». Сон как рукой сняло, а беспокойство снова начало точить изнутри. Сидеть в четырех стенах было невыносимо. Игнорируя мерзкую погоду за окном, она надела высокие каблуки, схватила куртку и вышла в ночь, направляясь в паб «Гармония».

Случайная встреча в "Гармонии" и незапланированная исповедь

Ночь, проведенная в творческой лихорадке, оставила после себя не только рисунок демона-искусителя с изумрудными глазами, но и звенящую пустоту. Сидеть в четырех стенах было невыносимо, и, поддавшись импульсу, Веспер отправилась в Твинбрук, где ее ноги сами привели ее в паб с ироничным названием «Гармония». Она надеялась утопить свои мысли в алкоголе, но у судьбы, как обычно, были свои планы. Едва она устроилась за стойкой с коктейлем, как знакомый мурлыкающий голос за спиной заставил ее замереть. Это был Мариус Мэйфер, но что-то в нем было не так. Когда он повернулся, Веспер едва не выронила бокал: его темные волосы стали светлыми, почти белыми, точь-в-точь как на том самом рисунке, что теперь лежал в папке «Всякая бредятина» в ее квартире.

Это совпадение выбило ее из колеи. Вечер, начавшийся с их обычной перепалки, наполненной колкостями и флиртом, неумолимо менял тон. Она, сама не понимая почему, чувствовала острое желание спровоцировать его, вывести из себя, словно пытаясь вернуть контроль над ситуацией, которую он с такой легкостью у нее отнимал. Однако неосторожная фраза Мариуса о том, что он частый гость в морге, потому что там работает его друг, пробила ее броню. Слово «морг» стало триггером, и Веспер, не в силах сдержаться, с ледяным спокойствием рассказала ему то, чем не делилась почти ни с кем: о своей клинической смерти.

Она говорила о шести минутах небытия, о пробуждении в мешке для трупов, о страхе и ненависти к собственной слабости, которая стала ее Ахиллесовой пятой. Впервые она вслух озвучила свою безумную теорию о том, что ее память могли стереть и с горечью призналась, что отчаянно хочет найти и покарать тех, кто оставил ее умирать. В этот момент Мариус повел себя совершенно неожиданно. Вместо насмешки или очередной шутки он с серьезностью и сочувствием посмотрел на нее, осторожно разжал ее пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в бокал, и просто обнял. Он пообещал помочь ей откопать ее прошлое, и в его объятиях Веспер, впервые за долгое время, позволила себе быть не язвительной стервой, а просто хрупкой девушкой, отчаянно нуждающейся в поддержке. Эта ночь в «Гармонии» не принесла ей покоя, но дала нечто большее — ощущение, что она больше не одна в своей борьбе. Увозя ее из паба к себе домой, Мариус увозил и осколки ее души, которые она неосознанно доверила ему.

Ночь в гостях у Люцифера и неожиданное откровение

Ночь в «Гармонии» закончилась предсказуемо — Веспер, опустошенная собственной исповедью, позволила Мариусу увести себя в его логово. Всю дорогу она молчала, и это молчание было тяжелее любых слов. Оказавшись в его доме, она, верная себе, тут же вознамерилась оккупировать ковер у кровати, но этот маленький бунт был пресечен на корню. Хозяин дома, проявив не свойственную ему заботу, уложил ее в свою постель, и Веспер, слишком уставшая, чтобы спорить, подчинилась. Однако перед тем, как окончательно провалиться в сон, ее воспаленное сознание подкинуло ему последнюю загадку. Она сонно пробормотала о своем рисунке — об образе одинокого путника с волосами белее снега, что с улыбкой смотрел на гибель мира. О Люцифере с его лицом. Сказав это, она не знала, насколько близка к истине и что сам Мариус теперь носил этот цвет волос.

Её сон не был отдыхом. Это было падение в ледяную бездну прошлого, о котором она не должна была помнить. Холодный, сырой пол пещеры, безмолвная темнота и десятки таких же, как она, безликих фигур в черном. Ожидание. А затем — прикосновение к плечу и выход на арену, залитую сперва белым, а затем кроваво-красным светом — знаком боя насмерть. Противник, «Номер 23», был силен, но она знала, что холодное оружие — ее стихия. Но едва ее пальцы коснулись рукояти кортика, как тьма взорвалась, и бархатный, вкрадчивый шепот поставил точку в ее прежней жизни: «Я заберу твою память, заберу все… Ты – чистый лист… Живи дитя… Выживи…»

Пробуждение было резким и горьким. Она была одна в чужой спальне, в оглушительной тишине пустого дома. Он снова сбежал. Ощущение, что ее в очередной раз бросили, неприятно царапнуло изнутри, но долго рефлексировать не пришлось — настойчивый звонок в дверь возвестил о новом госте. На пороге стоял Вирджил Брамонд, еще один знакомый с той безумной вечеринки. Чувствуя себя «бритым кактусом», застигнутым врасплох в чужом доме, Веспер впустила его. Их разговор оказался неожиданно легким. Вирджил, узнав, в какой ситуации она очутилась, лишь посмеялся над «электровеником» Мариусом и посоветовал быть с ним осторожнее. А потом, между делом, он упомянул, что Мариус по природе своей блондин, просто недавно перекрасился. Это известие ошеломило Веспер. Значит, ее рисунок не был простым совпадением. Это было что-то иное. Что-то, от чего по спине пробежал холодок.

Остаток утра прошел в странном, но забавном союзе. Пожаловавшись на свою технофобию, Веспер получила от Вирджила экспресс-курс по отправке смс. Недолго думая, она тут же применила знания на практике, отправив отсутствующему хозяину дома ехидное сообщение с благодарностью за гостеприимство и упоминанием некоего принца, который уже разорвал на ней все бикини. Решив не дожидаться реакции «Мур-Мура», они провернули небольшую операцию «эвакуация», прихватив с кухни бутылку «зеленой феи» в качестве моральной компенсации. Покидая дом, Веспер уже не чувствовала себя брошенной. Наоборот, она уходила с трофеем и новым, неожиданным союзником, готовая к новым приключениям, которые этот город подкидывал ей с завидным постоянством.

Трофей, союзник и телепорт в никуда

Союз, выкованный в логове «Мур-Мура» заговором и ехидными смс-сообщениями, требовал немедленного закрепления. Покинув дом Мариуса, Веспер и её новый, неожиданный сообщник Вирджил Брамонд направились к его высотке, победно унося с собой трофей — бутылку «зеленой феи». Пока Вирджил заносил домой какие-то мешки, она осталась ждать его на улице, прислонившись к стене. В голове все еще царил сумбур, а в кармане лежал телефон с бесполезной, как оказалось, функцией отправки сообщений тому, кто с такой легкостью выбивал у нее почву из-под ног. Мысль о фишке с бикини показалась откровенно глупой, и Веспер, откупорив бутылку, сделала большой глоток. Абсент полыхнул в горле знакомым пожаром, пробирая до костей и на мгновение заглушая все мысли.

Вернувшийся Вирджил застал её в самом разгаре дегустации, что его, кажется, ничуть не удивило. После этой безумной ночи расходиться по домам казалось верхом скуки. Поэтому, обменявшись парой фраз, они приняли единственно верное решение — продолжить приключения, доверив свои судьбы непредсказуемому городскому телепорту. Шаг в неизвестность в компании того, кто, кажется, не только не боялся её хаоса, но и был готов с радостью в него окунуться, стал идеальным завершением этого странного дня.

Рассвет на пляже и осколки прошлого

Союз, выкованный абсентом и побегом из дома Мэйфера, требовал продолжения банкета. Доверив свои судьбы городскому телепорту, Веспер и ее новый сообщник Вирджил Брамонд шагнули в неизвестность, которая материализовалась в виде залитого солнцем пляжа. Такой резкий диссонанс с недавними ночными приключениями застал врасплох: наряд явно не соответствовал сезону, а каблуки беспомощно тонули в песке. Недолгий обмен любезностями с Вирджилом был прерван появлением Ребекки — «Огневички», вооруженной светящимся воздушным змеем. Но настоящее безумие началось с приходом смс от «Мур-Мура», которое, словно маяк, привело его прямо к ним.

Появление Мариуса, а следом и молчаливого, как всегда отстраненного Тео, который, увидев их, предпочел удалиться, окончательно превратило пляжную идиллию в театр абсурда. Вирджил, смущенный собственными «рыжими» демонами, которых в нем разбудила Ребекка, ретировался, оставив Веспер наедине с ее главным источником хаоса. Их разговор у кромки воды превратился в исповедь на лезвии ножа. Веспер, пьяная от усталости, алкоголя и его присутствия, впервые озвучила то, что сама боялась признать: его общество было ей до невозможности комфортно, оно снимало все замки, заставляя желать то покоя, то ярости. Этот эмоциональный всплеск нашел выход в дерзком и отчаянном поступке — купании в холодных волнах рассветного моря.

Этот акт освобождения был жестоко прерван. Мариус, забравший ее из воды в свою куртку, между делом достал из кармана латунную гильзу. Один взгляд, одно прикосновение — и плотина рухнула. Память, которой не должно было быть, взорвалась в голове запахом пороха и оружейной смазки. Руки сами вспомнили холод металла, а разум безошибочно выдал: «Beretta... 92FS. Девятый калибр». За этим знанием пришел ужас. Паническая атака, дрожь и непреодолимое желание смыть с себя этот въевшийся в кожу фантомный запах привели ее в уборную ближайшего кафе, где единственным способом заглушить внутренний крик стал удар кулаком в стену.

Вернувшись к Мариусу, мрачному и подавленному запахом ее крови, она оказалась в эпицентре нового вихря знакомств. Здесь были и новые лица, вроде галантного Реймонда, и те, кого она никак не ожидала увидеть: Хельги, чье лицо показалось ей идеальным для образа Гидеона, и даже «поняши»-курьеры Ирен Лаве и Арман Дэ Гроу, на этот раз без костюмов. Вечер, начавшийся с безрассудства, закончился капитуляцией. Полностью выжатая и опустошенная, она позволила Мариусу забрать ее. Подхватив ее на руки, словно добычу, он понес ее к телепорту, унося прочь от моря, песка и только что вскрывшейся, кровоточащей раны ее прошлого. Дорога в его логово была дорогой в неизбежность.

Короткая передышка в логове Хаоса

Дорога в логово Мариуса была дорогой в неизбежность, но вместо ожидаемого хаоса Веспер встретила тишину и спящих гостей. Он принес ее сюда, чтобы она могла прийти в себя, но ее собственный разум отказывался дать ей покой. Желание смыть с себя липкий песок, соль и, главное, фантомный запах пороха, было почти невыносимым.

Прокравшись в ванную, она с наслаждением встала под горячие струи воды, надеясь, что они смоют не только грязь, но и обрывки воспоминаний, которые рвали сознание на части. Упершись ладонями в холодный кафель, она пыталась восстановить цепочку событий. Разговор с Хельги... а потом... потом Мариус что-то достал из кармана. Что-то маленькое, блеснувшее в его пальцах. Но что? Память предательски молчала, оставляя лишь звенящую пустоту и ощущение упущенной, жизненно важной детали.

Выйдя из душа и натянув на себя все ту же влажную одежду, она тихо спустилась на кухню ждать своего зеленоглазого демона. Он появился вскоре, свежий, переодетый и с неизменной насмешкой в голосе предложил переместиться «к ее коврикам». Веспер молча согласилась. Сейчас ей хотелось только одного — оказаться в своей крепости, даже если эта крепость больше не казалась такой уж неприступной. Они вышли из дома и шагнули к телепорту, унося с собой невысказанные вопросы и тяжесть только что вскрывшейся раны ее прошлого.

Поцелуй со вкусом ярости

Вернувшись в свою квартиру, ставшую на удивление тихой гаванью после всего пережитого хаоса, Веспер привела сюда того, кто был его главной причиной — Мариус Мэйфер. Пока он, словно у себя дома, развалился на ее диване под аккорды «Metallica», она поднялась наверх, чтобы сменить одежду и смыть с себя остатки еще одного безумного дня. Мельком отметив про себя, что любимые аксессуары остались в его ванной, она достала из папки недавний рисунок. Люцифер с его лицом и смеющимися изумрудными глазами смотрел на нее с листа, и в голове промелькнула упрямая, собственническая мысль: «Нет. Этот Мэйфер будет только моим».

Спустившись вниз, она нашла Мариуса все там же, погруженного в свои мысли. Их разговор, начавшийся с ее шутливых попыток подбодрить его перед туром, быстро свернул в опасное русло. Его тихое, почти шепотом произнесенное признание — «не хочу оставлять тебя, Вес…» — стало той самой искрой, что подожгла пороховую бочку. Все слова, колкости и защитные механизмы оказались бесполезны. Внутри что-то взорвалось, и с возмущенным «Достал!» она сама сделала первый шаг в бездну.

Это был не поцелуй — это был вызов, приговор и исповедь одновременно. Яростный, болезненный, глубокий, в который она вложила всю свою невысказанную боль, растерянность и отчаянное, непонятное ей самой желание. Его ответ был не менее сокрушительным, и на мгновение мир сузился до его рук, сжимающих ее запястья, и вкуса полыни на губах. В ее голове билась лишь одна мысль, сотканная из ненависти и чего-то еще, чему она не знала имени: «Ненавижу… Я… Тебя… не…». Безжалостный писк телефона разорвал этот порочный круг, вернув их в реальность, где существовали репетиции и обязательства. Не глядя на него, боясь увидеть в его глазах собственное отражение, она молча последовала за ним из квартиры, снова уносимая потоком его безумной, всепоглощающей жизни.

Хаос в законе и шампанское на развалинах

Возвращение в дом Мариуса после репетиции обернулось погружением в очередной акт абсурдной пьесы, которую, казалось, неустанно ставила сама судьба. На пороге их встречала сладкая парочка, достойная третьесортного водевиля: нервный усатый коп Антонио Гонсалес и его нагловатый бритый спутник Рональд Шульц, которые, размахивая значком, требовали немедленно выдать им весь наличный алкоголь. Разумеется, Мариус, чье терпение в принципе было величиной мифической, отреагировал предсказуемо — взрывом. То, что последовало дальше, напоминало дурной сон: крики, потасовка, оглушающая музыка «Metallica», вызванная на подмогу группа захвата в полной амуниции и Мариус, впавший в состояние берсерка с револьвером в руках. Веспер, разрываясь между саркастическим желанием засудить «усатого томата» за профнепригодность и животным страхом за своего белобрысого идиота, металась между ними, пытаясь апеллировать то к закону, то к остаткам его разума.

К этому балагану присоединилась и выскочившая из дома Кэт, чей испуг был вполне осязаем, особенно после того, как коп случайно разрядил пистолет в ее сторону. Безумие достигло апогея, когда Мариус, недолго подержав в заложниках бритого, все же бросил оружие и сдался. Выяснилось, что это был официальный рейд по изъятию нелицензированного алкоголя, и, забрав три бутылки, «стражи порядка» удалились, оставив за собой шлейф хаоса и разбитое стекло. Однако напряжение никуда не делось. Оно вылилось в короткую, но яростную вспышку, когда Веспер, не в силах больше сдерживать эмоции, со всей силы врезала Мариусу в живот, сбив с него дыхание и едва слышно прошипев, как сильно за него волновалась.

Казалось, вечер окончательно скатился в пучину взаимных упреков и битья посуды, но тут Кэт, словно фокусник, вытащила из рукава главный козырь: со смехом она призналась, что этой ночью ограбила того самого Рональда. Это известие подействовало на Мариуса как эликсир счастья. С диким хохотом он объявил произошедшее победой, достал из багажника ящик шампанского, и вечер плавно перетек в празднование на руинах гостиной. В разгар этого веселья в доме появился Тео, ставший молчаливым и, как всегда, рассудительным зрителем их безумия. Пока остальные шумели, Веспер нашла в его компании тихую гавань. Они уединились, и она впервые рассказала ему о своем наставнике, мастере Акайро Йошаро, и о том, как кэндо помогает ей держать себя в руках. Тео же, проявив заботу, обработал ее поврежденные костяшки, и они договорились вместе отправиться в библиотеку. Позже из своей комнаты вышла и проспавшая все веселье Терри О`Дрейн. Ночь подходила к концу, и Веспер, переполненная событиями и уставшая до предела, поняла, что ей необходимо вернуться в свою крепость. Попрощавшись со всеми, она покинула этот дом, где за один вечер успела пережить весь спектр эмоций — от ледяной ярости до робкой нежности, в очередной раз убедившись, что ее жизнь в Мунлайт Фоллз никогда не будет скучной.

Затишье после бури или Диалоги с Дьяволом по смс

Вернувшись в свою квартиру после очередного безумного вечера в доме Мариуса, Веспер наконец ощутила спасительную тишину. Но адреналин от стычки с полицией и его безрассудства не отпускал, требуя выхода.  Этим выходом стала бутылка «зеленой феи», трофеем унесенная из его дома. В порыве горького удовлетворения она вылила остатки абсента с балкона пятнадцатого этажа и отправила следом саму бутылку, со звоном разбившуюся внизу. Этот жест, однако, принес лишь кратковременное облегчение, сменившееся звенящей пустотой.

Утро 5-го хе́йма принесло с собой осознание, что она уснула в одежде, пропитанной его парфюмом и сигаретным дымом. Смыв с себя все следы минувшего дня, она с досадой вспомнила, что забыла в его ванной свои любимые кольца, и это стало еще одним поводом для раздражения. Не находя себе места, она бесцельно бродила по квартире, пока ее вынужденное безделье не было прервано серией смс-сообщений от Мариуса.

Так началась их безумная перепалка, полная флирта, взаимных уколов и провокаций. Мариус называл Веспер «деткой», и она, ведя счет этим обращениям, мысленно готовила сковородку. Она дразнила его выдуманным крепким соседом, с которым собиралась «наладить тесный контакт», и с удовольствием отмечала его плохо скрываемую ревность. Эта странная игра, балансирующая на грани ненависти и притяжения, вымотала ее окончательно, и, не выдержав, она взорвалась сообщением, что он ее «бесит» и пить она с ним больше не будет.

К счастью, хаос в ее телефоне был прерван вполне реальным и приятным событием.  Написавшая ей Гвен Шепард — «баба с рыже-синими волосами» с той самой вечеринки — оказалась отличной собеседницей.  За чашкой кофе Веспер, неожиданно для самой себя, открылась новой знакомой. Она рассказала о своих татуировках, которые служили ей своего рода «штрих-кодом» на случай, если она снова потеряется, и даже поделилась главной тайной — историей о шести минутах клинической смерти и амнезии, с которой началась ее нынешняя жизнь.

Визит Гвен стал глотком свежего воздуха. Впервые за долгое время Веспер почувствовала, что ее крепость может быть не только убежищем, но и местом для дружеских встреч. Проводив гостью, она поняла, что, несмотря на ураган по имени Мариус, ее жизнь в Мунлайт Фоллз становится все менее одинокой.  И это было достаточной причиной, чтобы снова переодеться и отправиться навстречу этому странному городу.

Месть — это блюдо, которое подают в бикини и с клюшкой для гольфа

После смс-баталии с Мариусом, оставившей после себя звенящее в ушах раздражение и странное предвкушение, сидеть в четырех стенах было невыносимо. Внутренний бес требовал движения, и Веспер, поддавшись импульсу, отправилась в Бриджпорт, в Торговый центр "1000 ламьих мелочей", сперва с вполне невинной целью — пополнить запасы художественных принадлежностей. Закупившись всем необходимым, она по привычке устроилась в небольшом уличном кафе, где ее уже успел запомнить услужливый официант.

Там, за чашкой чая и книгой, она на мгновение позволила себе погрузиться в размышления. Строки из «Божественной комедии» Данте о том, что значит не быть ни мертвым, ни живым, отозвались в ней с пугающей точностью. «Девушка из ниоткуда» — эта мысль, ставшая ее вечной спутницей, снова напомнила о себе, заставив в очередной раз задуматься: стоит ли так отчаянно цепляться за прошлое, которое, вернувшись, может разрушить хрупкое настоящее? В этот момент ее взгляд выцепил из толпы знакомую фигуру — за окном кафе сидел Реймонд Венцель. Они обменялись безмолвными приветствиями, и этот мимолетный контакт лишь усилил ощущение, что мир в Мунлайт Фоллз и его окрестностях до смешного тесен.

Однако философское настроение было безжалостно сметено одной-единственной мыслью, занозой засевшей в голове: их будущая «игра» с Мариусом.  Мысль о том, что она может ему проиграть, была невыносима. И в этот момент в ее голове родился план. Дерзкий, безумный и абсолютно в ее стиле. Сиреневато-голубые глаза загорелись азартом.  Отложив книгу, Веспер стремительно направилась в бутик, на витрине которого красовался провокационный комплект нижнего белья.  Это была первая часть ее будущего костюма. Но для полной картины не хватало главного — аргумента. За ним она отправилась в магазин спортивных товаров, где, с невинным видом «начинающего игрока», приобрела клюшку для гольфа, мысленно прикидывая, насколько удобно той выбивать челюсти.  Покинув торговый центр с пакетами, в которых лежали ее «доспехи» и «оружие», Веспер хищно улыбалась.  Уж она-то отыграется. Эта партия будет за ней.

Краткая передышка и снова в путь

Вернувшись в свою крепость после весьма продуктивной вылазки в Бриджпорт, Веспер первым делом позаботилась о главном трофее. Новенькая клюшка для гольфа — или, как она ее уже мысленно окрестила, «аргумент» в их будущей игре с Мариусом — была надежно спрятана в кладовой, рядом с дайто покойного мастера. «Побудь пока здесь, моя преееелесть. Твое время придет. Уж не сомневайся», — с хищной усмешкой подумала она, прикрывая дверь. Разобрав остальные, куда более невинные покупки, она рухнула на кровать. Однако адреналин от предвкушения будущей мести не давал покоя. Мысли о том, как и когда лучше «шарахнуть побольнее этому смс-террористу», не отпускали, но она решила отложить планирование на потом. Сидеть в четырех стенах было решительно невозможно. Поняв, что день еще в самом разгаре, Веспер снова вскочила на ноги, ведомая неутомимым шилом беспокойства. Сменив туфли на более удобные, она бросила в рюкзак новый блокнот, пару карандашей, бутылку воды и, не задерживаясь, покинула квартиру, направившись к телепорту. Пункт назначения — Центральная площадь. Одиночество в этом городе ей, очевидно, пока не грозило, даже если создавать приключения приходилось в компании самой себя.

Случайная встреча на Центральной площади и новые союзники

Одиночество в этом городе ей, очевидно, пока не грозило, даже если создавать приключения приходилось в компании самой себя. Очередная вылазка, целью которой было просто посидеть в тишине и сделать пару набросков, обернулась совершенно неожиданным знакомством. Прибыв на Центральная площадь, Веспер едва успела устроиться на скамейке, как ее взгляд выцепил из толпы знакомую светлую голову. Мир, как оказалось, был чертовски тесен, потому что в компании двух хрупких на вид девушек и застенчивого парня стоял Матео Кьериччи. Оказалось, эта разношерстная компания во главе с девушкой по имени Ю Янь и совсем юной, пугливой Джессика Доллс устроила акцию по кормлению бездомных животных. Веспер, с ее вечным внутренним хаосом, не могла не проникнуться этим порывом чистого добра и с готовностью присоединилась. Вечер прошел в череде событий: она помогла прикрепить трогательный плакат, нарисованный Джессикой, чей талант и робость напомнили Веспер о самой себе много лет назад; обменялась уважительными поклонами с Ю Янь, вспомнив уроки мастера Акайро Йошаро; и познакомилась с Заком, ответственным парнем, спасшим двух кошек, что вызвало у нее искреннее уважение. Разговор с Тео, как всегда, стал глотком здравомыслия. Они успели обменяться шутками про Мариуса и обсудить ее неожиданное желание завести собаку, прежде чем он, проявив заботу, ушел провожать домой совсем растерявшуюся Джессику. Этот день, наполненный проказами енота, стащившего сосиски, и тихим умиротворением от общения с бездомной собакой, которая не почувствовала в ней угрозы, закончился обменом номерами телефонов со всей компанией. Покидая площадь, Веспер поймала себя на мысли, что ее коллекция странных, но по-своему прекрасных знакомых продолжает пополняться.

Ночь, когда пали бастионы

День, начавшийся с болезненного погружения в собственную слабость, должен был закончиться тихим вечером в компании заказанной еды и мыслей. Но у судьбы, как всегда, были свои планы, и звали их Мариус Мэйфер. После изнурительной, почти мазохистской тренировки, которой она пыталась выбить из себя призрак жалкой девочки со старой фотографии, Веспер была готова к чему угодно, но не к его появлению на пороге. Его наглый визит стал вызовом, и она ответила на него так, как умела — агрессией, выплеснув на него ледяную воду из вазы. Это был ее способ сказать: «Держись подальше». Но он не ушел. Вместо этого он разбил вазу, ее любимую вазу, и остался, принеся с собой свой хаос, запах бурбона и пронзительный взгляд зеленых глаз, от которого хотелось одновременно спрятаться и сгореть дотла. Их ночь превратилась в странный поединок, игру в «верю-не-верю», где ставки росли с каждым словом. Она, сама от себя того не ожидая, позволила ему увидеть то, что прятала ото всех — свои синяки, свою боль, свою отчаянную попытку стать сильнее. Это было безрассудным актом доверия, криком о помощи, который он, на удивление, услышал. Его реакция — не насмешка, а боль в глазах — обезоружила ее окончательно. А его тихое, почти сорвавшееся на шепот признание в том, что он любит ее, стало тем последним ударом, после которого рухнули все ее бастионы. В эту ночь она проиграла. Проиграла ему, себе, своей войне. Но это поражение было сладким, как вкус его губ, и обжигающим, как его прикосновения к ее израненной коже. Она позволила этому светловолосому дьяволу забрать ее, растворить в себе, и впервые за долгое время почувствовала не пустоту, а что-то иное — пугающее, но живое. Рассвет принес с собой неловкость, аромат кофе и тихое желание остановить время. Их прощание у подъезда, отмеченное вызывающе-страстными поцелуями на глазах у ошарашенной соседки, стало идеальным финалом этого безумия. Уходя под холодные капли дождя, Веспер знала — игра окончена. Теперь она была его. И от этого было одновременно и страшно, и дьявольски хорошо.

Осколки под дождем и выбор доспехов

Ночь, когда пали последние бастионы, оставила после себя не только горько-сладкий привкус губ Мариуса, но и звенящую пустоту, которую не мог заглушить даже непрекращающийся дождь за окном. В попытке сбежать от самой себя и хаоса, который принес в её жизнь Мариус Мэйфер, Веспер отправилась в Бриджпорт, в Торговый центр "1000 ламьих мелочей". Устроившись в небольшом кафе, она, глядя на причудливые узоры дождя на стекле, вела безмолвный диалог с собственным отражением. Верить или нет его словам? Что будет, когда от синяков на теле боль перейдет к сердцу? Ответ был пугающе прост, и она тихо пропела его себе под нос: «И не знает боли в груди осколок льда».

Ну что ж, Королевство Боли само себя не построит. Решив, что лучший способ защиты — это нападение, или в её случае — правильные доспехи, она оставила размышления и отправилась на поиски образа для хэллоуинского конкурса. Судьба, как всегда, обладала отменным чувством иронии, и в небольшом фотоателье Веспер нашла то, что искала. Не паранджу, конечно, но тяжелое, закрытое платье из другой эпохи показалось ей идеальным символом. «Ему понравится», — с долей яда подумала она, тут же добавив, что, возможно, это оценит и Матео Кьериччи. Фотосессия стала отдельным испытанием. Пока визажисты пытались «прикрыть» её боевой шрам, а фотограф требовал сделать «лицо попроще», потому что для кадра она была «недостаточно мила», Веспер вела свою внутреннюю войну, сжимая кулаки под складками тяжелой ткани. Тем не менее, покинула она салон с чувством выполненного долга и в неожиданно приподнятом настроении. Договорившись о доставке «доспехов» на дом, она вышла под всё тот же дождь, который, впрочем, уже не казался таким враждебным. Впереди был новый день, а значит, и новые сражения. И для начала стоило запастись травяным чаем.

Блошиный рынок, слезы и неожиданный спаситель

Очередная вылазка за припасами, на этот раз за травяным чаем, обернулась для Веспер совершенно незапланированным подвигом с весьма плачевными последствиями. Прибыв на Блошиный рынок в Исла, она с привычным сарказмом лавировала под моросящим дождем между прохожими, укрытыми под огромными зонтами, которых мысленно окрестила «грибами на двух ножках». Ее внимание привлекла рыжеволосая девушка, прятавшаяся под навесом и легкомысленно сжимавшая в руках рюкзак. «Бельчонок, — подумала Веспер, — тут же рынок, царство карманников».

Ее внутренний циник не ошибся. Не прошло и минуты, как подозрительный тип в спортивном костюме выхватил у девушки рюкзак и бросился бежать. И тут произошло самое странное. Вместо того чтобы с пофигистичным равнодушием продолжить свой путь, Веспер, подчиняясь неведомому импульсу, сорвалась с места в погоню. Мышцы, истерзанные недавними тренировками, взвыли от протеста, но она, стиснув зубы, нагнала воришку у самой платформы телепорта.

Расплата за несвойственный ей героизм наступила мгновенно. Неудачливый вор, не желая расставаться с добычей, прыснул ей в лицо какой-то гипер едучей дрянью из баллончика. Мир взорвался болью и утонул в темноте. Ужас, липкий и холодный, парализовал волю — страх снова стать беспомощной, слепой и слабой оказался сильнее физической боли. Рухнув на колени в грязную лужу, она могла только материться, проклиная и вора, и собственную глупость. Спасение пришло оттуда, откуда не ждали. Парень, который до этого тоже безуспешно пытался телепортироваться, вмешался в последний момент, сумев вырвать у вора рюкзак. Увидев двух корчащихся от боли девушек (досталось и «бельчонку»), он подошел и с нескрываемым раздражением поинтересовался, целы ли «безмозглые». Это было так грубо и нелепо, что на секунду вырвало Веспер из пучины паники. Вцепившись мертвой хваткой в его штанину, она, давясь слезами и болью, прохрипела просьбу о помощи. К ее удивлению, этот странный, хамоватый тип не отмахнулся. Он представился как Элиот Хилл, рывком поднял ее на ноги и, подхватив вторую пострадавшую, Оверли Свотт, потащил обеих к телепорту, направляясь в НМЦ. «Дьявольски приятное знакомство… Веспер я…» — сумела выдавить она, прежде чем окончательно довериться своему неожиданному спасителю. Похоже, ее жизнь в этом городе продолжала подкидывать знакомства одно другого чудеснее.

Два слепых котенка в беде

Похоже, ее жизнь в этом городе продолжала подкидывать знакомства одно другого чудеснее. Перемещение через телепорт в компании двух покалеченных девиц и одного крайне ворчливого спасителя прошло на удивление гладко, если не считать того, что мир по-прежнему представлял собой мешанину из боли, темноты и саркастичных комментариев их провожатого. Элиот Хилл, как он представился, оказался обладателем не только спасительной хватки, но и богатого словарного запаса, тут же окрестив Веспер «длинной черноволосой скелетиной» и «умирающей лебедью». В другой ситуации она бы с радостью щелкнула его по носу за такую фамильярность, но сейчас могла лишь крепче цепляться за его руку, ставшую единственной нитью Ариадны в этом болезненном лабиринте.

Путь до НМЦ показался вечностью. Ведомая твердой рукой Элиота, она шагала в абсолютную неизвестность, то и дело спотыкаясь и мысленно прощаясь со зрением. Рядом так же неуверенно ковыляла вторая бедолага, Оверли Свотт, которую их спаситель без затей величал «одноклеточным». Веспер невольно усмехнулась — сначала «скелетина», а потом и «телепузик» — этот парень определенно заслуживал того, чтобы она увидела его лицо и высказала все, что думает. Оказавшись наконец в стерильном холле больницы, она услышала, как Элиот, не стесняясь в выражениях, требует у «дармоедов» помощи для «двух с ожогами от перцового баллончика».

Последовавшие за этим экзекуции с промыванием глаз и выворачиванием век были не столько болезненными, сколько унизительными. Вердикт врачей прозвучал как приговор: остаться на ночь под наблюдением. Мысль о том, что ее куртка со всеми ключами и телефоном осталась у Элиота, добавляла ситуации пикантности. К счастью, в палате она оказалась не одна. Голос второй «счастливицы», Оверли, прозвучал совсем рядом, и остаток вечера они провели в тихой беседе, пытаясь придумать, как отблагодарить своего странного, но такого надежного спасителя. Идея испечь торт была с негодованием отвергнута обеими, так как их кулинарные таланты могли отправить Элиота на соседнюю больничную койку.

Их уединение было прервано появлением целой делегации. Шум за дверью материализовался в фигуры Мариуса, Кэт, а следом и самого Элиота. Услышав до боли знакомый голос, Веспер внутренне похолодела. «Белладонны мне в компот… Кто меня сдал?» — пронеслось в голове. Отвечая на его расспросы, она, не моргнув глазом (что было нетрудно с повязкой), сочинила историю, где каждое ее действие было «случайным»: случайно оказалась рядом, случайно догнала вора, и тот случайно брызнул ей в лицо. Мариус, разумеется, не поверил, но его тихое ворчание о безрассудстве было скорее проявлением беспокойства, чем гнева.

Вечер превратился в калейдоскоп голосов: Кэт с присущей ей прямотой пыталась выяснить, что же на самом деле происходит между Веспер и Мариусом, а позже в палате появилась еще одна гостья — Терри О`Дрейн. Именно Терри, сговорившись с Мариусом, предложила им «экспериментальное лечение». Таблетки, принесенные Мариусом, оказались банальным снотворным, и, едва проглотив их, Веспер провалилась в тяжелый, вязкий сон без сновидений.

Пробуждение было… странным. Повязки на глазах не было, а мир, хоть и слегка расплывчатый, снова обрел краски и очертания. Она снова видела. Рядом на своей кровати так же растерянно хлопала глазами Оверли. А у окна стоял он — Элиот, оказавшийся высоким, худощавым и огненно-рыжим. «Да, он поярче подсолнуха будет…» — мысленно согласилась Веспер с Оверли. Не вдаваясь в подробности «чудо-таблеток», она просто наслаждалась вернувшимся зрением. Вечер закончился обменом адресами и телефонами, возвращением рюкзака Оверли и поспешным бегством из больничных стен, пока персонал не спохватился. У выхода Веспер, поддавшись импульсу, крепко обняла своего спасителя, еще раз поблагодарив его. Бал ее безумия в этом городе, похоже, только начинался.

Ночь, когда пали все защиты

Бал безумия, похоже, только набирал обороты. Вернувшись из НМЦ в свою квартиру, ставшую на время последним оплотом тишины, Веспер ощущала лишь звенящую пустоту. Радость от чудесного исцеления, подаренного Терри О`Дрейн, утонула в ледяном безразличии ко всему, что еще вчера казалось важным. Словно заведенный механизм, она убрала осколки разбитой вазы и увядшие тюльпаны — жалкие остатки той ночи, когда ее бастионы впервые дали трещину. Но тишина была недолгой. В дверь позвонили, и на пороге, словно единственный призрак, которого здесь ждали, стоял Мариус Мэйфер.

Его визит, продиктованный душевными метаниями из-за ссоры с подругой, стал катализатором для их собственного взрыва. Вечер, начавшийся с утешений и советов от «шикарного советчика»-одиночки, быстро свернул на минное поле их собственных отношений. Разговор, подогретый сирийской водкой, петлял от ее недавней травмы к его страхам, от взаимных упреков к ее пугающе спокойному рассказу о Смерти, у которой, как она знала, были «холодные мужские руки». Напряжение, которое можно было резать ножом, нашло выход в совершенно идиотской, почти детской выходке — потасовке с кубиками льда, которые полетели за шиворот сначала ей, а потом и ему. Этот ледяной шок обрушил последние плотины. Хаос, который они оба так старательно то сдерживали, то провоцировали, выплеснулся наружу, сметая все на своем пути — стол, посуду, остатки самообладания — и бросая их в объятия друг друга на многострадальный белый ковер.

Но даже это было лишь прелюдией. Когда измотанный событиями Мариус наконец уснул в ее постели, в голове Веспер созрел план «маленькой мести» за все те разы, что она просыпалась в одиночестве. Вооружившись парой шелковых чулок, она с хмельной улыбкой и хирургической точностью привязала его к кровати, наслаждаясь моментом абсолютной власти над своим личным демоном. Впрочем, его пробуждение принесло не панику, а смех, окончательно стирая границы их безумной игры. Эта ночь стала ночью полной и безоговорочной капитуляции. Капитуляции перед собственными чувствами, вылившимися в тихое, почти выстраданное «люблю» с обеих сторон.

Утро принесло с собой неловкую нежность, запах кофе и твердое намерение продлить этот момент. Они решили вместе отправиться по магазинам в Бриджпорт, а затем на репетицию его группы. И, стоя у порога, готовая снова шагнуть в мир, Веспер сделала то, чего сама от себя не ожидала. Она молча протянула ему второй комплект ключей от своей квартиры. Ключи от крепости, которая только что пала. Игра была окончена. Или, может, только начиналась.

Шоппинг с Дьяволом или Ключи от Крепости

Утро после ночи, когда пали все защиты, принесло с собой неловкую нежность, запах чужого парфюма на ее подушке и твердое решение продлить это странное, пьянящее безумие. Идея совместной поездки по магазинам в Бриджпорт, предложенная Мариусом, показалась идеальным способом проверить на прочность их новый, неофициальный статус. Так, подгоняемые дождем и желанием сбежать от тишины, они оказались в Торговый центр "1000 ламьих мелочей".

Завтрак в одном из кафе быстро превратился в очередную словесную дуэль. Веспер, с аппетитом расправляясь с мясом, не упустила случая поддеть Мариуса по поводу шелковых чулок, порванных в пылу страсти еще до того, как она успела их надеть. Разговор, однако, быстро свернул на минное поле ее прошлого. Его неосторожная фраза о «папе-директоре землетрясения» заставила ее ощетиниться, и она с несвойственной ей откровенностью призналась, что он — первый, кому ее жизнь оказалась небезразлична. Эта уязвимость, просочившаяся сквозь броню сарказма, кажется, тронула даже Мариуса.

Сам шоппинг прошел на удивление быстро и слаженно, словно они занимались этим всю жизнь. Она выбрала себе новый рюкзак, он — пару футболок и кожаную куртку, после чего они вместе отправились в художественный магазин. Там, в книжном отделе, Веспер наткнулась на собственные графические романы, с кривой усмешкой отметив, что ее второй, более циничный труд о ценности времени, разошелся куда лучше наивного первенца. Эта мимолетная встреча с собственным успехом лишь подчеркнула сюрреалистичность момента: вот она, успешный автор, стоит рядом с белобрысым хаосом во плоти и пытается понять, как ее угораздило отдать ему ключи от своей крепости.

Весь день прошел в этом странном танце — то она подныривала под его руку, по-свойски обнимая за спину, потому что держаться за руки «слишком ванильно», то в шутку предлагала исцарапать его на память перед туром. Даже случайное столкновение с каким-то парнем в коридоре, Мэтью, на которого Веспер налетела, засмотревшись на своего «лося», не смогло нарушить этой странной гармонии. Покинув торговый центр с покупками и ощущением, что день прожит не зря, они, не сговариваясь, решили, что трезвыми на репетицию его группы не пойдут. Впереди ждал паб, а значит, и продолжение их личной, не поддающейся логике пьесы.

Алкогольный марафон в «Гармонии» и дорога в Ад

Покупки — это, конечно, хорошо, но трезвость на репетиции группы Мэйфера в планы не входила. Их путь предсказуемо пролегал через паб с до тошноты ироничным названием «Гармония». Именно там, за стойкой, заливая пивом тоску, сидел их недавний спаситель, «пламенный герой» Элиот Хилл. Разумеется, Веспер не могла пройти мимо.

Вечер стремительно катился по наклонной, щедро смазанной абсентом. Выяснилось, что у Элиота, оказывается, день рождения, который он встречал с энтузиазмом человека, идущего на эшафот. Это немедленно превратило его в объект всеобщего внимания и пьяных тостов. К их компании присоединилась и еще одна грустная «унылая гортензия» по имени Зои Тельман, которую Веспер тут же решила спасти от меланхолии при помощи «черной феи».

Мариус, как всегда, был в своем репертуаре: объявив себя то Гудвином, то пьяным эльфом, он предложил безумную игру, суть которой сводилась к тому, чтобы пить, пока кто-то не свалится под стол. Веспер, чей внутренний кендоист твердил о превосходстве разума над телом, с азартом приняла вызов. Она в шутку прикидывала, пойдет ли Элиоту борода как у Дамблдора, и обещала научиться у него кулинарным изыскам, пока тот в ответ величал ее «телепузиком». Хаос нарастал, стопки с абсентом сменяли друг друга, и в какой-то момент Элиот предложил сменить дислокацию на более подходящую их настроению — заброшенную школу. Идея была встречена всеобщим пьяным восторгом. Схватив пару бутылок в качестве дорожного запаса, Мариус повел свою нетрезвую армию навстречу новым приключениям, а Веспер, нетвердо ступая, двинулась следом, унося с собой предвкушение чего-то грандиозного и опасного. Игра только начиналась.

Зеленая фея, рыжие демоны и пляски на костях

Путь в Ад, как известно, вымощен благими намерениями, но в случае Веспер он был щедро сдобрен абсентом. Ночная вылазка в компании Мариуса и его нетрезвой свиты в Твинбрук закончилась именно там, где и положено было заканчиваться подобному безумию — у ворот заброшенной школы-интерната, чей готический силуэт обещал не меньше острых ощущений, чем бутылка «зеленой феи». Впрочем, при свете дня место оказалось куда прозаичнее, вызвав у Веспер лишь легкое разочарование. Настоящий хаос, как водится, таился не в обветшалых стенах, а в душах.

Разговор Мариуса и Веспер у старых качелей, начавшийся как очередная словесная дуэль, быстро превратился в хождение по минному полю их зарождающихся чувств. Его усталость от разочарований, ее упрямое желание понять, сможет ли она стать для него той самой, единственной, и отчаянное стихотворение, брошенное ему в лицо как вызов — все это было лишь прелюдией. Веспер разрывалась между эгоистичным желанием приковать этот хаос в человеческом обличье к своей кровати и пугающим осознанием, что без свободы он — не он.

Развязка наступила с появлением полоумной Катрин Монтес. Ее безумный, эйфорический монолог и последовавшая за ним уродливая сцена с пощечиной и издевательскими признаниями ударили по Веспер сильнее, чем любой физический удар. Это был тот самый резонанс от камня, брошенного в воду ее собственных желаний, и круги от него разошлись, больно задев. Охваченная острым, почти невыносимым чувством вины, Веспер отстранилась, посоветовав Мариусу позаботиться о своей шлюховатой подруге, и сбежала в спасительную тишину пустых коридоров. Там, в одной из заброшенных комнат, она наконец дала волю ярости, превратив в щепки пару старых стульев и опрокинув стол — жалкая попытка заглушить бурю внутри, круша то, что было снаружи.

Спасение, как это часто бывает в ее новой жизни, пришло в лице еще одного рыжего демона. Элиот Хилл, нашедший ее посреди этого разгрома, оказался не просто «пламенным героем», а родственной душой, чей цинизм был лишь броней для собственной боли. Их тихий, выстуженный диалог о потерях и нежелании привязываться неожиданно всколыхнул в ее памяти что-то давно забытое: мимолетное, но пронзительное чувство маленького, теплого, но уже не дышащего тельца в ее руках. Этот осколок прошлого, такой непохожий на привычные флешбэки с запахом пороха, потряс ее до глубины души.

Их уединение было прервано шумом — оказалось, что в школе собралась целая компания, чтобы отпраздновать день рождения Элиота и его сестры-близнеца, Ребекки. Вечер превратился в сюрреалистичный балаган, где среди знакомых лиц вроде Каны и Зои мелькали и новые, вроде милой Рины с праздничным тортом. Веспер, поздравив обоих именинников, на какое-то время растворилась в этом хаосе, пока не воссоединилась с Мариусом в темных подвалах школы, где вечеринка уже набирала обороты. Игра, полная взаимных провокаций и невысказанных обещаний, продолжилась, уводя их прочь от шумной компании навстречу новому безумию — на кладбище.

Полночные игры на погосте и тайны подземелья

Ночь, начавшаяся с плясок на костях в заброшенной школе, плавно перетекла в еще более абсурдное действо. Видимо, решив, что для полного счастья им не хватает лишь готической атмосферы, Мариус Мэйфер потащил Веспер и примкнувшего к ним Матео Кьериччи на Кладбище блуждающих огней. Идея выпить шартрез среди могил показалась Веспер верхом идиотизма, но спорить с этим сгустком хаоса было бесполезно, да и, по правде говоря, не хотелось.

Приключение тут же превратилось в шпионский триллер местечкового разлива: заметив новых сторожей, которыми оказались Джейкоб Кельн и Ганс Гюнше, Мариус устроил игру в прятки. Веспер, к собственному удивлению, обнаружила, что ее тело помнит, как двигаться бесшумно, как тенью скользить между надгробиями. Эти навыки, отголоски прошлого, которое она не помнила, вызывали одновременно и гордость, и глухое раздражение. Пока Тео, ее личный «снежный Кай», с немым укором взирал на их безумства, она с азартом давала Мариусу тактические советы, чувствуя себя героиней паршивого боевика.

Их прятки привели их к статуе Гидеона, где Веспер небрежно бросила его имя в ночную тишину, заставив Мариуса на мгновение замереть. Стало ясно: он знал что-то, чего не говорила она. Но откровения пришлось отложить, потому что их неугомонный предводитель уже тащил всех вглубь кладбища, к древнему склепу, который, как оказалось, скрывал нечто большее, чем просто пыль и забвение.

Под склепом их ждал настоящий подземный собор. Огромный, величественный зал, в центре которого на фоне идеально вычерченной из канделябров пентаграммы стоял саркофаг. Разумеется, он оказался пуст. Ни гроба, ни костей — лишь гулкая пустота и тайна. Пока мужчины ломали голову над этим ребусом, Веспер, повинуясь чутью, провела рукой по пыльной крышке и нащупала почти стершийся рисунок — гранат с семью зернышками. Это открытие, а также блестящая лекция Тео о Персефоне и Древе Жизни, подействовали на Мариуса как разряд тока. С бормотанием о том, что «тайны подождут», он потащил всех наверх, обратно под дождь.

Напряжение требовало выхода, и оно его нашло. Мариус, словно обезумевший ребенок, измазал ее щеку грязью из лужи. Это стало сигналом. В следующую минуту они уже гонялись друг за другом, превращая свои и без того не самые чистые наряды в нечто непотребное, под растерянным взглядом Тео. Выпустив пар, неугомонная троица направилась к сторожке — вершить месть за прерванные танцы. Завывая, скребясь в окна и изображая голодных зомби, они довели свой перформанс до логического завершения: Мариус с победным кличем запустил бутылкой в окно, и под звон разбитого стекла они со смехом бросились прочь, растворяясь в предрассветных сумерках.

Затишье после бури в гостеприимном хаосе

Ночное безумие на Кладбище блуждающих огней, увенчанное вандализмом и побегом, предсказуемо нашло свое продолжение в логове главного зачинщика. Дом Мариуса, куда он притащил измотанных Веспер и Тео, стал временным убежищем — местом, где можно было смыть с себя грязь и усталость. Впрочем, о покое можно было только мечтать. Хозяин дома, порхая по комнатам, раздавал указания: Веспер была без церемоний отправлена в его ванную и шкаф, а для завтрака были заказаны ее любимые сладкие роллы — факт, который она отметила с кривой усмешкой. Этот зеленоглазый черт, оказывается, был еще и наблюдательным.

Утро в компании этих двоих напоминало театр абсурда. Пока Тео, ее личный «снежный Кай», молчаливо страдал в углу, источая меланхолию, Мариус устроил собственное представление. Его выход из душа, прикрытого одним лишь полотенцем, и последовавший за этим стриптиз поневоле, заставили Веспер поперхнуться только что сваренным кофе и окатить «Аполлона» горячим напитком. Этот инцидент, как ни странно, лишь добавил легкости в гнетущую атмосферу его экзистенциальных терзаний о невозможности питаться «консервами».

Пока мужчины приходили в себя, Веспер, воспользовавшись моментом, решила последовать их примеру и поспать. Однако мысль о том, что ее вещи, ключи и телефон заперты в его машине, превращала ее из гостьи в заложницу. Не доверяя этому миру и его обитателям, она устроилась в кресле в его спальне, вооружившись ремнем, снятым с его же брюк. Пробуждение было неожиданным: она оказалась в его постели, а сам Мариус, сидевший за столом, самозабвенно рисовал. Вид этого сосредоточенного, почти безмятежного творца заставил что-то внутри предательски дрогнуть. Их тихий разговор, его рассказ о скорых гастролях и почти детская просьба к Вирджилу «присмотреть» за ней вызвали в ней бурю противоречивых чувств — от раздражения до непонятной нежности.

Но самое страшное ждало ее в тишине, пока он ходил за машиной. Мысли о том, как слаженно и бесшумно они двигались по кладбищу, всколыхнули в глубине ее памяти что-то темное и ледяное. Перед ее внутренним взором с фотографической точностью возникла картина: чужая спина, ее рука, сжимающая кинжал, и единственно верный, выверенный удар под ребра, проворачивающий лезвие в сердце. А следом — липкое, теплое чувство вытекающей жизни, согревающей ее пальцы. Ужас, захлестнувший ее, был почти материальным. Что это было? Чья-то чужая смерть или ее собственное, забытое прошлое, которое с такой жестокостью напомнило о себе? Ответа не было. Вернувшемуся Мариусу она улыбнулась преувеличенно бодро, пряча за этой улыбкой ледяной страх. Она снова была одна в своей войне, и враг на этот раз таился внутри нее самой.

Прощание со вкусом ариземы и стали

Дорога домой после очередного безумства была на удивление короткой. Выскочив из машины Мариуса, Веспер, на ходу расстегивая верхние пуговицы рубашки и подмигивая ошарашенной консьержке, пулей взлетела на свой этаж. Впрочем, уединение продлилось недолго. Не успела она вставить ключ в замок, как ее настиг ее личный белокурый хаос и, без лишних слов, вжал в стену, затыкая рот поцелуем, в котором смешались горечь никотина и сладость «зеленой феи».

Их прощание превратилось в очередной акт пьесы абсурда. Пока она, стащив его рубашку, пыталась найти что-то приличное в своем гардеробе, он изображал пафосный паровоз на ее балконе. Разумеется, оставить его в покое она не могла. Выйдя на балкон, Веспер с вызывающей усмешкой перекинула ногу через его и устроилась верхом, посылая воздушные поцелуи лысине любопытного соседа напротив. Игра в провокации стремительно перенеслась на диван, где его тихое «не хочу оставлять тебя» пробило ее броню. Слова застряли в горле. Все, на что ее хватило — это выплеснуть всю свою ярость, нежность и отчаяние в одном-единственном, почти карающем поцелуе.

— Аризему твою! Беги… Отсюда… Беги как никогда не бегал, иначе твой концерт накроется медным тазом, потому что у меня есть еще одна пара чулок… и я крайне хорошо знаю, что с ними надо делать, — прошипела она, отталкивая его.

Он ушел. Ушел с диким хохотом и победным кличем «я свободен!», оставив ее одну на растерзание собственным мыслям. «Сволочь ты белокурая. Завел и сбежал. Василек…» — пронеслось в голове. Ощутив на шее легкое жжение от его прощальных укусов, она невесело улыбнулась. Нужно было срочно что-то делать с этим ураганом в голове. А для этого, как минимум, требовались успокоительные травки. Схватив рюкзак, Веспер покинула квартиру, направляясь на рынок. Бал безумия, очевидно, требовал антракта.

Блошиный рынок, верблюды и неожиданный альтруизм

Очередная вылазка за припасами, на этот раз за успокоительными травками в Исла, обернулась для Веспер совершенно незапланированным подвигом с весьма комичными последствиями. Прибыв на Блошиный рынок, она с привычным сарказмом лавировала между палатками, когда ее внимание привлекло сюрреалистичное зрелище: растерянная девушка по имени Джей Аткинс пыталась пристроить в добрые руки самого настоящего верблюда. Мысль о том, что из этой «экзотики» мог бы получиться неплохой шашлык, была куда более привлекательной, чем перспектива ввязываться в чужие проблемы, но судьба, как обычно, имела свои планы.

Вопреки внутреннему голосу, вопившему «вали отсюда, пока не поздно», Веспер оказалась втянута в это безумие. К ним присоединилась и ее знакомая, Ю Янь, которая с энтузиазмом принялась опекать животное, тут же окрестив его Яковом и пытаясь накормить сдобой, на что верблюд ответил смачным плевком в ближайшего старичка. Наблюдая за этим цирком, Веспер, чей мозг всегда работал в сторону прагматичного цинизма, выдвинула гениальную бизнес-идею: разрекламировать Якова как мини-фабрику по производству экологически чистых удобрений для местных садоводов.

Пока она и Джей пытались найти хоть одного огородника, готового к такому эксклюзивному предложению, Ю Янь решила, что негоже верблюду стоять без дела, и устроила на нем родео по торговым рядам, едва не вызвав массовые инфаркты у продавцов. Веспер, чье терпение уже подходило к концу — ее вообще-то ждала Ребекка Хилл в заброшке, — пришлось ловить беглецов и применять свои скрытые таланты укротительницы, заставляя животное лечь.

Развязка наступила с появлением еще одной знакомой — Рины. Эта девушка, которую Веспер помнила по дню рождения близнецов Хилл, с обезоруживающей простотой решила проблему, просто купив верблюда, чтобы отправить его в зоопарк. «Доброе сердце и, очевидно, бездонный кошелек», — с кривой усмешкой подумала Веспер, наблюдая, как счастливая Джей получает деньги, а Ю Янь радостно планирует визиты к своему новому другу Якову. Убедившись, что приключения на сегодня закончились, Веспер наконец смогла заняться своими делами, купив по пути наряд для Хэллоуина и в очередной раз подивившись тому, насколько абсурдна и непредсказуема ее новая жизнь.

Шпионские игры

День, начавшийся с верблюдов и абсурда на рынке, очевидно, не собирался заканчиваться тихо. Вернувшись в свою квартиру, Веспер не позволила себе даже минуты покоя. В голове уже зрел новый план, новая «затея», в которую она собиралась втянуть Ребекку Хилл.

Сбросив у входа покупки, она пулей взлетела наверх, начав стремительное перевоплощение. На смену обычной одежде пришел наряд, купленный несколько дней назад, дополненный парой грубых ботинок, длинным плащом и кепкой, под которой она спрятала волосы. «Ну ни дать, ни взять - шпионка! Осталось только наган за пояс заткнуть!» — с кривой усмешкой подумала она, разглядывая свое отражение. Образ был завершен после того, как она извлекла из кладовой загадочный черный чехол и повесила его на плечо.

Однако даже самые продуманные шпионские операции требуют провизии. Помня, что ее «цель» может быть голодна, Веспер почти бегом рванула в ближайшую пиццерию, где основательно закупилась едой и напитками. С пакетами в одной руке и рюкзаком за плечами, она поспешила к телепорту, мысленно отправляя своей «Саламадрочке» весточку: «Я бегуууу». Пунктом назначения была Заброшенная школа-интернат — место, которое, очевидно, идеально подходило для того безумия, что она задумала.

Месть в бикини и с клюшкой для гольфа

Бал безумия, очевидно, требовал антракта, но никак не завершения. В голове Веспер, уставшей от чужих игр и смс-терроризма, созрел план. План дерзкий, наглый и абсолютно в ее стиле. Раз уж ее так настойчиво втягивали в игру по чужим правилам, она собиралась устроить свою, где главным призом будет разинутая от удивления челюсть одного зеленоглазого блондина. Для этого, однако, требовались сообщница и подходящий реквизит.

Роль сообщницы с готовностью согласилась исполнить Ребекка Хилл — ее «Огневичка» и товарищ по несчастьям. Веспер, чувствуя себя виноватой за то, что выдернула девушку ради своей авантюры, встретила ее во дворе заброшенной школы-интерната с коробкой горячей пиццы и извинениями. Пока Ребекка перекусывала, Веспер успела обменяться парой язвительных смс с самим объектом будущей провокации, Мариусом, мысленно пообещав ему конфеты с таким вкусом, что он надолго запомнит.

План был приведен в исполнение в одном из пыльных классов. На глазах у удивленной, но явно заинтригованной Ребекки, Веспер без тени смущения разделась до нижнего белья, натянула кепку и, вооружившись клюшкой для гольфа, превратилась в живое воплощение провокации. «Чтоб тебе повылазило, Мэйфер!» — с мстительным удовольствием думала она, самозабвенно позируя на фоне обшарпанных стен. Ребекка, давясь смехом, щелкала камерой телефона, пообещав сделать все, чтобы их «принц кусал локти».

Впрочем, за бравадой и показной дерзостью скрывалось нечто иное. Когда фотосессия была окончена, Веспер, одеваясь, неожиданно откровенно призналась Ребекке, что этот «принц» — совсем не ее. Что он — штормовой ветер, который пугает и восхищает, и что заключать его в банку — значит убить, превратив в безвольный воздух. Это было ее первое, почти бессознательное признание в том, насколько сильно этот человек ворвался в ее жизнь и насколько отчаянно она не хотела его менять.

Попрощавшись с Ребеккой и договорившись встретиться позже, Веспер поспешила прочь. Впереди ее ждал Хэллоуин, который она собиралась встретить в образе феи. Вот только фея эта, судя по всему, доброй быть не собиралась.

Бал Сатаны

Казалось, этот безумный день, начавшийся с верблюдов и закончившийся провокационной фотосессией в декорациях заброшенной школы, должен был наконец исчерпать себя. Но у хаоса, очевидно, были свои планы на вечер. Едва успев вернуться в свою крепость, Веспер снова ринулась в бой — на этот раз с собственным гардеробом и временем.

В квартиру она влетела смерчем, на ходу отправляя рюкзак в полет на кресло. Душ был единственным способом смыть с себя не только пыль старых парт, но и остатки здравого смысла. Спешно высушив волосы и кое-как скрутив их в некое подобие пучка, она принялась за грим. Последним штрихом к образу стали рога, прилаженные к голове с мыслью, что на балу у Сатаны они будут как нельзя кстати. Натянув костюм и прихватив со стеллажа пару бутылок вина в качестве подношения хозяину вечера или для личной анестезии, она выскочила за дверь. «Главное не заплутать…» — с иронией подумала Веспер, направляясь в дом к Виру. Дорога в Ад, как известно, всегда полна неожиданностей.

Бал у Леденца, или Как не стать героем страшилки

Ночь на Хэллоуин, которую всякий уважающий себя обыватель проводит, пугая детей и выпрашивая конфеты, для Веспер обернулась очередной вылазкой в самое сердце абсурда. Пунктом назначения был дом Вирджила в твинбрукских дебрях — место, идеально подходящее для шабаша нечисти, коей там собралось в избытке. Нацепив на себя нелепый костюм «рогатой гераниевой феи», который, по ее мнению, больше подходил для бала у Сатаны, и вооружившись парой бутылок виски в качестве взноса, она шагнула навстречу празднику.

Вечеринка с самого начала задала нужный тон: хозяин дома, выскочив из-за чучела, попытался напугать ее, на что получил лишь пинок в бок и порцию сарказма. Внутри ее ждала пестрая компания: уже знакомые по новоселью Мэйфера Терри О`Дрейн, Натан Моро и Анна Коффи, а также новые лица — милая «мумия» Мелоди Лайтхарт, забавный парень в костюме Супер-Ламы Дилан Паркер, эффектная пиратка Маргрет Ибсен и самый страшный гость вечера — Эйдан Брукс в костюме Понедельника. Пока Веспер вела смс-перестрелку с отсутствующим, но вездесущим Мариусом, отправляя ему в качестве «конфетки» весьма провокационное фото, вечер катился своим чередом.

Все изменилось, когда в доме погас свет, и со второго этажа раздался пронзительный детский визг. В этот момент в Веспер проснулось что-то, далекое от привычного цинизма. Пока Вирджил успокаивал свою напуганную сестренку Каролину, Веспер подошла к девочке и, представившись не-доброй феей, попыталась ее утешить, пообещав «заколдовать» всех монстров. Этот неожиданный порыв эмпатии сменился привычным развлечением — компания, усевшись на пледе в полумраке, принялась травить байки. Веспер, сославшись на амнезию, от рассказов отказалась, но с интересом выслушала историю Мелоди о призраке-домушнике и весьма поучительную притчу Вирджила о дружбе мальчика и зомби. Сама же она, не удержавшись, поведала мрачную городскую легенду о послушной дочке и голове отца на пороге — история, идеально вписавшаяся в общую атмосферу.

Кульминацией вечера стал ритуал по вызову Пиковой Дамы, организованный неугомонным Натаном. Веспер, внутренне посмеиваясь над этим детским садом, с азартом включилась в игру, крепко сжимая руки соседей по кругу и загадывая свое, совершенно недетское желание: «К черту память! Его. Сейчас и навсегда». Разумеется, вместо Дамы на пороге материализовалась опоздавшая на шабаш Ребекка Хилл, чье появление в роли незваного духа вызвало всеобщий восторг.

А затем появился и он. Мариус Мэйфер, сбежавший с концерта, ворвался в дом, чтобы исполнить роль ее личной «совести». Ночь плавно перетекала в утро, гости начали расходиться, а на крыльце разыгрывалась последняя сцена этой пьесы. Появление у дома таинственной фигуры в черном балахоне, Модегара, спровоцировало у Веспер приступ иррационального ужаса: ей показалось, что это Гидеон пришел забрать душу Мариуса. Паника отступила так же внезапно, как и нахлынула, оставив после себя лишь звенящую пустоту и усталость. Забрав с собой Веспер и примкнувшую к ним Кэт, Мариус покинул гостеприимный дом, унося свою «рогатую фею» навстречу рассвету и новым безумствам. Бал окончился. Занавес.

Дом, где танцуют на костях

Казалось, бал у Сатаны должен был закончиться рассветом, но у хаоса, как выяснилось, были свои, далеко идущие планы. Прибыв следом за Мариусом в его логово, Веспер ощутила себя лишней на этом празднике чужой боли. Мрачный, опустошенный хозяин дома и его рыжеволосая спутница Катрин Монтес, терзаемая чувством вины, — эта сцена была настолько пропитана страданием, что Веспер невольно задалась вопросом: не пора ли ей вступить в этот «клуб идиотов», раз уж она все равно оказалась у его дверей.

Она молча наблюдала за их надрывным диалогом со стороны, грея руки у камина и чувствуя себя неуютно в роли невольного зрителя. Однако, оставшись с Мариусом наедине, она неожиданно для самой себя проявила не сарказм, а мудрость, приняв его сложные отношения с Кэт и заверив, что не собирается ничего рушить. Этот разговор, тихий и напряженный, обнажил и ее собственные страхи. Глядя на него, она впервые призналась, пусть и иносказательно, в самом большом своем ужасе — страхе его потерять, который оказался сильнее боязни самой Смерти. Это откровение, сорвавшееся с губ почти случайно, разрушило последние преграды, и ночь закончилась в его объятиях, в тишине общей спальни, где слова были уже не нужны.

Утро принесло с собой не только неловкость, но и новую волну безумия с возвращением Матео Кьериччи. Предложение Мариуса научить Веспер и Кэт стрип-дэнсу стало той искрой, что разожгла пламя. Веспер, не оставшись в долгу, тут же предложила поставить к шесту самого Мэйфера, сравнив его худобу с самим снарядом. Шуточная перепалка стремительно переросла в полномасштабную войну подушками. В этом хаосе Веспер и Кэт действовали как единый механизм, азартно пытаясь «завалить мамонта» и оседлать «лося Трандуила».

Но игра прекратилась в тот миг, когда Мариус, отбиваясь, плеснул в них абсентом. Что-то внутри Веспер щелкнуло. Веселье испарилось, уступив место ледяной, отточенной годами тренировок сосредоточенности. Ее тело сработало на рефлексах, которых не должно было быть: захват запястья, нечеловеческая сила в пальцах, хруст костей. Она пришла в себя лишь тогда, когда его рука сжалась на ее горле, а в глазах потемнело от боли и нехватки воздуха. А затем был ужас. Осознание того, что она только что сделала, на что способна ее ярость, захлестнуло ее с головой. «Что на меня нашло!? Какого кедра я вытворяю!? С какой пихты я слетела!!!?» — билось в голове, пока она, дрожа, пыталась смыть с рук его кровь.

Развязка наступила неожиданно. Мариус, вместо гнева, проявил заботу. Превозмогая собственную боль, он усадил ее у раковины и принялся извлекать осколки из ее ладони, а затем, несмотря на ее протесты, вколол обезболивающее. Эта странная, болезненная нежность обезоруживала сильнее любой агрессии. Вечер, начавшийся с чужой драмы и закончившийся их собственной, завершился единственно возможным способом: они вместе покинули этот дом, унося с собой не только физические раны, но и новую, пугающую тайну, которая теперь связывала их еще крепче.

Затишье перед Денвером или Ревность со вкусом рома

Возвращение в свою квартиру в Мунлайт Фоллз после побоища в доме Мариуса ощущалось как отступление в бомбоубежище после ядерного взрыва. Вот только эпицентр этого взрыва, в виде его самого, без тени смущения последовал за ней, принеся с собой свой хаос, запах абсента и невысказанное напряжение. Воздух был настолько густым от ее чувства вины и его нечитаемых эмоций, что его можно было резать ножом. Чувствуя себя взведенным пистолетом со сбоящим предохранителем, Веспер холодно бросила ему, что зря он не довел дело до конца в ту их первую встречу. Этот светловолосый идиот, разумеется, лишь ухмыльнулся своей самой раздражающей ухмылкой и заявил, что ее скелеты в шкафу его ничуть не пугают.

Чтобы хоть как-то сбежать из собственной головы, она ушла в единственное доступное ей убежище — творчество. Пальцы сами вспомнили почти стершийся узор на холодной каменной плите — плод граната с семью зернами внутри. Ее больное воображение тут же превратило его в эскиз медальона, который она с лихорадочной одержимостью перенесла на бумагу. Пока Мариус изображал из себя «земноводное» в ее душе, наступила редкая минута покоя. Но покой и Мэйфер — понятия несовместимые. Его искреннее беспокойство по поводу ее порезанной руки сменилось приступом первобытной ревности, когда его взгляд наткнулся на случайно утекшее в сеть фото, где она позировала в бикини. Потребовалось все ее терпение, чтобы объяснить этому собственнику, что «счастливчиком»-фотографом была ее подруга Ребекка Хилл, а предназначались эти снимки исключительно для его зеленых глаз.

Буря утихла так же внезапно, как и началась, оставив после себя привычные обломки их саркастичных перепалок и хрупкое перемирие. С сумками наперевес они покинули ее крепость, променяв ее тишину на обещание нового хаоса в Денвере. Игра была далека от завершения.

Возвращение в Мунлайт Фоллз

Короткая вылазка в Денвер обернулась для Веспер и Мариуса очередным погружением в пучину хаоса, сдобренного алкоголем и воспоминаниями. Прощальная пьянка с его группой, судя по компрометирующим фото, присланным неугомонным Лексом, удалась на славу, оставив после себя не только головную боль, но и странное чувство завершенности одного этапа и начала другого. Возвращение в квартиру в Мунлайт Фоллз стало для Веспер логическим завершением этой поездки — тихой гаванью после шторма, где можно было наконец выдохнуть и… снова вдохнуть полной грудью его запах.

Их прощание с Мариусом, растянувшееся на несколько часов, напоминало танец на лезвии ножа, где сарказм граничил с нежностью, а колкости — с откровенными признаниями. Веспер, верная себе, тут же выдвинула ультиматум для будущих поездок: либо она идет с ними в стрип-бар, либо никакой совместной работы. Этот зеленоглазый черт, разумеется, отнесся к ее требованиям с плохо скрываемой паникой, но спорить не стал, ловко переведя тему на проблемы их общего друга Тео.

Кульминацией этого долгого прощания, наполненного воспоминаниями о загадочном Гийоме и пьяных серенадах под гитару, стало то, чего Веспер боялась и желала одновременно. В какой-то момент слова закончились, и их место заняли поцелуи — долгие, глубокие, почти отчаянные. В тишине ее гостиной, под равнодушным взглядом темного экрана телевизора, прозвучали три главных слова, сорвавшиеся с ее губ почти против воли: «Я. Тебя. Люблю». И его тихое, выдохнутое в ответ: «Люблю… больше вечности».

Казалось, после этого он не уйдет уже никогда. Но дела звали, и Веспер, собрав в кулак остатки своей язвительности, практически выпнула его за дверь, пригрозив тотальным баном на все коврики в доме. Впрочем, их прощание на этом не закончилось, а лишь перетекло в цифровое пространство, где в череде смс-сообщений они успели обсудить и пошлость фотографий, и цвет тазика для его будущего похмелья, и весьма недвусмысленные фантазии о красных туфлях и цепях.

Оставшись наконец одна, в оглушительной тишине собственной квартиры, Веспер поняла, что эта поездка изменила все. Пазл, который она так долго и безуспешно пыталась собрать, кажется, сложился. И пусть этот рисунок был до безумия хаотичным и пугающим, он был живым. И ей, черт возьми, это нравилось. Решив, что вечер определенно требует продолжения банкета, она, отбросив меланхолию, отправилась в торговый центр. За туфлями. Возможно, даже за красными.

Искушение шпильками и новый ход в игре

Оставшись в оглушительной тишине собственной квартиры после отъезда Мариуса, Веспер поняла, что долго так не выдержит. Пустота, которую он оставил после себя, требовала немедленного заполнения, и лучшим лекарством от хандры, как известно, является шоппинг. Идея, зародившаяся накануне, вспыхнула с новой силой, и вот она уже мчится под холодными струями дождя в Торговый центр "1000 ламьих мелочей", мысленно проклиная себя за отсутствие зонта.

Скинув мокрый плащ и приведя в порядок растрепавшиеся волосы, она, не размениваясь на мелочи, целенаправленно двинулась в обувной магазин. Ее манила пара туфель на убийственной шпильке, которые она заприметила ранее. Мысль о том, чтобы ухнуть на свою маленькую слабость внушительную сумму, казалась на редкость удачной, особенно если ей удастся выполнить новый заказ. «Главное, чтобы работать никто не мешал, — с кривой усмешкой подумала она, — а с этим уже проблемы, потому как я буду только рада этому мешальщику…».

Покупка была совершена. Выйдя из магазина с пакетом в руках, довольная, как «обожравшийся кроликов питон», она на мгновение замерла. А затем, повинуясь внезапному импульсу, достала телефон. Пара быстрых движений пальцами по экрану, и короткое сообщение, полное яда и вызова, улетело адресату: «Твой ход, Мэйфер…».

Почувствовав, как напряжение отступает, Веспер направилась к телепорту. В голове уже зрел новый план — воспоминание о том, как Гвен Шепард расхваливала ночной клуб, показалось весьма заманчивым. Что ж, похоже, вечер перестает быть томным. Впереди ждал НК "Лабиринтум".

Творческий поиск в "Лабиринтуме" и пьяные танцы под дождем

Идея, зародившаяся после покупки красных туфель, нашла свое логическое продолжение. Вечер перестал быть томным и привел Веспер прямиком в неоновые объятия ночного клуба «Лабиринтум». Впрочем, целью был не столько разгул, сколько поиск вдохновения. Устроившись с коктейлем в самом темном углу, откуда, однако, открывался прекрасный обзор на всеобщее веселье, она достала блокнот. После недавнего визита на кладбище ее не отпускала идея нового графического романа, но если с образом Смерти все было почти решено, то Жизнь ускользала.

Неожиданно для самой себя, ее рука начала выводить на бумаге до боли знакомые черты. Гийом. Тот самый парень из Денвера. Его лицо, его глаза — это было идеальное попадание. Так, под гул музыки и короткую смс-перепалку с вездесущим Мариусом, на страницах блокнота родился образ Смерти — холодный, совершенный и незабываемый. С Жизнью все было сложнее. Она представлялась ей чем-то по-детски наивным, капризным и ветреным, но неизменно прекрасным.

Череда коктейлей и внутренний монолог о природе танца, в котором всплыли воспоминания о безумствах с Мариусом и Лексом, сделали свое дело. Сидеть на месте стало решительно невозможно. «Давай, девочка, двигайся… засиделась ты уже. Танцуй, жимолость твою!» — подбодрила она себя и шагнула в эпицентр пьянящей музыки и неонового света. Это был полный отрыв, выплеск всей скопившейся энергии, танец на грани безумия, в ходе которого пришлось даже отбиваться от особо назойливого кавалера, решившего проверить, что у нее под платьем.

Вылетев из клуба на улицу, она с наслаждением подставила разгоряченное лицо холодному дождю. Босиком, размахивая туфлями и хохоча в голос, она кружилась в лужах под ошарашенными взглядами охраны. «Да я ж эта! Дороти! Точноооо!!!» — осенило ее при взгляде на свои красные туфли. Эта мысль привела ее в неописуемый восторг. Щелкая каблуками и распевая на всю улицу переделанную песню про «город Изумрудный» и «Великого и Ужасного», которым, судя по всему, снова был назначен Мэйфер, она, пошатываясь, двинулась в сторону телепорта, унося с собой ощущение пьянящей, безрассудной и такой необходимой ей свободы.

Возвращение блудной Дороти

Пьянящая свобода, обретенная в неоновых огнях «Лабиринтума» и омытая холодным дождем, закончилась предсказуемо — у порога собственного дома. Промокшая до нитки, но с улыбкой до ушей, Веспер ввалилась в подъезд, горланя на всю округу что-то про дорогу из желтого кирпича, которой в Мунлайт Фоллз отродясь не было. Первой на ее пути встретилась пожилая консьержка, чей неодобрительный взгляд был встречен взрывом хохота. «А я тебя узналааа!» — ткнула в нее пальцем новоиспеченная Дороти. — «Ты злая ведьма с Запада! Вот ты кто! И туфли я тебе не отдам!»

Проигнорировав ошарашенную «ведьму», она начала свое восхождение. Бедные соседи в полной мере оценили не только ее вокальные данные, но и прослушали развернутую лекцию о коварстве всех волшебников, придумавших бесконечные лестницы. Душевная беседа с дверью и ключами на пятнадцатом этаже стала финальным аккордом этого перформанса, после которого Веспер рухнула на диван и провалилась в небытие.

Пробуждение было чудовищным. Голова гудела, словно внутри поселился дятел-радист, отбивающий азбуку Морзе, а комната угрожающе качалась. «Уууу славно я вчера... набралась…» — простонала она, припоминая неравный бой одного салата против целой армии «Дайкири» и какого-то подозрительного парня, которому она едва не сломала пальцы за излишнее любопытство. Взгляд упал на телефон, и ледяной ужас на мгновение отрезвил ее. Мысль о том, что она могла в таком состоянии кому-то позвонить, была страшнее любого похмелья. К счастью, обошлось. В списке исходящих была тишина, а во входящих — лишь короткое сообщение от Вира. Она с облегчением вспомнила, как, ничего не поняв, нацарапала ему какой-то бессвязный ответ и снова уснула. «Ох, Вир, как хорошо, что это был ты…» — с улыбкой подумала она.

Воспоминания о вчерашней ночи, где она, щелкая красными каблуками, искала своего железного Страшилу-Льва и обзывала консьержку ведьмой, вызвали новый приступ стона, смешанного со смехом. «Дороти, мать его…» Преодолев силу коврового притяжения, Веспер кое-как доволокла свое бренное тело до душа, а затем столкнулась с новой трагедией вселенского масштаба — пустым холодильником. «Вот же одуванчик полевой... лекарственный.. Есть то нечего», — с тоской заключила она, осознав, что холодильник, увы, самонаполняющейся функцией не обладал.

Делать было нечего. Нужно было снова выходить в мир в поисках мяса и кофе. Схватив со стола папку с рабочими материалами, чтобы хотя бы сделать вид полезной деятельности, она снова поплелась покорять лестницу, на этот раз вниз, направляясь в паб. Приключения, очевидно, не собирались заканчиваться.

Кофе, свинина и ярость в сети

Приключения, очевидно, не собирались заканчиваться, но похмелье требовало к себе уважения. Вернувшись в цивилизацию после пьяных странствий по чертогам собственного разума, Веспер, как и подобает существу с инстинктом самосохранения, отправилась на поиски еды. Выбор пал на уже знакомый паб «Гармония», где, укрывшись от мира за темными очками, она заказала себе ударную дозу калорий и кофеина. Попытка сделать вид, что она — серьезный человек, занятый важной работой над персонажами, с треском провалилась в тот самый момент, когда телефон пискнул в первый раз. Короткая и до нелепого бессвязная переписка с Вирджилом лишь подтвердила старую истину: Веспер и техника в состоянии «после вчерашнего» — вещи несовместимые.

Однако настоящий взрыв, предсказуемый, как восход солнца, случился чуть позже. Случайная ссылка, подброшенная «Виртуалисом», вела на новостную статью о гастрольном туре Мэйфера в Денвер. И все бы ничего, если бы текст не был так щедро сдобрен фотографиями, от вида которых внутри Веспер что-то взорвалось. «Какая фиалковая морда слила ЭТО в сеть!???» — этот вопль, полный праведного гнева, распугал немногочисленных посетителей и заставил присесть от страха подбежавшего официанта. Следом в деревянный забор полетела кофейная кружка. Ярость, холодная и острая, как лезвие ее канцелярского ножа, требовала отмщения. Швырнув на стол деньги за причиненный ущерб, Веспер, сжав в руке телефон, набрала короткое смс своему белобрысому мучителю и, не дожидаясь ответа, рванула к телепорту. Куда — она и сама не знала. Подальше отсюда. Туда, где можно было спланировать, как именно она будет четвертовать автора этой статьи.