| Полное имя: | Дерек Норт (Риггер Моррис) |
|---|---|
| Класс: | Вампир |
| Дата рождения: | 28.07.1980 (7 ка́льда) |
| Город проживания: | Аврора Скайс |
| Род деятельности: | Охота, в прошлом автомеханик, ищейка в клане. |
Предыстория
Имя данное при рождении — Рик Моррис. Воспитывался вместе с братом матерью. Получил техническое средне-профессиональное образование по специальности "Механик". В 28 лет был насильно обращен в вампира. Обратился за помощью к матери, но чуть не убил ее из-за сильной жажды крови. Чтобы не навредить близким, поранил себя и сбежал. Через какое-то время был принят в клан, инсценировал собственную смерть, сменил имя на Риггер и никогда больше не навещал родных, не стремился ничего о них узнавать, чтобы не было соблазна вернуться. Примерно через год после обращения нашел новообращенную Белль Суон. Помог девушке адаптироваться и взял над ней шефство. Очень хотел, чтобы она вступила в клан, но не смог убедить её. В течении 5 лет занимался тренировкой девушки и постоянно навещал её в добровольном заключении. Был тайно влюблен в девушку, но она никогда не замечала его намеков.
В Лабиринте
2 год ЭЛ
Слежка за Каем Каито
Ночью 14 кальда второго года эры Лабиринта Риггер Моррис находился в пабе, напряженно наблюдая за компанией у бильярдного стола, среди которых был Кай Каито. Шум заведения и внутренний дискомфорт, проявлявшийся легким звоном колокольчиков в голове и подступающей жаждой, мешали ему сосредоточиться. Пиво, взятое для прикрытия, вызывало лишь отвращение. Поняв, что объект его наблюдения, Кай, не собирается уходить, и дальнейшее ожидание бессмысленно, Риггер решил действовать. Он незаметно покинул паб, раздраженный шумом и толпой.
В тот период его действия были движимы глубокими чувствами (и ревностью) к Белль, и жгучей ненавистью к Каю Каито, её брату, которого он считал недостойным её внимания. Риг, будучи вампиром, использовал свои способности, чтобы незаметно проникнуть в квартиру Кая, которую он на тот момент снимал вместе с Нейлом Бауэром. Под покровом ночи, используя инвиз и ключ, украденный из почтового ящика, Риг вошел в жилище Кая. Его план был прост, но зловещ: оставить Каю загадочный конверт, который, по его замыслу, должен был спровоцировать реакцию, подтверждающую предательство Кая и, как следствие, вернуть Белль к Риггеру. В квартире он боролся с соблазном утолить жажду крови, стоя над спящим Каем, но в итоге сдержался, понимая, что убийство может разрушить его планы. Оставив конверт и вернув ключ в ящик, Риггер покинул место, предвкушая, как его манипуляции начнут работать.
Спустя несколько дней, Риггер продолжил слежку за Каем, переместившись к складам недалеко от торгового центра. Он ожидал, что Кай покинет территорию завода, но вместо этого оказался вынужден ждать под дождем, что лишь усиливало его раздражение. В парке, куда Кай отправился с новым знакомым, Арсением Либерманом, Риггер продолжил наблюдение, скрываясь в тени. Дождь и скука подталкивали его к импульсивным действиям, и, заметив возможность, он решил вступить в контакт. Под вымышленным именем Джек (с отсылкой на Джека Потрошителя) он присоединился к Каю и Арсению в беседке, где они укрылись от дождя. Риггер искусно разыгрывал роль случайного прохожего, но его провокационные вопросы о семье и родственниках были направлены на то, чтобы задеть Кая и проверить его реакцию. Напряжение нарастало, когда Арсений, оказавшийся вампиром, вступил в словесную перепалку с Риггером, уловив его истинную природу. Риггер, не желая раскрывать себя, поддерживал игру, но вскоре понял, что дальнейшая эскалация может быть рискованной. Когда дождь закончился, Кай и Арсений покинули беседку, а Риггер остался, мысленно празднуя очередной шаг в своей игре, уверенный, что его манипуляции с Каем приведут к желаемому результату.
Встреча с Белль
В начале осени , поддавшись очарованию "бабьего лета", Риг приехал на черном внедорожнике к дому Изабель Суон на Бульваре Стрекоз. Короткое сомнение в правильности недавнего столкновения с Каем Каито было быстро подавлено его непоколебимой уверенностью в том, что он все делает правильно. Следуя указаниям навигатора и все еще слыша фантомный звон колоколов, он прибыл к милому голубому домику. Заметив во дворе старенький "жук" Изабель, он неодобрительно нахмурился, посчитав варварством держать такую машину на улице. Выполнив просьбу Белль и оставив на веранде ящики с "соком", он ненадолго уехал, размышляя о ее внезапном возвращении и видя в этом свой шанс.
Однако вскоре Риггер позвонил Белль. Узнав, что она дома и получила "посылку", он игриво напросился в гости, заявив, что отказ не принимается. Услышав ее смех, которого, как ему казалось, он не слышал целую вечность, Риггер почувствовал теплоту и поспешил вернуться. Подъехав к дому, он вышел из машины, проверил колесо и направился к двери, ожидая встречи.
Встреча началась с веселой перепалки: Изабель встретила его на пороге, спрятав за спиной ведро с моющими принадлежностями, и тут же вовлекла в мытье ее "жучка". Риггер, обрадованный встречей и ее улыбкой, подхватил ее на руки, но был вынужден подчиниться ее требованию помочь с машиной. Игривость Белль вылилась в обливание Риггера из шланга. Последовала шутливая борьба за шланг, во время которой Риггер попытался отыграться, но Изабель хитростью перекрыла воду и даже умудрилась опутать его шлангом. Кульминацией стало то, что Риггер, смеясь, перекинул ее через плечо и закружил. Однако, когда Белль использовала веточку плюща (зная его слабость или просто интуитивно), Риггер резко отреагировал, назвав это "запрещенным приемом" и быстро поставил ее на землю.
Пока Белль сушила платье в ванной, Риггер сидел в прихожей, сняв мокрую одежду, и даже спел отрывок из "Песни про зайцев". Получив от Белль полотенце и сухую одежду (свои старые джинсы и рубашку, которые она забрала из "того дома"), он принял душ. Выйдя на кухню, он застал Белль за приготовлением теста. На его вопрос она туманно ответила, что ждет "кое-кого" в гости (надеясь на ответ на письмо, связанное с поисками брата). Риггер, почувствовав укол ревности, но быстро подавив его, не стал расспрашивать дальше. Он отказался от предложенного "сока", сославшись на дела, и попросил разрешения уйти, пообещав устроить "посиделки как раньше", когда вернется из поездки в Рейкьявик через пару дней. Он тепло попрощался с Белль, обняв и поцеловав в щеку, и ободрил ее насчет поисков брата. Однако его внутренние мысли были полны мрачных предчувствий и знаний, которыми он не поделился: он знал, что Кай Каито общается с вампиром ("маленький клыкастый сюрприз") и находится ближе, чем она думает. Уезжая, Риггер уже обдумывал свои дальнейшие планы.
Инцидент на Кладбище Блуждающих Огней и очередное "спасение" Белль
Осень продолжала испытывать на прочность нервы и планы Риггера Морриса. Вечером 18 кальда ему пришлось снова впрягаться за Белль. Эта несносная девчонка, по его мнению, умудрилась заглохнуть на своем допотопном "жуке" аккурат возле Кладбище блуждающих огней в Мунлайт Фоллз. Ее паническое смс не оставляло выбора – пришлось бросать все и ехать. И, разумеется, она не сидела в машине, как любой здравомыслящий человек, а отправилась на "прогулку" по трассе.
Ее любопытство, как всегда не знавшее границ, и в этот раз взяло верх. Заметив какие-то подозрительные машины и активность на кладбище, она, конечно же, потащила его туда. Риггеру пришлось на скорую руку применять "инвиз", чтобы ее же не втянули в разборки какие-то местные отморозки или, что хуже, такие же "одаренные", как они. Картина там разворачивалась та еще: стрельба, какие-то люди, мечущиеся в панике, и одна особо ретивая вампирша (Карин Круз), швыряющаяся молниями направо и налево. Белль, верная своей натуре спасительницы всего живого, попыталась вмешаться, усыпив одного из амбалов этой Карин. Естественно, это не осталось незамеченным. Молния от этой ведьмы зацепила и ее.
Пришлось действовать быстро. Пока Белль приходила в себя от удара, Риггер создал иллюзию мощного взрыва и огненной стены у склепа, куда, по всей видимости, загнали каких-то бедолаг. Это дало им шанс убраться оттуда подобру-поздорову. Он вытащил Белль, которая была изрядно потрепана и напугана, к своей машине и отвез домой. Там, после дозы "гранатового сока", она немного пришла в себя, но ее терзания по поводу "несправедливости мира" и ее роли в нем никуда не делись. Как всегда. Ему пришлось выслушивать ее очередные монологи о том, что она "ничего не может сделать" и как ей отвратительна собственная природа (и его, разумеется, тоже). Утомительно.
Чтобы эта неугомонная снова не полезла на рожон, он пообещал сам вернуться на кладбище и разведать обстановку. Утром следующего дня, организовав доставку ее "жука", он так и сделал. Зрелище было предсказуемым: труп какого-то парня (Арсений Либерман), две девицы в полной прострации (Тара Джи и Эддисон Рэдгрейв) и одна прошмыгнувшая журналистка (Ю Янь). Риггер предложил "помощь", упомянул полицию – девицы тут же запаниковали и, прихватив тело и еще одну подругу в отключке, спешно ретировались. Он же, для очистки совести и чтобы быть в курсе, куда их черти понесут, отправил за ними своего человека. Не хватало еще, чтобы они где-нибудь снова влипли, а Белль кинулась бы их спасать. С нее станется. А ему потом опять разгребать.
Утром он, терзаемый своими демонами и сложными чувствами, отправил Белль сообщение. В нем он раскрыл правду о погибшем Арсении Либермане – тот был другом Кая. Риггер также указал адрес Кая, подталкивая Белль к встрече с братом, возможно, в глубине души надеясь таким образом если не искупить свою вину в ее глазах, то хотя бы направить ее энергию в иное русло. Ответ Белль с вопросом о похоронах Арсения он получил уже отдалившись от ее дома, сообщив ей свои предположения.
Похищение Кая Каито и Конфронтация на Складах
Напряжение, связанное с Белль и ее братом, достигло апогея к концу года. Вечером 17 хейма Риггер привел в исполнение давно вынашиваемый, как ему казалось, хитроумный план. Движимый ревностью, собственническими инстинктами и извращенным желанием доказать Белль свою необходимость, он выследил Кай Каито в концертном комплексе "Мистерия". Там, используя свое мастерство иллюзий, он создал неотличимый от реальности, интерактивный образ Белль, видимый только Каю, который без труда выманил его из шумного зала. Как только они оказались вне поля зрения посторонних, Риггер развеял иллюзию сестры и немедленно применил на себе и Кае заклинание невидимости ("Отвод глаз"). Быстро обезвредив (вероятно, оглушив) юношу, он забросил его в багажник своего внедорожника. Отъехав на безопасное расстояние, он направился к заброшенным складам за городом в Твинбруке. По пути он отправил Белль сообщение с координатами и ультиматумом: она должна прийти одна, если хочет увидеть брата невредимым. Прибыв на место, Риггер вытащил Кая из багажника. Юноша ненадолго пришел в себя и успел отправить SOS-сообщение с телефона (который Риггер оплошно не забрал), но снова потерял сознание от пережитого ужаса. Риггер, подкрепившись пакетиком крови, завел Кая вглубь одного из заброшенных складских помещений. Там, с явным намерением сломить дух юноши и оказать давление на Белль, он создал еще одну ужасающую, осязаемую иллюзию – изуродованное тело Белль с перерезанным горлом. Кай, приняв иллюзию за действительность, впал в истерику, его охватил безумный смех и отчаяние.
Появление настоящей Белль не заставило себя ждать, она узнала Риггера и сразу поняла природу "трупа" сестры. Ее ярости не было предела. Одновременно с ней (или чуть позже) на склад прибыл и друг Кая, Мариус Мэйфер, вероятно, по сигналу SOS. Последовавшая сцена была полна взаимных обвинений и ярости. Белль атаковала Рига не только словами, но и физически, а затем и магически, создав иллюзию обжигающего пламени на его ноге. Этот неожиданный всплеск силы одновременно и взбесил, и странным образом восхитил Риггера. Он узнал почерк – иллюзии были его специализацией. Он провоцировал ее, называя "прирожденной убийцей", почти умоляя ее высвободить свою тьму, возможно, видя в этом единственный способ их окончательного единения. Но Белль, хоть и потрясенная собственной силой, отвергла его путь, потребовав, чтобы он навсегда исчез из ее жизни. Задетый до глубины души ее словами, ее непреклонностью и очевидным присутствием кого-то еще рядом с ней, Риггер, бросив на прощание угрозу вернуться, когда она будет сломлена и одинока, растворился в тенях, унося с собой горечь и неослабевающую одержимость.
3 год ЭЛ
Новогодние извинения и примирение с Белль
Новый год начался с новой попытки Риггера наладить контакт с Белль. В ночь на 3 альба он разыскал ее в пабе "Гармония". Скрываясь под капюшоном, он подошел к ней с обещанием не причинять вреда ни ей, ни ее близким – слабая попытка показать, что он готов к диалогу, и хотя голос его звучал холодно, в глазах читалось раскаяние. Разговор, начавшийся с взаимных упреков и боли от прошлых обид, постепенно перерос в нечто иное. Изабель, явно пытаясь защититься, безуспешно пробовала применить магию, что не укрылось от Рига. Она обвинила его в предательстве, в том, что он скрывал правду и напал на ее брата Кая. Риггер оправдывал свои действия страхом потерять ее, желанием сделать ее сильнее и заставить принять свою природу, признавшись, что боялся, что она забудет его и уйдет в новую жизнь. Он сослался на их семилетнее прошлое, которое, как он чувствовал, она теперь считала ложью. В пылу спора Изабель заявила, что старалась ради него, училась драться, потому что ему это нравилось. Ключевым моментом стало ее объятие и тихая просьба к Риггеру позаботиться о себе, не усугублять собственную тьму. В ответ он предложил свою помощь в обучении контролю над ее пробудившимися магическими способностями. А затем прозвучала ее просьба – извиниться перед Каем. И Риггер, возможно, впервые за долгое время искренне, согласился. Это обещание, казалось, сняло камень с их душ. На улице, под холодным светом фонарей, он закружил ее на руках, и она, с тихой улыбкой, простила его – «на этот раз».
Вечер и последующее утро у Изабель дома прошли в странной смеси нежности, игривой перепалки и исследования новых способностей Белль. Заметив на себе иллюзию (свитер с блестками), созданную Изабель еще в пабе, Риггер, хоть и раздраженный, был одновременно позабавлен и впечатлен ее шалостью. В ответ на ее поддразнивания он снял иллюзорный свитер, оставшись с голым торсом, что привело к новой игре – Изабель заперла его на веранде. Он обошел дом и вернулся, застав ее экспериментирующей с электричеством: она тушила лампочки силой мысли, чувствуя при этом прилив энергии. Риггер связал это с ее способностью бить током и инцидентом с молнией на кладбище.
Уснув накануне в объятиях друг друга, весь следующий день Риг проводит снова с Белль. За кофе на веранде их общение продолжилось в игривом ключе: Белль украсила свою чашку иллюзией, а Риггер создал для нее иллюзорный цветок синей акации (хотя и не угадал с запахом). Разговор коснулся способностей Белль – она призналась, что боится своей силы ("Биошок"), опасаясь случайно навредить кому-то. Риггер предложил поддержку и тренировки, подчеркнув важность принятия своей природы. Эта беседа перетекла в более интимное русло. Риггер, преодолев внутренние барьеры, признался Белль в любви, которую, по его словам, испытывал много лет. К его удивлению и радости, Белль ответила на его чувства – сначала улыбкой, а затем и поцелуем.
Утром следующего дня Риггер получил доставку "сока" от своего знакомого вампира-посыльного. Не желая идти в машину за свежей одеждой, Риг, с помощью иллюзии "одел" себя в футболку. Проснувшаяся Белль продолжила магические шалости, "нарисовала" иллюзорный смайлик на его джинсах. Риггер не остался в долгу, окрасив ее волосы иллюзией во все цвета радуги. Белль применила "Статическую клетку", чтобы заставить его убрать "радугу", а затем шутливо парализовала мышцы его лица с помощью "Биошока". Этот обмен магическими шалостями закончился смехом и новыми поцелуями. Риггер убрал иллюзию с ее волос, а она "наградила" его иллюзорными усами в стиле Эркюля Пуаро. Разговор зашел о друзьях Изабель (которых, по ее словам, почти не было) и ее планах на эксперименты с электричеством. Риг объяснил ей основы телепатии и защиты сознания, позволив попрактиковаться на себе. Несмотря на вновь обретенную близость, Белль не забывала о своих делах: она упомянула о необходимости купить материалы для некоего проекта (лампочки, провода, фанеру), связанного, возможно, с ее новыми способностями, и о встрече с волонтерами. Прежде чем она ушла по делам, Риггер вызвался остаться и убрать новогоднюю елку, но мысли его были уже далеко – с ней, и с предстоящим, нелегким разговором с Каем. Внутренний голос, твердивший "Я тебя люблю", смешивался с осознанием того, что эта новая страница в их отношениях будет требовать от него больше, чем просто силы и контроля – она будет требовать уязвимости и доверия, качеств, которые он так старательно вытравливал из себя годами.
Совместный поход в гости к Каю
Ночью 7 альба Риггер встретился с Изабель в баре "Полтергейст" в Твинбруке, откликнувшись на ее приглашение после ее встречи с подругой Ирен. Он заметил ее некоторую обеспокоенность. Разговор коснулся ее желания увидеться с братом Каем, чему мешал страх перед их отцом, который, по ее мнению, мог их выследить. Риггер, демонстрируя свою готовность помочь и одновременно желая проверить ее магические способности, предложил варианты с использованием невидимости или иллюзий для визита к Каю. Изабель, наученная горьким опытом с "радужными волосами", наотрез отказалась от иллюзий, но согласилась на план с невидимостью для нее одной. Перед тем как действовать, она предусмотрительно наложила ментальный щит и на себя, и на Риггера, что он отметил с удовлетворением и некоторой гордостью за нее. Они покинули бар и направились к Каю на машине Изабель, за рулем которой был Риггер. По дороге он аккуратно наложил на нее заклинание невидимости.
Прибыв в Бриджпорт к дому Кая, Риггер провел невидимую Изабель внутрь, стараясь действовать максимально незаметно, чтобы избежать лишних вопросов у возможных свидетелей. В квартире их встретил Кай, явно не ожидавший визита Риггера, и его эксцентричный партнер Нейл Бауэр (вышел из комнаты с штанами на голове, панчо и с пытался пародировать Цезаря манерами). Риггер снял невидимость с Изабель, после чего Кай немедленно увел сестру для приватного разговора в ванную. Оставшись в гостиной с Нейлом и вскоре вернувшимся Каем, Риггер предпринял попытку примирения наедине с Каем. Разговор был напряженным: Кай прямо обвинил Риггера в похищении, запугивании и вторжении в личную жизнь. Риггер, сохраняя внешнее спокойствие, оправдывал свои действия заботой о Белль и необходимостью проверить, сможет ли Кай принять ее вампирскую сущность и быть ей поддержкой. Он предложил мир ради Изабель. Кай, хоть и не скрывал своего недоверия и даже пригрозил сообщить о действиях Риггера в СБР, в итоге согласился на шаткое перемирие, но предупредил, что будет следить за Ригом. В это время Белль подслушивала разговор Рига и брата, но, как позже уверял Риг, он об этом знал. После неловкого чаепития Риггер и Изабель покинули квартиру. Риггер снова сделал Изабель невидимой на время выхода из дома и отвез ее домой.
Добравшись до дома в Авроре и чувствуя молчаливое недовольство Белль из-за подслушанного разговора с Каем, Риггер не стал настаивать на продолжении беседы и, отдав ключи от ее машины, поспешил к телепорту по своим делам, пообещав встретиться позже. Он понимал, что Изабель услышала не все его объяснения и мотивы, но предпочел оставить это на потом.
День святого Валентина
Спустя четыре дня, вечером 11-го альба, Риггер снова приехал к дому Изабель. На этот раз он привез букет сиреневых роз и подарок – кулон на цепочке в бархатной коробочке, спрятанный во внутреннем кармане куртки. Его визит был отчасти попыткой извиниться за свое предыдущее исчезновение, связанное с некими "проблемами". Он застал у Изабель гостя – Шона Уильямса, с которым вежливо поздоровался, скрыв свое истинное отношение за любезной улыбкой и применив иллюзию, чтобы его руки казались теплее при рукопожатии. Когда Шон тактично удалился, Риггер остался с Изабель наедине. Он подарил ей цветы и кулон, назвав его их "маленьким секретом" и уклонившись от прямых ответов на ее вопросы о его возможном магическом свойстве. Заметив, что на ней надета мужская кожаная куртка, похожая на его, он игриво поддразнил ее, ревниво намекая, что не хочет видеть на ней чужие мужские вещи, и предложил подарить свою. Этот момент, полный недосказанности и собственнических ноток, быстро перерос в страстное воссоединение. Инициатива переходила из рук в руки: Изабель дерзко расстегнула его ремень, он усадил ее на кухонную тумбу, она сорвала с него рубашку, повредив пуговицы. Их близость была отмечена как нежностью, так и грубоватой страстью, игрой в доминирование, в которой Изабель продемонстрировала и свою силу воли, и неожиданное применение магии – невидимости ("отвод глаз"), чтобы усилить момент соблазнения.
Проведя ночь вместе, утром они обнаружили последствия своей страсти – расшатанные крепления подвесной кровати, которые Риггер взялся чинить, пока Изабель пришивала оторванные пуговицы к его рубашке. В утренней неге, обнимая ее, Риггер поблагодарил ее, назвав "любовь моя". Однако Изабель вернула его к нерешенным вопросам, попросив объяснить, почему он желал разрыва между ней и Каем. Риггер, после долгого молчания, неохотно поделился частью своего прошлого: рассказал о своей человеческой матери, которую он был вынужден покинуть после обращения из-за страха причинить ей вред, о том, как вампиризм разрушил его прежнюю жизнь и заставил скрывать свою сущность. Он спроецировал свои страхи на Кая, предположив, что тот либо отвергнет Изабель, узнав правду, либо сам захочет стать вампиром перед лицом смертности, и спросил Белль, желала бы она такой судьбы для брата. Он признался, что ошибался насчет Кая, но его объяснения были встречены Изабель со смешанными чувствами. Когда она снова заговорила о своей боли из-за невозможности иметь детей, Риггер постарался утешить ее, уверяя в своей неизменной поддержке и любви, и задал прямой вопрос – хочет ли она быть с ним. Изабель, уклонившись от прямого ответа, указала, что они и так были вместе все эти годы, и близость лишь добавила новый аспект в их отношения, но не изменила сути ее преданности. Она также продемонстрировала новое умение – управление техникой, отправив ему СМС силой мысли и "случайно" погасив свет. Риггер, отметив ее прогресс, мягко пожурил за использование магии в возбужденном состоянии, посоветовав стремиться к контролю и спокойствию. Пока они сидели в обнимку на кровати, Изабель практиковалась в магии иллюзий, пытаясь создать на ковре замок из песка, но сталкивалась с трудностями контроля. Риггер с усмешкой наблюдал за ее попытками, а затем, по ее просьбе, легко усовершенствовал ее иллюзию, показав свое мастерство. Несмотря на возобновившуюся близость, Риггеру действительно нужно было уходить по делам. После нежного, но немного напряженного прощания, полного недосказанности и нерешенных вопросов об их будущем, он покинул дом Изабель.
Июльские мото-покатушки, лесные странности и неожиданные прыжки
После почти полугодового отсутствия, Риг, вернувшись из промозглого Рейкьявика, не нашел ничего лучше, чем немедленно заявиться к дому Белль в Аврора Скайс. Предшествовавшая этому короткая и, как всегда, неоднозначная переписка с ней заставила его задуматься. Подъехав, он некоторое время гипнотизировал взглядом входную дверь ее домика, внутренне усмехаясь и размышляя, каким образом эта неугомонная девчонка собирается попасть внутрь незамеченной. Впрочем, долго предаваться этим размышлениям не пришлось: Белль, тут же материализовалась на пороге, хотя, как Риг был уверен — до этого девушки точно не было дома. Одета она была, разумеется, совершенно не по погоде – легкий топ в прохладном воздухе Авроры. «Позерка, – мелькнула привычная мысль, – ничего не меняется». Затушив сигарету о специальную пепельницу в машине, он соизволил выйти. Направляясь к ней, он мысленно прикидывал, стоит ли поздравлять ее с «днем рождения», и гадал, какой прием его ждет на этот раз – очередная пощечина за долгое отсутствие или что-то поинтереснее. Белль, к его некоторому удивлению, выбрала объятия. Он крепко прижал ее к себе – то ли пытаясь согреть, то ли просто удостовериться, что она все еще здесь, реальна, – и тихо поздравил уже вслух.
На ее вполне предсказуемый вопрос о том, где его носило все это время, Риггер поначалу ответил уклончиво, по своему обыкновению пытаясь перехватить инициативу встречным, не менее каверзным вопросом. После недолгой пикировки, в ходе которой Белль, не удержавшись, сотворила для него иллюзорные розовые тапочки с кроличьими ушами (вершина ее специфического юмора, как он считал), он все же счел нужным сообщить о своем решении перебраться в Бриджпорт. Объяснение, разумеется, было предельно туманным – «работа», «обстоятельства» и лицемерное обещание, что теперь-то он будет «рядом». Белль, что было неудивительно, такой ответ явно не устроил, но дальнейших расспросов, к его облегчению, не последовало.
Вместо этого, когда Риггер, сменив тему, поинтересовался, чем она занималась в его отсутствие, Белль вывалила на него целый ворох новостей, от которых у менее закаленного вампира могла бы и кровь в жилах застыть. Тут было все: и встреча с ее дражайшим папашей, и информация о пустой могиле того самого Арсения (вампиреныша, которого Риггер смутно припоминал по какой-то заварушке на кладбище, куда его, разумеется, утащила Белль), и, что самое пикантное, ее присутствие на похоронах собственного создателя. Услышав о последнем, Риггер не смог сдержать внутреннего злорадства – одним ублюдком, приложившим руку к судьбе Белль, стало меньше. Он молча отобрал у нее стакан с коньяком, плеснул туда еще и демонстративно подвинул ей обратно – недвусмысленное предложение помянуть эту тварь. Белль, к его некоторому удивлению, сообщила, что не прилагала никаких усилий для поисков своего «родителя», а просто случайно наткнулась на него в каком-то баре незадолго до его закономерного конца. Риггер не преминул выразить свою глубочайшую и самую искреннюю радость по поводу того, что эта темная тень наконец-то перестанет маячить у нее за спиной.
Вечер, однако, только начинался. Белль, очевидно, вошедшая во вкус демонстрации своих способностей, с помощью магии (кажется, она освоила управление техникой на расстоянии) включила музыку. Затем, как ни в чем не бывало, обняла его за пояс и заявила о своем непреклонном желании прокатиться на его «Дукати». За рулем, разумеется. Риггер внутренне застонал. Борьба между почти отеческой любовью к своему мотоциклу и этим странным, иррациональным, собственническим чувством к Белль была недолгой, но ожесточенной. Победила, как всегда, Белль. Он уступил, скрежеща зубами, поцеловал ее и назвал эту самоубийственную затею «подарком». Белль, естественно, тут же просияла, как ребенок, которому разрешили взорвать небольшую петарду, и мгновенно засобиралась. Риггеру пришлось проявить твердость и настоять, чтобы она хотя бы оделась потеплее, прежде чем они отправятся на стоянку в Бриджпорт. Он был немало удивлен, узнав о ее новоприобретенной способности создавать порталы, хотя и не преминул высказать свои веские сомнения относительно безопасности использования столь грубой магии для перемещения на оживленную городскую парковку. Но Белль, с обезоруживающей уверенностью продемонстрировав ему свои навыки невидимости и успешно открыв портал, не оставила ему ни единого шанса на отступление. Риггер, нехотя буркнув что-то вроде похвалы, первым шагнул в мерцающую нестабильную арку.
Оказавшись под покровом наспех созданной Белль невидимости где-то в полукилометре от нужной парковки в Бриджпорте, Риггер, раздраженно прислушиваясь к учащенному стуку ее сердца, терпеливо дождался свою спутницу. Сбросив иллюзию, они, наконец, пешком добрались до стоянки. Там, перед его священным «Дуки», Риггер предпринял последнюю, почти патетическую попытку воззвать к ее остаткам благоразумия, эмоционально умоляя быть с его «железным конем» нежнее, чем с первой любовью. Несмотря на все самые мрачные предчувствия, он, с тяжелым вздохом, все же позволил ей оседлать мотоцикл, предварительно убедившись, что она хотя бы отдает себе отчет, где находится ручка газа. Сам он устроился сзади, крепко обняв ее – не столько от переполнявших его нежных чувств, сколько в отчаянной попытке хоть как-то контролировать ситуацию. Белль, дорвавшись до управления, предсказуемо быстро выжала из «Дуки» все соки и, недолго думая, открыла очередной портал, перенесший их вместе с ревущим мотоциклом в какой-то сырой и промозглый лес в Аврора Скайс. Риггер, в немом ужасе от того, что эта фурия творит с его бесценным байком, мог лишь отчаянно орать ей в спину, чтобы она немедленно сбавила скорость.
В лесу, куда их занесла неуемная энергия Белль уже 4 кальда, несмотря на мерзкую грязь от недавних дождей и продолжающуюся морось, она невозмутимо остановилась у какого-то заброшенного озера и тут же, как фокусник из дешевого цирка, сотворила иллюзорную палатку. Риггер, с трудом подавив острое желание немедленно отобрать у нее ключи и отправить ее домой пешком, с мрачным видом осмотрел палатку и, брезгливо морщась от сырости, последовал за ней. Его вежливая, почти заискивающая просьба создать хотя бы какой-нибудь навес для несчастного, мокнущего под дождем «Дуки» была встречена невозмутимым предложением сделать это самому. Но, беда-беда, признаваться в собственных проблемах Риг не собирался, и плюнув на все с высокой колокольни, присоединился к ней в палатке, где, в попытке разрядить обстановку, неосторожно брякнул что-то про «интересное предложение». Белль, однако, демонстративно проигнорировав его слова, властно и неожиданно поцеловала его. Риггер, на мгновение опешив от такой наглости, все же не остался в долгу и ответил на поцелуй, притягивая ее к себе.
Их хрупкое уединение, впрочем, было обречено. В самый неподходящий, по закону подлости, момент на поляну вывалила целая рота каких-то ошалелых солдат из Твинбрука, очевидно, решивших, что их ночные учения будут неполными без посещения вампирского пикника. Палатку бесцеремонно сорвали, явив их скромные персоны всему этому армейскому сброду. Риггер, пребывая в состоянии, близком к аффекту, от такой беспардонной наглости, попытался было навести порядок своим старым, хорошо поставленным командирским голосом. Белль же, верная своему амплуа королевы драмы, немедленно изобразила дикий, леденящий душу ужас, указав трясущимся пальцем на якобы притаившихся в ближайших кустах кровожадных монстров (очередная ее, надо признать, весьма убедительная иллюзия). Риггер, не поверивший ее театральному представлению ни на секунду, был, тем не менее, без лишних разговоров схвачен бравыми вояками и унесен вглубь леса, несмотря на все его яростные протесты и попытки объяснить этим тугодумам, что он вообще-то гражданский. После недолгих, но крайне выразительных препирательств с их офицером (Майлз Запаринский), его, наконец, соизволили отпустить.
Оставшись один посреди мокрого леса, Риггер, мысленно перебирая все известные ему проклятия, отправился пешком обратно, смутно надеясь, что Белль, эта ходячая катастрофа, хотя бы не бросит его здесь окончательно. И, о чудо, она действительно вскоре настигла его на многострадальном «Дуки». Однако, вместо ожидаемого спасения, его ждала новая вспышка ее праведного гнева: разъяренная его «трусливым бездействием», она с размаху влепила ему звонкую пощечину и, не слушая никаких объяснений, развернулась и укатила, оставив его одного под дождем, переваривать случившееся. Риггер, потирая горящую щеку, ощутил странную смесь жгучей обиды и смутного, почти мазохистского понимания, что где-то в глубине души он это, пожалуй, заслужил. Мысленно распрощавшись с «Дуки», он уже приготовился к долгой и невеселой пешей прогулке домой.
Но эта женщина была соткана из противоречий. Не успел он сделать и пары десятков шагов, как снова услышал приближающийся рев мотоцикла. Белль вернулась. На этот раз она предложила отвезти его к себе домой, но с одним непременным условием: он должен будет все ей рассказать, «как есть». Риггер, понимая, что разговор предстоит не из легких и уж точно не из приятных, и что у него практически не осталось пространства для маневра, устало согласился, лишь предупредив, что это может занять очень много времени. Не успели они тронуться, как на поляне, будто из-под земли, выросла новая, еще более абсурдная компания: совершенно нагая девица верхом на громадном буром медведе. Это феерическое зрелище вызвало у Риггера непроизвольную и весьма навязчивую мысль о сомнительном качестве местных грибов. Белль, в отличие от него, не стала предаваться философским размышлениям и, явно обеспокоенная таким экзотическим соседством, немедленно заключила странную парочку в «статическую клетку». Риггер, на мгновение поддавшись странному гипнотическому воздействию, исходившему от женщины на медведе, и ощутив совершенно неуместное желание остаться и понаблюдать за этим цирком, все же сумел стряхнуть с себя оцепенение – во многом благодаря решительным действиям Белль и ее ощутимому присутствию рядом. После того как Белль, проявив неожиданную заботу, «одела» незнакомку с помощью иллюзии и, видимо, сняла клетку, Риггер, не желая больше испытывать терпение местных лесных обитателей, решительно занял водительское место на «Дуки». Белль, прихватив нож, который она каким-то образом умыкнула у этой Джерри, села сзади, крепко обняла его и коротко скомандовала ехать. Риггер, выжимая из мотоцикла все, на что тот был способен после всех перенесенных издевательств, как можно быстрее вывел их из этого проклятого, полного сюрпризов леса на относительно безопасную трассу.
Позднее, в тот же безумный и бесконечно длинный день, они с Белль каким-то образом очутились у печально известного Моста Покойников в Гармонии. Выбравшись из машины (оставалось только гадать, где и при каких обстоятельствах был временно оставлен многострадальный «Дуки»), Риггер, все еще ощущая на себе остатки магических экспериментов Белль в виде каких-то дурацких иллюзорных блесток на одежде, с плохо скрываемым раздражением попросил ее избавить его от этого сомнительного украшения. После короткой, но уже ставшей для них традиционной пикировки, Белль, смилостивившись, все же сняла иллюзии. Риггер, не удержавшись от едкого комментария, поравнялся с ней. На мосту, к его немалому, хотя и тщательно скрываемому удивлению, они, оказывается, готовились к банджи-джампингу. После этого экстремального, граничащего с безумием прыжка и последующего возвращения домой, уже глубокой ночью, Риггер, наконец, попрощался с Белль, ощущая странную смесь опустошения и неясной тревоги. Он провел остаток этой сумасшедшей ночи на крыше какой-то безликой высотки, в компании бутылки коньяка, молча наблюдая за медленно погружающимся во тьму, а затем неохотно просыпающимся городом и далеким, холодным рассветом. Прежде чем окончательно отправиться в Бриджпорт, навстречу новой, еще более туманной и, без сомнения, полной неприятных сюрпризов главе своей так называемой вечной жизни.